Филип Дик - Игроки Титана

Он затряс головой и прошептал:

— Мэри!

Тишина.

— Мэри! — закричал он изо всех сил. — Где ты, Мэри? — Он прислушался. Тишина стояла абсолютная.

И тут он что-то услышал, точнее — почувствовал. Что-то живое приближалось к нему. Что-то протяженное, источающее ровное тепло… Что-то древнее, как мир. Дырка, с которой они играли в Блеф, рядом с этим существом казалась малой дитятей.

«Оно живет меж играми, — подумал Пит. — Меж тем миром, по которому кружит Земля, и миром, в котором находится Титан». Пит попытался избавить себя от этого неожиданного гостя, он попробовал лететь, загребая руками и ногами, но из этого ничего не вышло. Существо, явно заинтригованное им; с каждым мгновением становилось все ближе и ближе…

— Шиллинг! — завопил Пит. — Шиллинг, спаси меня!

— Я и есть Шиллинг, — ответило ему существо, подлетев совсем близко. — Жадность и страх — дурное сочетание, помнишь?

— Шло бы ты к черту! — завопил Пит Гарден и попытался пихнуть обитателя межзвездных бездн ногой.

— Жадность как таковая, — продолжило существо, словно не заметив этого, — в каком-то смысле лежит в основании личности как явления.

Пит Гарден закрыл глаза. В том, что он действительно говорит с Джо Шиллингом, можно было не сомневаться. Но во что превратили его дырки!

Может, он и сам стал таким же, как Шиллинг? Вот цирк! Впрочем… впрочем, все это может быть и иллюзией.

Пит подтянул к себе ногу, развязал шнурок на ботинке и, стянув его с ноги, изо всех сил огрел им Шиллинга. Существо завыло и зло зашипело:

— Шел бы ты знаешь куда! — После этого оно стало быстро удаляться от Пита.

Пит нисколько не сомневался в том, что оно вернется.

Джо Шиллинг проваливался куда-то в пустоту. Чуть не поперхнувшись сигарным дымом, он взревел:

— Пит! Что со мной! — Ему никто не ответил. Здесь не было ничего — ни верха, ни низа, ни здесь, ни там… Куда ни глянь — сплошная чернота. Теперь он не знал даже того, где кончается он и начинается не-он. Здесь я и не-я сливались воедино, совершенно исчезая друг в друге.

Тишина.

— Пит Гарден, — сказал Джо тихо и тут же почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. — Это ты, Пит? — спросил он шепотом.

— Конечно, я! — раздалось в ответ. Голос этот мог принадлежать только Питу.

И все же это был не Пит.

— Что происходит? — сказал Джо. — Что это за чертовщина с нами приключилась? У меня такое ощущение, словно мы застряли где-то между мирами. Но ты знаешь, Пит, я нисколько не

сомневаюсь в том, что мы вернемся на родную планету. Зря мы, что ли, у них выигрывали!

Он замолчал и стал напряженно прислушиваться.

— Подойди поближе! — услышал он голос Пита.

— Ну уж нет! — ответил Джо Шиллинг, — ты уж на меня не обижайся, Пит, но я тебе сейчас не очень-то доверяю. И потом — как я могу это сделать? Мы с тобой, брат, будем болтаться здесь до скончания века, если, конечно, нас кто-нибудь отсюда не вытащит.

— Подойди поближе! — повторил тот же голос.

Джо Шиллинг замер.

Он не доверял этому голосу и потому боялся его.

— Пошел вон! — крикнул он и в тот же миг понял, что кричать в его положении бессмысленно. Неведомый гость, выдававший себя за Пита Гардена, уходить явно не собирался.

Фрея Гейне неслась сквозь тьму, думая лишь об одном: «Они обманули нас. Они обманули нас, обвели нас вокруг пальца… И зачем только мы поверили Питу, зачем стали играть с ними?

Как я его ненавижу! Его и этого мерзавца Джо Шиллинга! Во всем только они и виноваты!

Их убить мало. Я бы собственными руками их придушила — и одного, и другого. Я бы их на куски разорвала. — Она принялась шарить в темноте руками. — Я хочу убивать!»

Мэри-Энн Макклейн сказала Питу:

— Послушайте, Пит! Они лишили нас способности воспринимать реальность! Они изменили не мир, они изменили нас! Я в этом уверена! Ты слышишь меня? — Она склонила голову набок и прислушалась.

Стояла полная тишина. Теперь она не слышала и Питера Гардена. «Они раздробили группу и рассеяли ее в безбрежности одного из миров, — подумала она. — Теперь каждый из нас существует отдельно от других, в своем собственном мире, лишенном временных и пространственных измерений, в мире-хаосе… Вот откуда это давящее, жуткое чувство, чувство одиночества… Полная изоляция».

— Но возможно ли это? И если да…

А может, она ошибается? Может, эта реальность подлежит сознательной части души, и мир теперь предстает перед нами таким, каким является в действительности? Они открыли нам нас самих, чтобы мы, убоявшись себя, перестали существовать.

Они умеют видоизменять и перестраивать чужое сознание, входить в него и стирать его…

И тут она увидела под собою что-то живое.

Она видела съежившихся уродливых существ, сдавленных чудовищными силами, лишившими существ каких-либо чувств, превратившими их в крошечных уродцев. Она удивленно разглядывала их. Солнечный свет с каждым мгновением становился все слабее и слабее. Огромное умирающее солнце изменило свой цвет с грязно-желтого на багровый и, наконец, погасло совершенно. Наступила ночь.

Однако крошечные уродцы продолжали светиться призрачным светом, походя этим на обитателей океанских глубин. Они продолжали жить своей странной жизнью…

И тут Мэри-Энн все поняла.

Эти уродцы были людьми. Такими люди и представлялись дыркам. Титанийцы видели в них выродившуюся расу существ, живущих слишком близко к солнцу. «В том, что они хотят уничтожить нас, нет ничего удивительного, — подумала Мэри- Энн, — странно скорее то, что они до сих пор не сделали этого. Ведь мы занимали чужое место, мешаем какой-то иной, более совершенной расе…»

Расе дырок. Невесомое, светящееся ярким светом существо проплыло вдали. Это была дырка, прекрасная невесомая дырка, живущая вдали от чудовищных миров, порожденных умирающим гигантским солнцем. «Вы хотите поставить меня на свое место, — подумала Мэри-Энн, мысленно обратившись к дыркам. — Но реален не только ваш взгляд на мир — реальны оба взгляда. Оба мира».

Теперь уже нет.

Огромная птица-дырка кружила над нею. «Значит, вы хотите вернуть миру единство, уничтожив один из возможных взглядов на него? — мысленно обратилась Мэри-Энн к титанийцу. — Хотите заместить наше видение вашим?»

Она зажмурилась и стала ждать ответа.

— Идеальным следовало бы признать случай, при котором возможно приведение обоих названных взглядов к их общему источнику, тем самым посеяв дуальность мировосприятия. Однако на практике это невозможно, — ответил ей титаниец.

Она открыла глаза и увидела прямо перед собой прозрачный обвислый ком желеобразной протоплазмы, на котором было вышито красными нитками — Е. Б. Блэк.

— Что?! — Мэри-Энн вновь зажмурилась.

Мысль Е. Б. Блэка вошла в ее сознание помимо ее воли.