Владимир Контровский - Саракш: Тень Странников

Написав обстоятельный доклад, Док представил его руководству комиссии, а через четыре дня он был арестован по обвинению в распространении наркотиков – в его квартире были обнаружен целый склад пакетов с пандейской травкой и куча денег (надо ли говорить, что ни того, ни другого он за день до этого и в глаза не видел), – и вскоре оказался в лагере для воспитуемых.

Меня казнили бы, сказал он Гаю с горькой усмешкой, или просто пришибли бы где-нибудь в тёмном углу. Но здесь, на дикой южной границе, на счету каждый человек: после Единения все пленные айкры – кроме тех, которые засеяли своими костями Железный Лес, – вернулись на свои Острова, государственных преступников мало – у нас ведь эпоха Покоя-и-Благоденствия, – и ещё меньше охотников работать в этих местах за деньги. Значит, нужны воспитуемые: надо убрать до конца всё старое боевое железо, и главное – на границе надо ставить детекторы слежения за большеголовыми собаками. Эти звери, которые не совсем звери, а скорее всего, совсем не звери, могут стать опасными: очень опасными. И только поэтому я ещё жив – пока ещё жив.

Подождите, сказал ему Гай, но ведь все излучатели давно уничтожены, и даже башни снесены – какое излучение, откуда? И зачем так убивать людей – какой в этом смысл? А ты уверен, спросил его Док, что все излучатели действительно уничтожены? Они были здесь, в лагерях – с их помощью держали в покорности пленных айкров. После репатриации пленных здешние пси-машины были взорваны, но все ли? А если одна из них (или даже не одна) была не разрушена, а припрятана, или, скажем, уплыла за океан? В нашем мире всё продаётся… На каком факультете ты у нас обучался? Энергетики и электроники, ответил Гай. Технарь, значит, резюмировал Док. Вот ты мне и скажи: если такое открытие сделано, можно ли его закрыть, а? И где гарантия, что вместо уничтоженных пси-машин не были построены новые? Вот то-то и оно, студент… А рассказал я тебе всё это только лишь потому, что я знаю, кто ты такой, и потому что нам с тобой надо бежать отсюда, и чем скорей, тем лучше. И побежим мы с тобой завтра же, побежим на восток, к горам Зартак. И если я туда не дойду, дойдёшь ты: дойдёшь и расскажешь горцам всё, что ты от меня узнал. Горцам, переспросил Гай, они что, разве существуют? Я думал, это всё сказки… Да, хмыкнул Зенту, хреновые у тебя были учителя, Гай Заар. Ничего, я сам займусь твоим обучением, дай только срок, только не срок перевоспитания. Ты у меня всё узнаешь: и про Святого Мака, и про Город Просвещения, и про иные миры, и про излучатели, и про сектантов, «желавших странного», и про славную нашу Республику тоже всё узнаешь…

…Когда они уже подходили к лагерю, Гай задал Доку вопрос, который интересовал его очень давно, и который он так и успел задать приват-доценту Аду Ноору:

– Скажите, Док, а эти Беспорядки, что это было такое?

– Серая топь перешла в наступление, – ответил Зенту, глядя себе под ноги. – Зачем расти, если всё, что нужно, можно получить здесь и сейчас? Мы дали бой, и проиграли…

– Почему?

– Потому, наверное, что мы были слишком прекраснодушными. Зло нельзя укротить одним только добрым словом: иногда в него нужно стрелять.

– Здравствуйте, дорогой Аримаи! Искренне рад вас видеть.

Сенао Тариа беззастенчиво лгал. Он вовсе не обрадовался внезапному визиту старого учёного – наоборот, он был всерьёз встревожен. Мэтр Тариа привык, что учёный трудован Танаодо занимается своим делом – очень нужным делом, – с головой ушёл в работу, ни во что не лезет, и даже не задаёт никаких вопросов, среди которых могли быть и щекотливые.

«Да, – подумал мэтр Сенао Тариа, глядя на взволнованное лицо Аримаи и на его руки, дрожавшие мелкой дрожью, – кажется, я допустил ошибку. Расслабился, и упустил из виду, что наш гений, похоже, так и не расстался до конца с наивными воззрениями времён своей юности. Досадно, но… поправимо. Наверное».

– Да вы садитесь, садитесь, – мэтр пододвинул гостю стул, делая вид, что не замечает состояния старика. – Признаться, вы меня немного опередили – как раз сегодня я собирался пригласить вас к себе и обрадовать: принято решение даровать вам внеплановое Омовение, и это несмотря на то, что формально вы не принадлежите к числу Избранных. Поздравляю вас, дорогой Аримаи!

– Вы меня обманули, Сенао, – глухо сказал учёный, тяжело опускаясь на стул. Слова Утончённого о дарованном ему «внеплановом Омовении» старик пропустил мимо ушей. За время существования «Проекта Возрождение» – за двадцать с лишним лет, – творец теории омоложения и создатель «машин вечной юности» – Саркофагов – всего один раз прошёл процедуру биологической регенерации организма. Он помолодел на пять лет только потому, что хотел испытать на себе работу первого Саркофага, на который тогда смотрели с опаской, и сделал это, тщательнейшим образом запротоколировав все свои ощущения. Подвижник от науки никогда не думал о себе – неудивительно, что перспектива «внепланового Омовения» не вызвала у него восторга: особенно теперь, когда Аримаи Танаодо знал, какой ценой оно будет оплачено.

– Вы меня обманули, – повторил он, с горечью глядя на собеседника. В отличие от Танаодо, Сенао Тариа не пренебрегал привилегией Утончённых: он омолаживался дважды, и выглядел сейчас не старше тридцати пяти лет.

– Я не уверен, что понял вас, дорогой Аримаи, – голос мэтра звучал всё так же мягко и приветливо, однако глаза его резко похолодели. – Вы получили для своей работы всё, что хотели, даже рабочий образец генератора поля с материка, что было очень и очень непросто. О каком обмане вы говорите?

– Всё вы прекрасно понимаете, Сенао, – за эти годы я неплохо вас изучил, хоть мне и свойственно думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. Я ознакомился с данным по балансу ментальной энергии, и теперь я хочу знать, откуда в течение как минимум десяти лет бралась энергия для обеспечения плановых Омовений. Я уже догадываюсь об источнике её происхождения, но хотел бы услышать об этом от вас, дорогой Сенао Тариа. Итак, я вас слушаю.

– Отвечу. – Утончённый колебался секунду, не более. – Все эти годы на материке умирали здоровые люди, полные сил, – десятки и сотни тысяч людей ежегодно. Изъятая у них «энергия жизни» трансмиттировалась сюда, на Объединённые Острова, и расходовалась на омоложение Избранных. Вы удовлетворены моим ответом?

– Не ожидал, что вы вот так прямо во всём сознаетесь… – Аримаи сгорбился и с силой потёр лицо ладонями. – Чудовищно… Вы убили за эти годы свыше двух миллионов людей, убили ради того, чтобы…

– Да, – перебил его мэтр, – убили. А вы сами, дорогой мой, разве не убили за время работы над «Проектом Возрождение» около шести миллионов людей, живших на Внешних Островах? Где же был ваш гуманизм, который вы сейчас тычете мне в лицо?