Тим Скоренко - Законы прикладной эвтаназии

– До встречи, господин Варшавский.

И всё, обрыв связи. Ответного прощания Эйткен решил не дожидаться.

– Ублюдок, – тихо говорит Варшавский.

Девушка продолжает массировать ему спину.

Но спокойствие и уверенность покидают Анатолия Филипповича. Всё идёт по плану, а звонок Эйткена в этот план никак не вписывается.

Якобсен чего-то от него, Варшавского, хочет. Чего именно, ещё предстоит догадаться. Но хорошего от встречи с Эйткеном ждать не приходится.

В это время чип сообщает о новом звонке. Звонит Певзнер.

Если Марк решил потревожить его по прямой связи, а не через секретаря, значит, дело серьёзное.

– Да, Марк.

– Здравствуйте, Анатолий Филиппович. У вас есть несколько минут?

– Вполне.

– У нас есть определённые новости, которые требуют вашего визита. И – буду честен – увеличения финансирования.

За что Варшавский уважает Певзнера наряду с его рабочими качествами, так это за прямоту.

– По крайней мере честно, – говорит он. – Я смогу навестить вас послезавтра. В девять устроит?

– Конечно, без проблем. Дело действительно очень важное.

– Его важность можно передать по телефону?

– Если кратко, то у нас есть девяностопроцентная уверенность в успехе.

– Раньше ты давал число тридцать.

– Теперь – девяносто.

Это серьёзная заявка. Певзнер слов на ветер не бросает.

– Послезавтра в девять.

– Договорились, Анатолий Филиппович.

Разъединение.

Десять минут назад голова была свободна от всех проблем и забот. Была только девушка-массажистка и блаженство. Теперь всё: сплошная работа, мир превратился в огромный рабочий кабинет. Варшавский не хочет сдаваться просто так. Он переворачивается на спину.

Девушка – восточного типа, с узкими глазами и высокими скулами. Варшавский тянет за поясок халатика. Девушка улыбается и сбрасывает одежду.

Увлечённость Гречкина работой в какой-то мере нравится Майе. Он перестал ежедневно навязывать ей своё присутствие. С ним хорошо два, от силы три раза в неделю, но ежедневный Гречкин – это довольно тяжёлое испытание.

Она сидит дома и копается в истории. Если идея Гречкина и в самом деле позволит создать машину времени в кратчайшие сроки, значит, ей пора приступать непосредственно к работе. То есть постепенно отбирать возможные пространственно-временные зоны для путешествия и обзаводиться вещами, необходимыми для этой зоны. В принципе, Майя уже всё продумала. Территория должна быть достаточно мирной, но при этом достаточно дикой. Например, Новая Зеландия пятисотого года нашей эры. Красота, чистота, некое подобие цивилизации в среде немногочисленных аборигенов, райская погода, солнце и облачка. Это для первых рейдов в далёкое прошлое.

Хотя перед этим в любом случае будут серии опытов по отправке предметов на несколько секунд назад или вперёд. Всякой карманной мелочи – носителей информации, сувениров, столовых приборов.

А может, всё-таки в Японию? По крайней мере, в связи со своей специализацией она понимает, чего ожидать от самураев тысячелетней давности. Здесь всё зависит от того, кто отправится в прошлое. Без её знаний в Японии делать нечего.

Майя разворачивает программу History Search и запрашивает данные по Новой Зеландии. Воспользоваться результатами запроса она не успевает, жужжит комм.

– Майя, у нас нарисовались дела на сегодня.

Это Ник.

– У нас всегда дела, – смеётся Майя.

– Тут и для тебя работа найдётся. Я в лаборатории, – продолжает он. – И нас переводят.

– В какой лаборатории?

– На Новой Пречистенке.

– Куда переводят?

– В другое помещение. Судя по всему, более просторное. Но сама понимаешь, сколько теперь геморроя будет.

– Машина…

– Вот именно. Если мы сейчас будем перевозить анабиозис, то это здорово застопорит работу над машиной.

– …когда энтузиазм на максимуме…

– Именно. Так что тебе нужно поговорить с отцом.

– А Певзнер?

– А Певзнер сегодня ему уже звонил. Второй раз опасается. Или, может, твой отец отключён.

– Дурак, – смеётся Майя.

– Варшавский?

– Певзнер. Что опасается.

– Тебе легко говорить. А Певзнер каждый раз как звонит Варшавскому, дрожит и благоговеет.

– Ладно, позвоню. У меня в любом случае код прямой связи есть, даже если он отключён. Только мне бы чуть поподробнее знать, в чём там дело.

– Подъезжай сюда. Певзнер и Карл тоже в пути. Тут только я и Джонни.

– О’кей, скоро буду.

Майя сворачивает программу.

Какие глупости, правда же. Может, позвонить Певзнеру и сказать, чтобы звонил отцу и ни о чём не беспокоился? Нет уж. Раз её запрягли решать простейший вопрос, она его решит.

Майя собирается буквально за несколько минут, вызывает машину и мчится к лифтам. По дороге она вызывает Певзнера. Тот – вне доступа. Неожиданно Майю точно окатывает ледяной водой. Может, всё произошло из-за очередного разгильдяйства Гречкина?

Пока лифт идёт вверх, Майя пытается связаться хотя бы с кем-нибудь. Все молчат, только Джонни внезапно появляется в эфире.

– Майя! – вопит он.

Даже плохие новости у него преобразуются в восторженные возгласы.

– Ты где?!

– В лифте, уже еду.

– Тут полная лаборатория сотрудников промэксплуатации!

– Да я уж догадалась.

– Приезжай!

– Я же сказала: еду.

Она отсоединяется. Джонни – это сильные, очень сильные руки. Но умом он не блещет. Майя относится к нему прохладно.

Лифт прибывает на площадь Лифтов. Майя тут же ловит такси и несётся на Новую Пречистенку. В пути она думает, как ей себя вести в зависимости от сложившейся в лаборатории обстановки. Ей хочется козырнуть должностью отца и разом снять все вопросы. Более того, она понимает, что этого от неё ждут коллеги. Но поступать именно так неприятно.

Перед лабораторией – несколько чёрных автомобилей, не такси. На крыльце нервно курит Игорь. После истерических воплей Джонни Майя ожидала увидеть как минимум несколько нарядов госбезопасности. Да, именно так: в устах Джонни «промэксплуатация» звучит как «госбезопасность».

– Привет.

– Привет. Что там?

– Ходят, командуют. Мол, с понедельника помещение освобождается.

– Они с ума сошли? Сегодня же среда! Они хотят, чтобы мы за четыре дня всё демонтировали и перенесли?

– Именно.

– Как вышло-то?

– Это уж я не знаю. Сама посмотри.

Майя минует Игоря и заходит внутрь. Она понимает, чего больше всего боится Игорь. Его работа – эксклюзивна. Певзнер и в какой-то мере сам Варшавский доверяет интуиции живого человека больше, чем электронному мозгу. Если их переводят на другое место, то современные системы безопасности могут, наконец, лишить охранника работы.

Майя заходит внутрь, минует холл и попадает в первую комнату. Тут горит яркий свет; кажется, что комната полна народа. Впрочем, людей и вправду много: Певзнер, Ник, Джонни и Карл – они подъехали раньше неё. И ещё пятеро незнакомых людей – три женщины и двое мужчин. Они одеты в одинаковую униформу сотрудников промэксплуатации, зелёную с белыми полосами на рукавах и штанинах. Одна из женщин, черноволосая, лет сорока, с ходу обращается к Майе: