Андрей Морголь - Арсенал эволюции

трактир с крайне мрачными мыслями об окружающем. Ишь, что удумали:

развлекаться на ночь глядя, когда за любезно приоткрытыми воротами лес

кишит чудовищными тварями — дружелюбными, как десантники в день ВДВ. С

такими темпами мои без того мизерные шансы вернуться на родину сломя

голову стремятся к нулю. По крайней мере, жены мужиков точно разорвут

меня на части за то, что днем дал работягам повод снять стресс.

— Вы, долба… — начал я, но сразу осекся.

Сколько слышал разговоров местных жителей — ни одного нецензурного

выражения на великом и могучем от них не проскочило. Радзивилл в этом

плане обошелся культурно. Видимо, бранные функции выполняли родные

диалекты. А мат — это такая удивительная штука: мгновенно врезается в

лексикон, даже если поначалу его смысл не очень понятен. И вот попадет

кто-нибудь из наших сюда, на Поляну, услышит знакомые обороты да и

спросит: а кто же это вас ругаться так научил? А ему ответят: был у

нас тут один такой, Арсений Владимирович, крыл филигранно, зато

доступно — как потомственный сапожник. Срамота какая! Нет, уж лучше

пусть кто-нибудь другой позорится.

— Вы что творите, балбесы?! Угробить всех тут захотели?

— Э-э! Что за дела? Ты кто такой? — Один из мужиков поднял на меня

свои мутные глаза.

— Кто я такой? — Подскочив к любопытному селянину, я схватил его

за шиворот и вздернул с места. — Я — тот, кто проследит, чтобы ночью,

когда пачвары ворвутся в Прилесье, их встречала организованная

оборона, а не куча пьяных дров! Ясно?

— Ну, так вы же сами сказали, — донеслось с другой стороны

трактира, — последние дни прожить весело!

— Это, мать вашу, не значит, что нужно с радостью подавать себя

нечистым на блюдечке с гарниром! Марш по домам! Кто тут самый трезвый?

— начал я высматривать в окружающих более-менее адекватную личность.

— Юноша, а что вы себе тут, собственно, позволяете? — Это говорил

полный, ухоженный господин в длинном шелковом камзоле зеленого цвета

нараспашку, одетом поверх отделанной красной вышивкой рубашки. Он

встал из-за самого ближнего к стойке стола, за которым также сидел

трактирщик и еще один мужчина, как две капли воды похожий на

говорившего.

Ага, тут еще и ВИП-столик имеется. Но в моем нынешнем состоянии

авторитетные клиенты вызывали такое же почтение, как толстый

колорадский жук под подошвой ботинка. Тоже мне — пришли поддержать

разлагающееся общество.

— Кто такие? — сурово спросил я, направляясь к ним.

— Я — купец Кампил, — гордо выпятив пузо, представился толстяк, —

это — Цикроф и Игмат. Банкет отчасти за наши средства. — Торгаш

скорчил такую надменную рожу, будто теперь я должен броситься целовать

ему ноги. — И прошу объяснить: что вы сделали с моим сыном? — он

указал пальцем в сторону корчащегося на полу белобрысого.

— А, купец! Ну все — песец! Сына своего для начала манерам научи,

а потом уже спрашивай, за какие заслуги он дров получил. А ты, — я

обратился к Цикрофу, — за дочерью следи, чтобы ее хахали потом ко мне

цепляться не вздумали. Теперь о банкете... — Я обернулся к селянам,

которые покидать трактир пока не торопились, ожидая, чем закончится

разговор: — Мужики, вы посмотрите, во что вас втягивают эти

толстосумы! Они же при первой опасности запрягут лошадей и ноги

сделают, — а вы на корм пойдете, как миленькие. От вас пользы сейчас —

только если потравите нечистых своими проспиртованными организмами.

Подумайте о ваших женах и детях, которых вы сейчас подвергаете

опасности. — Селяне, конечно, слушали насупившись, но логичность

сказанного, похоже, начала пробираться в их загулявшие мозги. — Все!

Завтра после работы собираемся возле дома старосты — и дружно идем

играть в футбол. Будем физуху отрабатывать. А сейчас — отсыпаться.

Свободны!

Народ, переговариваясь вполголоса, потихоньку начал рассасываться.

А рулить толпой, оказывается, хоть и рискованно, зато интересно!

— А вас, господа, предупреждаю, — тихо прошипел я купцам: — В

случае грандиозного шухера быстрая эвакуация у вас может не

получиться. Уж я постараюсь. Отдыхайте…

Я ухватил со стола самый аппетитный окорок, грозно потряс им перед

толстяками и вслед за мужиками пошел на выход. В дверях удалось

поймать одного из посетителей, которого штормило поменьше, и

недвусмысленно втолковать ему, что сегодня ночью на вышках он дежурит

вместе со мной. Крестьянин, конечно, для приличия немного поотпирался,

но в итоге был вынужден согласиться.

На улице уже стемнело. Я остановился на секунду, чтобы продышаться

свежим воздухом.

— Что случилось? — раздался знакомый приятный голос из темноты.

— А, это ты, родная, — обрадовался я и в двух словах поведал

Арлете о произошедшем.

Потоки воздуха освободили полную луну от прикрывшей ее тучки.

Вокруг стало светло — совсем как в ту достопамятную ночь, когда я

впервые здесь очутился. Приятные черты лица девушки теперь можно было

рассмотреть во всех подробностях.

— И что теперь? — спросила она.

Эх, теперь вместо теплой баньки с красивой сударыней придется

торчать на продуваемой всеми ветрами вышке, отстреливаясь от особо

наглых тварей.

— Милая, а у тебя не валяется случайно где-нибудь в загашнике

станковый пулемет? На всякий случай? — поинтересовался я. — Хотя

дополнительный комплект лука со стрелами тоже сойдет.

— Сейчас лук принесу. Так вы вдвоем только будете? Надо ведь по

два человека на вышки да возле ворот четверо, — объяснила охотница и

тут же без колебаний предложила: — Давай я с вами ночь подежурю?

— Что ты, смелая моя! Там ведь опасно, да и устала, наверное, за

день. Давай, неси амуницию — и спать! На вот, спрячь где-нибудь в

укромном месте, — вручил я ей горсть добытых драгоценностей.

Арлета сгребла бриллианты, молча скрылась в трактире и через

минуту вернулась в том же виде, с дополнительным вооружением. За это

время трофейный окорок мною был полностью уничтожен.

— Я иду с тобой, — безапелляционно заявила она.

Стало ясно, что спорить бесполезно. Если папаша даже

рукоприкладством не может отвадить дочу разгуливать по лесам, куда уж

мне словами пытаться заставить ее сейчас остаться дома. Барышня-то с

характером. Тем более что вдвоем веселее будет.

— Пошли, — согласился я, принимая из рук охотницы обмундирование.

Крестьянин, которого я недавно озадачил, грустно топтался возле

ворот, нервно сжимая в руках копье. Молодец! Не отпил еще соображалку,

раз оружие прихватил.

— А где Горлан все это время пропадал? — поинтересовалась у него