Джордж Макдональд - Лилит

Вокруг толпы детей стояли слоны, и я среди них, и смотрел на мою Лону поверх множества маленьких голов А те, кто стоял за мной, уставились на принцессу и застыли дрожа. Оди был первым, кто заговорил:

- Я прежде видел эту женщину! - шепнул он ближайшему соседу. - Это она сражалась с белой леопардихой, в ту ночь, когда они разбудили нас своим рычанием!

- Глупыш! - ответил мальчишка. - Это же был дикий зверь, и к тому же пятнистый!

- Посмотрите на ее глаза! - настаивал Оди. - Я знаю, что она плохая великанша, но она в то же время и дикий зверь тоже! Я знаю, она та самая, крапчатая!

Другой подошел на шаг ближе, но Оди мягко отстранил его.

- Не смотри на нее! - воскликнул он, уже зачарованный выражением ненависти, наполняющим ее глаза. - Она съест тебя, ты и моргнуть не успеешь! Это была ее тень! Она - злая принцесса!

- Этого не может быть! Они же говорили, что она красивая!

- Конечно, это принцесса! - вставил я. - Злоба сделала ее уродливой!

Она услышала - и как она на меня посмотрела! Оди произнес задумчиво:

- Я сильно ошибался, когда убежал!..

- Что заставило вас бежать? - спросил я. - Я рассчитывал найти вас там же, где оставил!

Он не ответил сразу же.

- Я не знаю, что заставило меня бежать, - ответил другой. - Я чего-то испугался!

- Это был человек. Он спустился по холму вниз от дворца, - сказал третий.

- Чем же он вас напугал?

- Он не был человеком, - сказал Оди, - он был тенью, он словно состоял из тумана!

- Расскажите мне о нем побольше.

- Он спустился с холма, и он был очень черным, шел как ходят плохие великаны, но более широкими шагами. У него ничего не было, только чернота, которая окутывала его. В тот миг, когда мы его увидели, мы испугались, но не убежали Он подходил к нам, словно собирался пройти сквозь. Но еще до того, как он добрался до нас, он стал шагать шире и шире, он вырос, и рос больше и больше, пока, наконец, не стал таким огромным, что просто исчез из виду, и мы его больше не видели, но он вдруг оказался внутри нас!

- Что вы хотите этим сказать?

- Нас окутала темнота, и мы не могли видеть друг друга; а потом он оказался в нас.

- Как вы узнали, что он внутри вас?

- Он сделал меня другим. Я чувствовал себя, как кто-то очень плохой. Я не был больше Оди - тем Оди, который был мне знаком. Мне захотелось разорвать Созо на кусочки - не по-настоящему, но как будто!

Он повернулся и обнял Созо.

- Это был не я, Созо, - всхлипывал Оди, - на самом деле, где-то глубоко внутри я был по-прежнему тем же Оди, который всегда любил тебя. - И Оди встал во весь рост и вышвырнул Порченого прочь. - Я почувствовал себя совсем больным и подумал, что я должен убить себя для того, чтобы вырваться из этой тьмы. Затем раздался отвратительный смех, который я услышал где-то внутри себя, и воздух вокруг меня задрожал. А затем, по-моему, я побежал, но не сознавал, что творю до тех пор, пока не обнаружил, что несусь куда-то сломя голову, изо всех сил; и все остальные тоже бежали вместе со мной. Я остановился, наконец, но не мог ни о чем подумать до тех пор, пока не оказался за воротами, среди трав. И только тут я осознал, что я только что убежал от тени, которая хотела быть мной и не стала, и что я - Оди, который любит Созо. Это была тень, это она вошла в меня и ненавидела его, сидя во мне, то есть я - это был не я! И только тогда я понял, что я не должен был бежать! Но, конечно, я не совсем понимал, что творю, до тех пор, пока не сделал то, что сделал! Я думаю, это сделали мои ноги: они испугались и забыли обо мне, и убежали прочь! Плохие ноги! Эта! И эта!

Так сказал Оди и стукнул по каждой из своих непослушных ног.

- А что стало с тенью? - спросил я.

- Я не знаю, - ответил он, - я думаю, он отправился к себе домой, в ночь, в которой нет лунного света.

Мне захотелось, куда ушла Лона, и, опустившись на траву, я взял ее к себе на колени, мертвую вещь, и прошептал ей в ухо: "Где ты, Лона? Я люблю тебя!". Но ее губы не ответили мне. Я поцеловал их, не совсем еще холодные, снова положил ее тело на землю, и, оставив охрану, поднялся затем, чтобы обеспечить ночью безопасность народу Лоны.

Перед заходом солнца я установил надзор за принцессой, расположив ее за пределами лагеря, и назначил часовых; и, намереваясь лично обходить их всю ночь, всю остальную армию я отправил спать. Они расположились на траве и мгновенно уснули.

Когда взошла луна, я заметил, что неподалеку мелькает что-то белое это была леопардиха. Она молча бродила вокруг лагеря, и я заметил, как она три раза прошла между Малютками и принцессой. И поэтому я решил на часок прилечь с остальными и устроился рядом с телом Лоны.

Глава 38

В ДОМ СКОРБИ

Утром мы собрались и отправились, чтобы добраться до леса так быстро, как только сможем. Я сел на коня Лоны и вез ее тело.

Я отвезу ее к отцу: он уложит ее спать на ложе в палате, где лежат его мертвые! А если нет, если он увидит, что она не придет в себя, я буду присматривать за ним в пустыне до тех пор, пока оно не истлеет. Но я верил, что он сделает это, так как она, конечно же, давно умерла. Увы, как мне теперь будет горько и стыдно перед ним показаться!

И Лилит тоже мне придется взять с собой к Адаму. У меня не хватит сил заставить ее раскаяться! Меня едва хватит лишь на то, чтобы ее убить, но еще меньше у меня прав на то, чтобы оставить ее пакостить в этом мире. И еще меньше того я заслужил право на то, чтобы стать ее тюремщиком!

Всю дорогу, снова и снова, я прелагал ей пищу, но она лишь смотрела на меня голодным ненавидящим взглядом. Ее горящие глаза вращались туда-сюда, и, кажется, она ни разу не закрыла их до тех пор, пока мы не пересекли горячий поток. А после этого они ни разу не открылись до тех пор, пока мы не пришли в Дом Скорби.

Однажды вечером, когда мы устраивались на ночь, я видел, как к ней подошла маленькая девочка, и бросился к ним, чтобы та не причинила девочке какого-нибудь вреда. Но прежде чем я успел до них добраться, девочка что-то положила в губы принцессе и вскрикнула от боли.

- Пожалуйста, король, - захныкала она, - поцелуй мне пальчик. Плохая великанша сделала в нем дырку!

Я высосал ранку на крошечном пальчике.

- Теперь хорошо! - крикнула она и минутой позже уже вкладывала следующий плод в рот, жаждущий очередной порции. Но в этот раз она быстро отдернула руку, и плод упал на землю. Девочку звали Луа.

На следующий день мы пересекли горячий поток. Малютки ликовали, вновь оказавшись на своей земле. Но их гнезда был еще далеко, и в этот день мы добрались только До заросшего плющом зала, где я решил остановиться на ночь из-за винограда, который там рос. Стоило им только увидеть эти огромные гроздья, как они тут же решили, что они хорошие, набросились на них и жадно ели, и через несколько минут заснули на зеленом полу и в лесу вокруг зала. Я надеялся снова увидеть танец, и, полагая, что Малютки в это время будут спать, заставил их оставить широкое пространство посреди зала. Я лег с ними и положил Лону рядом с собой, но не спал.