Эдди Шах - Второй мир

Номер 237

Отель «Бентин»

Балтимор

Реал

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 10 минут

В постели никто не спал. Они поняли это сразу, как включили свет.

Саймон Цюэ или человек, которого они считали Саймоном Цюэ, растянулся на покрывале. Тело его было странно изогнуто, как будто он отчаянно пытался бежать от какого-то страшного привидения. На нем было серебристое платье, облегающее, но на его фигуре мешковатое. Белокурый женский парик съехал с его головы вперед и закрывал лицо. Агент с ключом от двери шагнул к кровати и снял парик с лица Цюэ. На подбородке у того выросла трехдневная щетина. Глаза у Цюэ были широко распахнуты и смотрели вверх.

На прикроватной тумбочке стояла бутылка шампанского — наполовину полная, аккуратно закупоренная пробкой. Бокал, из которого пил Цюэ, стоял на полу рядом с кроватью. Рядом валялся телефон, по которому он, видимо, разговаривал; потом он, судя по всему, выронил трубку. Правой рукой Цюэ держался за окровавленное запястье левой. Кровь просочилась и сквозь пальцы правой руки.

На одной ноге еще болталась серебристая туфля на высоченном каблуке; другая туфля валялась в противоположном углу номера — наверное, ее сбросили в спешке или конвульсиях. Ее мысок торчал из-под занавески.

Лицо искажала маска острой боли. Цюэ понимал, что умирает мучительной смертью и никто не придет ему на помощь. На тарелке в изножье кровати лежал надкушенный сэндвич, слегка засохший по краям. Его последний обед, который он так и не доел.

Мини-камера добросовестно показывала все. Вскоре все, кто смотрел на происходящее, без труда узнали декорации и место действия. Точно такую же сцену все они наблюдали совсем недавно.

Реальный Белый дом

2-й этаж

Центр управления безопасностью— в Реале и Виртуале

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 9 минут

— Опять сцена смерти Монро, — угрюмо заметил Галлахер.

— Охренеть можно, — в сердцах бросил Мейснер. — Что там творится, хотелось бы знать?

Галлахер сделал вид, что не слышит.

— Твоя очередь, Дон. — Он обернулся к Клэнси.

Клэнси отодвинул Галлахера в сторону и пригнулся к микрофону:

— Стэнли!

Агент с ключом в руке повернулся лицом к мини-камере.

— Слушаю, мистер Клэнси!

— Высылаю на место бригаду экспертов-криминалистов. Ни к чему не прикасайтесь — ни к бутылке, ни к другим вещам. И главное, больше никого не пускайте в номер. Продолжайте обыск только визуальными методами.

— Есть! — Стэнли не нужно было повторять приказ начальника остальным агентам, так как все они были подключены к одной сети. — Только скажите, куда направить камеру. — Так наблюдатели из Белого дома получали возможность видеть все, что осматривали агенты на месте.

— Хорошо. Начните с двери, потом дайте панораму слева и медленно сдвигайте направо.

Камера методично обшаривала все углы обшарпанного номера. Одежда Цюэ висела в платяном шкафу с чуть приоткрытыми дверцами. Видимо, он питал слабость к кричащим нарядам: ярко-желтая рубашка, красные слаксы. Типичный наряд ультрагея. Рядом болтался разноцветный узкий галстук. Черные туфли из кожзаменителя, новенькие, начищенные до зеркального блеска, стояли на полочке внизу.

— Увеличьте-ка, я хочу посмотреть марку, — распорядился Клэнси.

Камера послушно увеличила изображение одежды в тех местах, где положено было находиться штрих-кодам. Все они, к сожалению, оказались срезаны; теперь уйдет больше времени на то, чтобы найти магазин, в котором Цюэ покупал вещи. Рядом с туфлями стояла набольшая спортивная сумка. Камера заглянула внутрь, но сумка оказалась пустой.

— Наверное, в ней он и таскал свои шмотки, — предположил Галлахер. — Никакого портпледа я не вижу.

— Он больше похож на лягушонка Кермита, чем на Монро, — осуждающе буркнул Мейснер.

Камера продолжала обшаривать все углы номера. Вот она приблизилась к кровати, на которой лежал Цюэ, а потом вернулась к двери. Если не считать «шикарного» гардероба, никаких новых улик не обнаружилось — ничего, что агенты не заметили бы в первые несколько минут.

— Ладно, Стэнли, эксперты скоро будут, — подытожил Клэнси.

Он поднял голову: зазвонил телефон. Галлахер ответил. Судя по выражению его лица, случилось кое-что интересное.

— Что? — спросил он.

— Наши приятели из АНБ, — ответил Галлахер. Мейснер подошел поближе; Галлахер пожал плечами. — Мы отследили, куда звонил Цюэ, перед тем как умер. Он звонил в отель «Галлиполи», в пятьдесят восьмой номер.

— Так ведь там… — тут же сообразил Мейснер.

— Там была Мэрилин Монро.

— В какое время? — спросил Клэнси.

— Они умерли одновременно. Тот, с кем они общались, заставил их выпить вместе. То же отравленное шампанское: одно для Второго мира, одно для Реала. Должно быть, он замкнул их в одну сеть. Говоря с одним, он говорил с ними обоими. Умный, сукин сын! Запараллелился, чтобы сбить нас со следа!

— Нужно провести экспертизу содержимого бутылки и бокала.

— Что там по бутылке из номера Монро? — спросил Мейснер у Клэнси.

— Кое-что нашли. В ее шампанское подмешали психостимулятор, который носит название «Кислотный лед». Коктейль из метамфетамина и фенциклидина. Электронный наркотик, который обостряет чувства аватара так же, как настоящие наркотики обостряют чувства в Реале. Он обладает и галлюциногенным, и возбуждающим эффектом — от него буквально крышу рвет. Вот почему он так опасен. Передозировка всегда заканчивается одинаково: летальным исходом. Путешествие, из которого уже не вернуться.

— Для аватара?

— Да… то есть умом по-прежнему все понимаешь, но, по словам экспертов, тебе кажется, будто в тебя что-то заползает… как будто червь… заполняет все полости, начинает тебя пожирать изнутри. Потом эта дрянь заполняет тебя целиком, и ты умираешь. Гиперстимуляция; так сказать, перегорают все системы. Организм элементарно не справляется.

— А что с человеком, который управляет аватаром?

— Обычно кукловоды надеются на КатаПульт… — Клэнси выругался и придвинул себе стул. — Черт!

— Я чего-то не понимаю? — спросил Мейснер.

— Тот, за кем мы охотимся… умеет отключать КатаПульт! — тихо сказал Галлахер. — Вот почему у Цюэ все левое запястье в крови. Похоже, он пытался нажать КатаПульт у Мэрилин, а вместо того сорвал его с себя.

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

— Без устройства, позволяющего бежать из Второго мира, Цюэ, должно быть, переживал те же галлюцинации, что и Мэрилин. Ему не нужно было самому принимать наркотик для передозировки. Она сделала это за него. И у него тоже поехала крыша… Помочь ей он не мог, хотя и пытался. Поскольку он не сумел бежать из Второго мира, он умер.