Андрей Морголь - Арсенал эволюции

находилось. А может, оно и к лучшему, потому что ритм и суета большого

города не дают яркой эмоции, хорошей или плохой, держаться долго, и

вскоре она равномерно распределяется по многочисленным прохожим

вокруг, смазывается, стирается. Город зомбирует своим хаотичным

движением, но несмотря на это, придает ясность рассудку. Спустя

двадцать минут я полностью остыл и уже четко знал ближайшие планы на

будущее. Следовало всего-то прийти в забегаловку Гномов и

посоветоваться со спутниками насчет того, что делать дальше.

Позже контакт с трезвым мышлением пошел еще лучше! Проходя вдоль

одного из торговых рядов, я решил украсть широкополую шляпу, чтобы

спрятать лицо. Следующей, еще более гениальной мыслью стало внезапное

осознание того, что мой многострадальный, разодранный в нескольких

местах спортивный костюм с прожженным рукавом несколько не вяжется с

одеждами окружающих, поэтому опознать меня сможет кто угодно, даже

если я вообще без головы ходить буду. Затем я понял, что шляпа в

сочетании со спортивным костюмом смотрится убого, и такая глупая

комбинация только станет привлекать к себе излишнее внимание. Ну а под

конец меня вообще осенило, правда, по несколько иному поводу: Кащер

ведь говорил, что у него в каждом городе есть приспешники, причем на

самых высоких уровнях. А эта Гиссандра сегодня всеми способами и сразу

стремилась меня заткнуть, чтобы никто даже не заподозрил, будто я могу

знать правду. И меч! С чего бы это он вдруг взял — и замолчал? Неужели

обиделся? Вряд ли. Скорее всего, трещит без умолку, из-за чего и был

обернут в кляп и спрятан от чужих ушей подальше, якобы под охрану, до

лучших времен. А что, сходится! Она Верховная — ей верят.

Кажется, нарисовалась крыса. Но как выбить из нее явку с повинной,

и вдобавок список подельников? Задача сложна, как химический состав

коктейля, который срубил меня на Девятое мая. Бармен, подонок, чего ж

он туда намутил? Но ладно, это совсем другая история.

Хотя весь день до вечера я шнырял по столице именно с тем

навязчивым воспоминанием про День Победы. Ну что значит — шнырял?

Крутился в неприметных местах возле гостиницы Гномов, ждал Скокса и

Арлету. Несколько раз в поле зрения попадались люди в балахонах с

озабоченными лицами, но меня не замечали. Стражников я также старался

избегать. Откуда мне знать, какие отношения между чародеями и

княжеской гвардией?

Мои спутники появились, когда начало темнеть. Сразу вслед я не

пошел, а немного подождал снаружи. Через пятнадцать минут, убедившись,

что хвоста за друзьями нет, внутрь двинулся и я.

Вот, казалось бы, всего пару сотен метров от люксового заведения

Громов, а обстановка — точь-в-точь как на первом ярусе Крипета.

Особенно запах. На мгновение даже показалось, что за дальним столиком

прикорнул лицом в похлебке старый друг Арлеты Реван. Правда,

обознался. Зато удивил персонал: таких громил я отродясь ни в одной

качалке не видывал, не то что в Крипете. И все огромные как на подбор,

даже официантки. Обе. Я подошел к портье, или как он здесь называется?

— Эй, богатырь. Только что тут волшебник с сударыней были. Я с

ними. В каком они номере?

— Тринадцать, — не отрываясь от протирания пустого бокала, ответил

верзила.

Интересно, неужели все бармены во всех мирах только и делают в

свободное время, что протирают стаканы? Номер апартаментов моим

спутникам достался, между прочим, хреновенький. Надеюсь, это суеверие

распространено только в нашем мире. Я вошел в указанную комнату.

Волшебник развалился на кровати, закинув руки за голову, а охотница

сидела за столом и тревожно барабанила пальцами по поверхности. Увидев

меня, она тут же сорвалась с места и бросилась навстречу.

— Все нормально, — успокоил я ее.

Однако женское проявление жалости к обиженным и обездоленным надо

было еще переждать.

— Ты знаешь, когда нас допрашивали после твоего побега, меня чуть

было не убедили, что ты лазутчик, — подал голос чародей.

— И что же оставило тебя с прежними взглядами?

— Скорее всего — чутье… Ведь если подумать — действительно, что

тебе мешало, будь ты человеком колдуна, втереться крестьянам Прилесья

в доверие, инсценировать свое похищение, а затем и возвращение. И

принести нам из дебрей свежую ложную новость. Только тут два

непонятных явления: зачем Кащеру пускать слух о своем нападении на

Поляну? Особой выгоды пока не вижу. Было бы проще, если бы ты,

допустим, сказал, что колдун тихонечко помирает на опушке в окружении

горстки последних пачвар. Тогда, чтобы на радостях добить его, власти

собрали бы войско, да на всякий случай побольше, и пошли бы с

победными песнями и плясками в ловушку. Другой вопрос — почему ты не

обрадовался, когда я сказал тогда, под Прилесьем, что повезу тебя в

Сейм? Ведь ты, как лазутчик, должен был донести ложные сведения в стан

врага. Но при этом еще и отпирался, как заправский осел, от своего

задания. Вот это странно. Поэтому я тебе, пожалуй, верю. Хотя Сейму об

этих доводах, естественно, ничего не говорил. Они столь же

убедительны, как и твои.

— Что ж, раз веришь, значит, придется поверить и еще одному факту:

Верховная Волшебница Мидлонии служит Кащеру.

Скокс чуть не подавился.

— Гиссандра — служка нечистого? Да ты издеваешься! Как кошка может

служить собаке?

— Взгляни правде в глаза, включи свое могущество! — с сарказмом

начал я. — Она — женщина. А женщина, добившаяся власти, крайне

амбициозна и целеустремленна. Если она знает о чем-то большем, чего ей

удалось достичь, она станет добиваться большего! Кто может быть более

могущественным, чем Верховный Волшебник? Только Верховный Волшебник

после мутации Кащера! И ваша Верховная об этом прекрасно знает, к

этому она стремится. Ты думаешь, почему Гиссандра сегодня на Сейме не

дала сказать ни слова в мое оправдание? Да потому что я — реальная и

единственная угроза их плану. И уничтожить меня надо было сразу, как

только я объявился. Что в принципе она и попыталась проделать! А меч?

Ты куда его дел? Подожди! Не отвечай. Дай сам догадаюсь. Говорящий

клинок ты послушно передал ей, и с тех пор его больше никто не видел.

А через пару дней она всем заявила, будто меч вдруг взял — и замолчал.

Так было?

— Да... — Скокс выглядел совсем потерянным. — Но нет! Этого не

может быть! У тебя нет доказательств!

— Это да, — обронил я устало, — но ты должен помочь мне их

раздобыть.

— Да иди ты в лес, если хочешь, чтобы я этим занимался!

— Скокс, я все понимаю, у тебя безответная любовь, но на кону