Андрей Морголь - Арсенал эволюции

неожиданностью, нежели чистые носки, учитывая, что я напрочь забыл о

своем вчерашнем наставлении. Этим известием на самом выходе из

трактира меня с радостью ошарашил Игмат и даже покинул свое любимое

место за стойкой, чтобы сопроводить к месту сходки. Халдей как открыл

рот при встрече, так ни на минуту и не умолкал, даже когда ждал меня

под утлой дверью уборной. Видимо, трактирщик лично решил

полюбопытствовать, что это за явление такое — футбол! Н-да, придется

отложить побег из деревни до лучших времен.

Оглядывая количество собравшихся, я понял: мужики добросовестно

отнеслись к моему, так сказать, пожеланию. Даже привели с собой

женщин. Видимо, на всякий случай. Детишки, естественно, сами

нарисовались. Не было видно лишь купцов и поклонников Ликии. Я

взобрался на веранду, где меня уже встречал Горлан со слегка виноватой

улыбкой. Стыдно было, видать, за вчерашнее.

— Мужики, короче, нужен мяч. — Без всяких вступлений я сразу решил

перейти к делу. — Потом возьмите бревна, шесть штук, инструменты — и

тяните все это на поле.

Минут пять, конечно, пришлось потратить на то, чтобы объяснить,

как должен выглядеть мяч. Однако дальше работа пошла оперативно. Я

выбрал место между речкой и лесом, южнее деревни. Мы отмерили

площадку, сколотили и вкопали в землю ворота, затем разбились на две

команды по семь человек, остальных я пообещал выпустить на замену. К

этому времени местные мастерицы уже приволокли образцы мячей. Я просто

диву давался, с какой скоростью они их пошили. Внутри вместо камеры

использовали надутый то ли мочевой, то ли желчный пузырь крупного

рогатого скота, а может, какую-нибудь другую гадость. Кожаные латки

снаружи выглядели практически без изъянов. Я выбрал экземпляр,

наиболее полно соответствующий физическим свойствам обычного мяча, и

принялся объяснять крестьянам правила. Когда смысл игры дошел до всех,

мы начали.

Сначала, естественно, мужики махали ногами коряво и неуверенно, да

и плетеные лапти оказались не лучшей спортивной обувью. Но не прошло и

десяти минут, как они втянулись и принялись летать, словно угорелые,

по всему полю под радостное улюлюканье болельщиков. Через полчасика

жаждущие спорта запасные выходили на замену и уже пытались

воспроизвести подсмотренные финты, с помощью которых я обходил защиту.

Игра затянула!

Спустя некоторое время, как бы невзначай, мимо прошлась вчерашняя

воинственная троица молодцев. Они сперва затесались в ряды

болельщиков, а после и в качестве игроков появляться стали. Чего уж

там, простил я хлопцев — пускай играют, молодые ведь.

Затем чинно выползли посмотреть на диковинное зрелище Кампил с

Цикрофом. Купцы поначалу наблюдали молча, но вскоре все-таки не

выдержали — принялись поддерживать игроков ободряющими выкриками типа:

«Ну, куда ж ты бьешь, как корова», — или: «Да твоими ногами только

навоз топтать». Короче, зуб даю на отсечение — всем понравилось!

Но, несмотря на ажиотаж, лишь только солнце приблизилось к

горизонту, селяне принялись дружно сворачиваться. Оно понятно: перед

волколаком у лучших бомбардиров по сравнению с остальными лишь одно

преимущество — скоростные качества. Со всех сторон доносились обычные

для такого момента гордые фразы: «А как я головой…», «А я троих обвел

и…», «А видели, как я…» — и так далее. Зато все равно больше всех

голов я наколотил. Хотя чему тут удивляться? Жаль, не было перед кем

похвастаться: Арлета, видимо, вновь смылась безжалостно истреблять

зайцев. Откуда в ней столько энергии?

Между прочим, надо подумать, как уговорить ее на совместный побег,

так как осваиваться в незнакомом мире в одиночку слишком непросто. Да

и вообще мне отчего-то непременно хотелось, чтобы охотница постоянно

вертелась где-нибудь рядом, хотя бы в радиусе метров десяти. Скучаю,

что ли, потихоньку… или волнуюсь? А может, посерьезней что?

Тем временем женщины принялись деловито сортировать весело

пинавшую мяч малышню и гнать свои чада по домам. Я пообещал мужикам,

что с таким составом кубок Лиги чемпионов точно наш, и направился к

речке — решил умыться.

Доски деревянного пирса поскрипывали под ногами, но выглядели

вполне надежно. Я нагнулся, набрал воды в ладони, ополоснул лицо. Мое

отражение, несмотря на скорость течения, выглядело на удивление

отчетливым. Затем оно прищурилось и на долю мгновения изобразило

злорадную ухмылку. Я в недоумении обернулся:

— Мужики, а что это здесь… — Но громкий всплеск воды заставил меня

вновь обратиться к речке.

Оттуда, вынырнув по пояс, показалась худощавая серая обтекаемая

фигура со странным гребнем на голове, загнутым назад, и большущими

выпуклыми глазами. Силуэт непонятной водянистой твари казался

полупрозрачным. Через его тощее тело можно было различить желтые

колосья пшеницы, колышущиеся на противоположном берегу речки, глубокое

синее небо и небольшие перистые облачка вдалеке, у самой линии

горизонта. Внезапно скользкая рука существа ухватила меня за шиворот и

мощным рывком утащила вслед за собой в воду. Стремительный водоворот

захлестнул с головой…

…Сознание вернулось ко мне в крайне странном месте. По сравнению с

ним самолетный ангар смотрелся бы собачьей будкой для мопса. На первый

взгляд казалось, будто я очутился в огромной темной пещере с

высоченным потолком. Из множественных щелей в неровных стенах торчала

субстанция, похожая своей причудливой формой на застывшую лаву. Это

вещество распространяло желтоватое свечение, благодаря которому и

можно было частично рассмотреть все необъятное пространство на многие

метры вокруг. Почти все: дальняя стена, лишенная осветительной

техники, терялась во мраке.

Осознав, что мое тело находится в вертикальном положении, я

посмотрел, кто мне в этом способствует, и ужаснулся. Под руки меня

держали две пачвары! Если бы я и захотел еще когда-нибудь увидеть этих

милых представителей нечисти, то лишь издалека и в прицел снайперской

винтовки. Больно уж они смахивали на фотографии людей, утонувших в

торфяных болотах тысячелетия назад. Только у пачвар кожа была

опалесцирующего черного цвета, сухая и шелушащаяся. А в остальном —

полное соответствие: черепа, туго обтянутые кожей, пустые глазницы,

тонкие жилистые конечности. Несмотря на кажущуюся хрупкость

организмов, твари стояли на земле твердо, держали меня крепко и даже

умудрялись постоянно чесать свои сутулые телеса незанятыми руками. Еще

я заметил то, что с первого взгляда не бросалось в глаза: их гениталии