Дмитрий Федотов - Аберрация

Виктор, не скрывая усмешки, повернулся к собеседнику.

— А логика-то у тебя чисто земная, блюститель!

— Отнюдь. Я просто использую доступные тебе нравственно-этические алгоритмы.

Хардтаймер резко встал. Для Береснева этот процесс выглядел как некое «перетекание» из одной позы в другую, что лишь подтвердило опасения «геккона» насчет двойной игры, которую затевал блюститель. Будучи «при исполнении», он явно пытался решить некую проблему чужими руками. С другой стороны, Виктору, лишившемуся части ценных возможностей «геккона», которые давал ему спецкостюм, грех было отказываться от техподдержки, пусть даже и сомнительного свойства. Еще одно правило «гекконов» гласило: «Используй любые дополнительные технические средства, если они увеличивают вероятность выполнения миссии».

Блюститель сделал несколько шагов по склону холма и остановился перед куртиной кустарника. Протянул над ним руку, и куст мгновенно трансформировался в странную конструкцию, напоминающую жука-скарабея, только без лап. Хардтаймер коснулся надкрылья «жука», и оно с тихим звоном превратилось в облачко сверкающего пара. Береснев увидел что-то вроде грузового отсека глайдера — разделенное на секции пространство, заполненное не похожими ни на что устройствами и предметами.

— Как ты уже, наверное, догадался, — произнес, не поворачиваясь, блюститель, — мы находимся в необычной зоне Цветка Хроноса. Это один из вероятностных «карманов», где закольцован временной интервал определенной протяженности. Находить и использовать «карманы» нам позволяет вот это устройство. — Он вынул из ячейки грузового отсека «жука» плоский диск необычной формы с браслетом для крепления на руке или ноге. — Оно также обнаруживает зоны перехода в хронобарьерах между лепестками Цветка.

— Весьма полезная штука, — осторожно сказал Виктор, подходя к нему.

— А вот еще одна «полезная штука». — Блюститель выдернул из зажимов прибор, похожий на сильно вытянутое яйцо с ребристой рукоятью на одном конце и венчиком из четырех коротких выростов на другом. — Генератор стазис-поля. Останавливает любой материальный объект, способный к относительному передвижению.

— То есть все, что движется или способно двигаться в пространстве-времени? — догадался Береснев.

— Быстро учишься! Так вот, имея эти два устройства, ты приобретаешь почти неограниченные возможности в пределах поля «Хроноса». Кстати, стазис-генератор можно регулировать по степени замедления. Максимально — один к миллиону.

— И чего же ты хочешь от меня? — в упор спросил Виктор.

— Я хочу, чтобы ты поработал внештатным сотрудником, — в голосе блюстителя явно послышалась усмешка. — Для начала прошелся бы по комплексу «Хроноса» и добил оставшихся матрикатов Гостя.

— «Серых»?

— Ага. А потом бы заглянул в зал «Хроноса» на предмет других нежелательных гостей.

— Я согласен, — секунду помедлив, произнес Береснев. — Показывай, как твои игрушки работают!..

Цветок Хроноса. Синий лепесток

Минус-второй хронокварк

Павел шел впереди едва плетущихся от усталости спутников. Ему тоже было тяжело. Не физически — морально. Их группа блуждала по комплексу уже много часов, а найти желанный проход к залу хроногенератора так и не смогла. Казалось, будто чья-то злая воля водила людей сложными, запутанными маршрутами, но всегда — по кругу.

Вот и теперь они брели по коридору нижнего уровня, наверное, в десятый раз. Коридор, согласно имевшейся схеме, непременно должен был вывести ученых к техническому коллектору, по которому Павел рассчитывал проникнуть в зал «Хроноса». Однако каждая из предыдущих попыток заканчивалась тем, что, открыв вожделенный люк, они неизбежно выходили к лифтовым шахтам научного сектора, располагавшегося в противоположном конце комплекса, почти в полутора километрах от цели! И разумного объяснения этому эффекту не было ни у кого.

— Все дело в люке, — убежденно говорил Павел спутникам всякий раз, когда они отправлялись в новый, тяжелый и небезопасный переход. — Я уверен, что он как-то связан с метрикой поля «Хроноса»!

— Нам от этого не легче, — отвечал за всех Курт. — Лучше придумай, как обойти треклятый люк.

— Его нельзя обойти, Зануда, — вздыхал Павел. — Ты же видел, что стало с остальными коридорами…

Да, они все видели. Спекшийся от страшного жара, покореженный главный коллектор, соединявший жилые зоны с центральной частью комплекса. Там все мембраны и люки оказались сплавленными со стенами, весь фитапластик, покрывавший коллектор, попросту испарился, а датчик жесткого излучения, выставленный Каллахен из-за угла буквально на секунду, взвыл и захлебнулся, не в силах оценить интенсивность радиации!

— Такое впечатление, что в зале «Хроноса» взорвали нейтронную бомбу, — изумленно прокомментировала Стейси. Спорить с ней никто не стал.

Попытка пройти через южный коридор также провалилась, но по другой причине. Коридора просто не было! Сразу за раскрытой вручную диафрагмой плескалась уже хорошо знакомая всем жидкая тьма. Охотников сунуться в этот псевдоживой мрак не нашлось.

— Может быть, стоит вернуться в нашу зону? — робко предложила Йонка после пятой или шестой неудачной попытки.

— Если вернемся, мы — трупы! — жестко ответил Павел.

— А сейчас мы кто? — с надрывом выкрикнул Михал.

— Люди, Чудик, люди. Ученые, черт побери!..

После восьмого захода у них кончились запасы воды. Ее пили все, много и жадно. Больше не от жары, к которой уже несколько притерпелись, а от нескончаемого нервного напряжения. Этот заход едва не кончился трагически. Всегда спокойный и выдержанный, как истинный прибалт, Валдис Сюйлис, вдруг дико закричав, бросился вперед и принялся метаться от стены к стене, дергая подряд все встречные люки и колотя по мембранам. Курт Хольбаум среагировал первым и кинулся ловить товарища. Он почти настиг его, когда Крепыш рванул очередной люк. В следующий миг из открывшегося темного провала в грудь ему ударила струя бледно-синего пламени, отшвырнув парня к противоположной стене коридора. К счастью, выброс неизвестной энергии тут же иссяк, а Валдис рухнул ничком на пол.

Когда его перевернули на спину, уверенные, что их товарищ погиб, Крепыш неожиданно открыл глаза и сказал:

— Господи, как холодно!.. — И снова потерял сознание.

— Вот что его спасло. — Хольбаум хмуро указал на грудь прибалта. Там четко обозначилось белесое пятно — след удара странного разряда. В этом месте материал комбеза полностью исчез, но под ним обнаружилась самая настоящая кираса, сделанная из куска прочнейшего полиметрила. Этот материал обладал поистине фантастическими свойствами: приближаясь по твердости к алмазу, он в то же время оставался достаточно пластичным и при этом имел почти нулевую тепло — и электропроводность, являясь идеальным изолятором и сверхмощной броней одновременно.