Джордж Макдональд - Лилит

- Вот и хорошо! Будьте ему другом, - сказал он, - тем охотнее он понесет вас на себе завтра. А теперь нам надо спешить к дому!

Мое желание прокатиться на этом коне превратилось просто в страсть.

- Нельзя ли мне сейчас прокатиться на нем, мистер Рэйвен? - воскликнул я.

- Да сколько угодно! - ответил он. - Садитесь на него и поезжайте на нем к дому.

Конь наклонил голову и нежно положил ее мне на плечо. Я обхватил его за гриву и вскарабкался ему на спину, не без поддержки нескольких выпирающих из него костей.

- Он обгонит любого леопарда во вселенной! - воскликнул я.

- Только не сегодня ночью, - ответил ворон, - дорога трудна. Но идемте! То, что мы упускаем сейчас, позже может пойти нам на пользу! Ждать труднее, чем идти; но награда для того, кто ждет - полнее. Сын мой, скачите же, скачите прямо к дому. Я окажусь там в одно время с вами. Сердце моей жены возрадуется, увидев одного из ее сыновей на этом коне!

Я молчал, а конь подо мной напоминал глыбу мрамора.

- Чего же вы ждете? - спросил ворон.

- Мне так хочется отправиться вслед за леопардихой, - ответил я, - что я едва могу удержаться от того, чтобы осуществить это намерение.

- Вы мне обещали!

- Я полагаю, мой долг перед Малютками больше значит, чем мои обязательства перед вами.

- Поддавшись искушению, вы причините им вред; и себе тоже.

- Что он мне? Я люблю их, а труды во имя любви не могут быть злом. Я еду.

Но no-правде говоря, я забыл о детях, чуть не сойдя с ума по этому коню.

В темноте сверкали глаза, и я знал, что Адам стоит передо мной, приняв свой собственный облик. По его голосу я понимал, что он едва сдерживает негодование, слишком сильное даже для него.

- Мистер Уэйн! - сказал он, - Не знаете ли вы, почему до сих пор вы не сделали ничего полезного?

- Потому что я был дураком, - ответил я.

- В чем именно?

- Во всем.

- Что вы считаете самым своим неблагоразумным поступком?

- То, что я вернул принцессу к жизни: я должен был предоставить ее собственной судьбе.

- Нет, вот теперь вы сказали глупость! Ведь вы не могли тогда поступить иначе, вы же не знали, что она - чудовище! Но вы не возвращали никого к жизни! Как вы могли это сделать, если вы сами мертвы?

- Я мертв? - воскликнул я.

- Да, - ответил он, - и вы будете мертвым до тех пор, пока отказываетесь умереть!

- Опять старая песня! - ответил я с презрением.

- Откажитесь от вашей затеи, и ступайте за мной к дому, - спокойно продолжил он. - Самая большая, и почти единственная настоящая глупость, которую вы сделали - это то, что вы бежите от той смерти, которую мы вам предлагали.

Я сжал коленями бока коня, и мы ринулись прочь, словно внезапно налетевший порыв ветра. Я похлопал его по шее, и мы понеслись по дуге большого круга, "расстилаясь по земле словно кот, крадущийся за мышью кругами" так, что его грива разметывала по сторонам верхушки вересковых кустов.

Сквозь темноту до меня донесся шум крыльев ворона. Я услышал пять быстрых хлопков, и он оказался где-то рядом с головой коня. Конь немедленно остановился, взметнув вверх землю своими копытами.

- Мистер Уэйн, - каркнул ворон, - подумайте над тем, что вы делаете! Вот уже дважды случались с вами несчастья - одно от страха, другое - по безрассудству: нарушение же данного слова много хуже, это уже преступление.

- Малютки в страшной опасности, и это я навлек ее на них! - закричал я. - Но, конечно же, я не нарушу данного вам слова. Я вернусь и проведу в вашем доме столько дней, ночей или даже лет, сколько вам будет угодно.

- Снова вам говорю, что лучшее из всего хорошего, что вы можете для них сделать, - это остаться здесь на эту ночь, - настаивал он.

Но ложное чувство силы, чувство, у которого не было под собой никакого основания, кроме силы коня, словно влившейся, вибрируя, в мои икры, увы, сделал меня столь глупым, что я не прислушался ни к чему из того, что он мне говорил.

- Вы собираетесь отнять у меня мой последний шанс что-то исправить? воскликнул я. - Здесь и сейчас я не собираюсь увиливать! Это мой долг, и я выполню его, даже если мне придется за это умереть!

- Так ступайте же, глупый мальчишка! - гневно каркнул он. - Возьмите коня и преследуйте свою неудачу! Может быть, это научит вас слушаться!

Он раскинул свои крылья и улетел. Снова я сжал коленями бока коня под собой.

- Вперед, за пятнистой леопардихой! - шепнул я ему в ухо.

Он повернул свою голову сначала в одну сторону, затем в другую, нюхая воздух; затем тронулся с места, прошел несколько шагов медленным, нерешительным шагом. Внезапно он пошел быстрее, рысью; затем перешел на галоп и за несколько мгновений набрал страшную скорость.

Он ни разу не споткнулся и ни разу не сбился, он не сомневался в выбранном пути; казалось, он видит во тьме. Я сидел словно на гребне волны. Я чувствовал своим телом, как играли все его мускулы и каждый из них в отдельности; его стати были столь подвижны, каждое его движение было так согласовано со следующим, что он меня даже не толкнул ни разу. Он несся со все возрастающей скоростью, пока мне не стало казаться, что он скорее летит, чем скачет. Встречный воздух пропускал нас сквозь себя так, словно мы были смерчем.

Сквозь ужасную низину мы пронеслись, как пущенная из арбалета стрела. Ни одно чудище не тянулось к его шее; всем были знакомы копыта, которые грохотали над их головами! Мы взлетели на холмы, спустились по дальним склонам; он не остановился перед каменистыми провалами русла реки, он просто перепрыгивал через них, ни на секунду не прервав свой неистовый галоп. Луна проделавшая уже половину своего пути в небесах, смотрела на нас со священным ужасом, застывшим на ее бледном челе. Восхищенный силой своего скакуна и гордый происходящим, я восседал на нем, как король.

Мы были уже на середине пути между многих русел, и конь перепрыгивал, тут и там делая огромные скачки, одно-два из них, когда луна достигла последнего камня, замыкающего арку ее пути. А затем произошло нечто удивительное и ужасное - луна покатилась вниз, вертясь, как ступица колеса Судьбы, ведомого богами, и катилась все быстрее и быстрее. Словно у луны нашего мира, у этой тоже было человеческое лицо, и то ее лоб, то подбородок попеременно оказывались сверху. Ошеломленный, я смотрел на это в ужасе.

На равнине раздался волчий вой. Уродливый страх начал заполнять пустоты в моем сердце; самоуверенности у меня тоже сильно поубавилось! Конь умерил свой стремительный бег, насторожил уши и раздувал ноздри, высушенные ветром его собственной ликующей скачки. Но луна, трясущаяся, как колесо старой колымаги, вниз по склону небес, пробудила во мне ужасные предчувствия! Она закатилась, наконец, за край горизонта и исчезла, и весь ее свет исчез вместе с ней.

Могучий мой конь как раз перепрыгивал через широкую мелкую протоку, когда темнота накрыла нас своей сетью. Он кивнул, его стремительность перебросила его беспомощное тело через впадину, он упал и остался лежать там, где упал. Я вскочил, встал перед ним на колени и ощупал его с ног до головы. Я не нашел ни одной сломанной кости, но то, что лежало передо мной, больше конем не было. Я сел на его тело и закрыл лицо руками.