Роберт Мак-Каммон - Песня Свон

Свон остановила Мула и слезла. Сестра увидела ее и нахмурилась.

- Что ты здесь делаешь? Я же сказала тебе оставаться в хижине.

- Сказала.

Свон зачерпнула полные ладони глины и забила ее в трещину.

- Я не собираюсь оставаться там, пока все остальные работают.

Сестра подняла руки, чтобы показать их Свон. Они все были покрыты кровоточащими ранами, нанесенными мелкими камушками с острыми краями.

- Сохрани свои руки для более важных дел. А теперь иди.

- Твои руки заживут, и мои тоже.

Свон засовывала глину и камушки в дыру между бревнами. Примерно в двадцати ярдах в стороне несколько мужчин поднимали на место дополнительные бревна и валежник, чтобы стена становилась выше.

Робин взглянул наверх на низкое неприятное небо.

- Через час будет темно. Если они где-то поблизости, то мы сможем увидеть их костры.

- Пол даст нам знать, если они станут близко.

Она на это надеялась. Она знала, что Пол добровольно вызвался на очень опасную работу; если солдаты поймают его и ребят, то это будет равносильно смерти. Она взглянула на Свон, страх за Пола изводил ее.

- Иди, Свон! Нет необходимости, чтобы ты находилась здесь и расцарапывала руки!

- Я ничем не отличаюсь от других, черт побери! - вдруг вскричала Свон, отрываясь от работы.

Глаза ее вспыхнули гневом, и румянец вспыхнул на щеках.

- Я человек, а не кусок стекла на проклятой полке! Я могу также усердно работать, как любой другой, и вам не нужно облегчать мне жизнь!

Сестра была удивлена вспышкой гнева Свон и поняла, что другие тоже ее видят.

- Прости меня, - сказала Свон успокаиваясь. - Но вам не нужно запирать меня и защищать меня. Я сама могу о себе позаботиться.

Она взглянула на других, на Робина, потом ее взгляд снова вернулся к Сестре.

- Я знаю, почему эта армия идет сюда, и знаю, кто их ведет. Это я им нужна. Это из-за меня весь город в опасности. - Голос у нее дрогнул, а глаза наполнились слезами. - Я хочу убежать. Я хочу скрыться, но я знаю, что если я это сделаю, то солдаты все равно придут. Они все равно отберут весь урожай, и никого не оставят в живых. Так что нет нужды бежать. Но если здесь кто-нибудь погибнет, то это из-за меня. _М_е_н_я_. Поэтому позвольте мне делать, что я могу.

Сестра знала, что Свон была права. Она, Джош и другие обращались со Свон как с хрупким фарфоровым изделием, или как... да, подумала она, как с одной из тех фигурок в магазине хрусталя на Пятой Авеню. Все они были сосредоточены на даре Свон пробуждать жизнь на мертвой земле, и они забыли, что она просто девушка. Сестра еще боялась за руки Свон, потому что они были тем инструментом, который мог заставить расцвести жизнь в пустыне - но у Свон был сильный и твердый не по годам характер, и она была готова работать.

- Я хочу, чтобы ты нашла пару перчаток, но, пожалуй, их трудно достать.

Ее собственная пара уже износилась.

- Хорошо, - сказала она. - Тогда принимайся за работу. Время уходит.

Она вернулась к своей работе.

Пара рваных шерстяных перчаток возникла перед лицом Свон.

- Возьми их, - настаивал Робин.

Его собственные руки были теперь голыми.

- Я всегда могу стянуть еще.

Свон посмотрела ему в глаза. За грубой маской проглядывала нежность и доброта, как будто среди снеговых туч вдруг мелькнуло солнце. Она сделал движение в сторону Сестры.

- Отдай их ей.

Он кивнул. Сердце у него билось вовсю, и он подумал, что если он на этот раз сделает какую-нибудь глупость, он просто заползет в какую-нибудь дыру и замурует себя там. О, она так прекрасна! Не делай никаких глупостей! Предупреждал он себя. Спокойнее, мужик! Просто веди себя спокойнее!

Рот у него открылся.

- Я тебя люблю, - сказал он.

Глаза Сестры расширились. Она оторвалась от работы и повернулась к Робину и Свон.

Свон онемела. У Робина на губах появилась жалкая улыбка, как будто он понял, что его голос звучит сам по себе по мимо его воли. Но слова эти уже прозвучали, и все их слышали.

- Что... ты сказал? - спросила Свон.

Лицо у него выглядело, как будто он...

- Ух. Мне нужно привезти еще глины, - забормотал он. - Оттуда, с поля. Я там беру эту глину. Вы знаете?

Он попятился к тачке и почти упал на нее. А потом быстро укатил ее прочь.

И Сестра и Свон следили, как он поехал. Сестра проворчала.

- Этот парень ненормальный!

- О, - тихо сказала Свон, - надеюсь, что нет.

Сестра посмотрела на нее и все поняла.

- Подозреваю, что ему там с глиной нужно помочь, - предположила она. - Я имею в виду, что кто-то действительно должен ему помочь. Ведь будет быстрее, если работать вместе, вдвоем?

- Да, - Свон остановилась и пожала плечами. - Думаю, что так. Может быть.

- Хорошо. Ну, вы тогда продолжайте работать там, а мы займемся работой здесь.

Свон сомневалась. Она посмотрела, как он уходит в поле и поняла, что очень мало знает о нем. Ей, наверное, нет до него никакого дела, сначала нужно узнать его. Нет, совсем никакого дела!

И она все еще думала об этом, когда взяла Мула за поводья и пошла за Робином.

- Надо сделать хотя бы один шаг, - тихо сказала Сестра.

Но Свон уже ушла.

Джош таскал бревна восемь часов подряд, ноги у него почти что подгибались, когда он притащился к источнику зачерпнуть воды. Многие дети, включая и Аарона, были обязаны разносить воду в ведрах и черпаках работавшим бригадам.

Джош напился воды и повесил ковш обратно на крючок на большом бочонке воды, который стоял рядом с источником.

Он очень устал, растянутое плечо не давало ему покоя, он почти ничего не видел сквозь щелочку в маске Иова; голова была такой тяжелой, что требовались огромные усилия просто чтобы удерживать ее. Он заставлял себя таскать бревна, несмотря на возражения Свон, Сестры и Глории. Однако теперь все, что он хотел, это лечь и отдохнуть. Может часок или около того, а потом он снова почувствует себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к работе, потому что осталось еще столько дел, а время уходит.

Он попытался уговорить Глорию взять Аарона и уехать, может быть спрятаться в лесу до тех пор пока все закончится, но она решила остаться с ним. И Свон тоже приняла такое решение. Не было смысла пытаться изменить это. Но придут солдаты, им нужна будет Свон, а Джош знал, что на этот раз он не сможет защитить ее.

Под маской Иова боль разрывала его лицо как от электрического удара. Он чувствовал слабость, почти отключился. Всего только час отдыха, сказал он сам себе. Вот и все. Один час, и я снова смогу вернуться к работе. Жаль, что этот гад с постоянно меняющимся лицом скрылся! Я бы его убил!

Он пошел к хижине Глории, волоча ноги, как будто налитые свинцом. Мужчина! - подумал он. Если бы эти фанатики могли сейчас видеть старину Черного Франкенштейна, они бы заулюлюкали и затопали!

Он расстегнул куртку и воротник рубашки. Должно быть, воздух потеплел, подумал он. По его спине катился пот, рубашка прилипала к спине и груди.