Анатолий Малышев - Загадка Идола

Это была маска № 17, снятая с того самого идола, возле которого заснула Вероника. Значит, именно этот идол улыбался Веронике.

- Обратите внимание на маску № 17, - сказал Гурилев. Никифор Антонович, углубившийся в созерцание масок, даже и не слышал, когда он подошел. - Это единственный идол, на теле которого есть жилка прозрачного гребенчатого кварца. Очень красивый рисунок, чем-то похожий на древний орнамент. Шурфовщик Карпыч говорил, что наш проводник Мамат находил такой кварц в верховьях Каинды, в

* Балбалы - каменные изваяния.

пещере. И вроде бы он видел там человеческие скелеты. Не исключено, что этот идол как-то связан с кварцевой пещерой.

Проводник Мамат оказался отличным охотником, что в общем-то было неудивительно: непуганные стада архаров и теке бродили совсем неподалеку. Однажды Мамат привез небольшого бурого медведя, которого уложил прямым попаданием в голову возле пещеры на Байше. В этой пещере, по словам шурфовщика Карпыча, Мамат и видел гребенчатый кварц и много скелетов.

Гурилев предложил Никифору Антоновичу съездить туда, может быть, там древние разработки кварца.

Тропа на Байш была довольно хорошо наезжена и шла, в основном, по левому, менее обрывистому, берегу Каинды.

По мере подъема вверх по течению реки на ее террасах постепенно исчезли березы, сменившись елями и можжевельником, а затем - низкорослыми кустарниками тала, родственного равнинным ивам.

Пещера была среди скальных серых гранитов, и ее темное отверстие Мамат показал снизу.

Лошадей спутали и оставили пастись у тропы на небольшой поляне.

Никифор Антонович подобрал поросший зеленоватым мхом кусок ноздреватого шлака.

- Вот и первая находка, Лев Николаевич! - довольным тоном произнес он.

Мамат показал на ель возле тропы: ель росла прямо из шлакового холмика высотой метра в два, ее узловатые бурые корни цепко обнимали спрессованный столетиями шлак.

Подъем по скалистой крутой тропе занял около часа.

Вход в пещеру оказался в диаметре метра три.

- Настоящая штольня, - с интересом сказал Гурилев. - Я сначала принял ее за природную пещеру. Ничего подобного вон и деревянные клинья в потолке, видите?

Мамат зажег факел из ветоши, приготовленный еще в лагере, и пошел первым. Метрах в десяти от входа он поднес факел к стенке: алмазно сверкнули недавно сколотые грани крупнозернистого кварца.

На двадцатом метре пещера сузилась и резко пошла вниз.

Вбок уходила небольшая выработка метра три длиной. На дне ее белели кости.

Никифор Антонович внимательно осмотрел несколько костей, поднял человеческий череп, положил у входа в выработку. Попросил Мамата осветить стенки.

- Вот, вот, как раз то, что нужно, - и он показал на углубления в стенке, сантиметрах в тридцати друг от друга. Видите, в некоторых нишах стоят чираки - глиняные светильники. Сейчас мы не будем их трогать. Нужно специально заняться этой пещерой. Я думаю, у нас будет время.

Судя по светильнику - это седьмой - десятый век нашей эры. Значит, по возрасту эти разработки на десятки тысяче" летий моложе каиндинских могильников. Мы обязательно займемся этой пещерой, Лев Николаевич!

Если бы знал Никифор Антонович, что у него просто не будет времени вернуться сюда.

Лев Николаевич не нашел больше никаких полезных ископаемых, кроме кварца.

Вернувшись к лошадям, они легли на траву.

- Вы обратили внимание, - сказал Гурилев, - что на поверхности нет никаких признаков кварца? А ведь штольня точно вышла на кварцевые жилы! В наше время многих удивляет, каким образом древние рудознатцы находили руду на глубине, при отсутствии ее выходов на поверхности. Казалось бы без всяких признаков. Это впечатление ложное. По виду, по вкусу и запаху трав и цветов, по типу почв, по физическим свойствам водоисточников, по формам рельефа они с завидной точностью могли определить месторождения нужных им руд. А ведь наши научные методы поисков по этим признакам - биогеохимия, гидрохимия - только-только начинают зарождаться. Мы повторяем то, что было известно нашим древним предшественникам, но на более высоком - техническом - уровне. Перед современной геологией стоит более сложная задача - не только искать месторождения на глубине, но и научиться создавать искусственные. Это уже совсем другой путь. Это качественный скачок в развитии поисковой геологии... Извините, Никифор Антонович, заговорился, ведь наша главная цель - выяснить, имеет ли идол № 17 какую-либо связь с этой пещерой. Вот что я установил: там, возле раскопок, граниты крупнозернистые, легко поддающиеся выветриванию. А здесь, в пещере, очень прочные среднезернистые. Все идолы и сделаны именно из них.

В этом и странность: кем они могли быть созданы в такое древнее время?..

НЕОЖИДАННАЯ ИСПОВЕДЬ

В лагере археологов было двадцать человек. Никифор Антонович предложил Павлу Игнатьевичу сосредоточить всех рабочих на раскопке идола № 17.

- Понимаете, Павел Игнатьевич, - сказал он, - у меня есть некоторые соображения, пока что очень туманные, сейчас я не смогу их сформулировать. Нужно проверить.

В самом деле, если бы Никифор Антонович Преображенский, профессор археологии, очутился сейчас в своей московской квартире, в окружении знакомых вещей, учебных проспектов и Симы Арнольдовны, приносящей вечерами крепкий дымящийся чай,- эти соображения показались бы ему не только туманными, но и насквозь мистическими. Там он вряд ли откликнулся бы на неясные намеки, проступившие в таинственной связи между эмоциями Вероники и прямогубым идолом № 17. И еще: Никифор Антонович не мог забыть острого, волнующего и подавляющего ощущения чужеродности, посторонности Вероники, - это ощущение жутко и четко испытал он вблизи загадочного идола.

Интуитивные прозрения нередко заменяют долгие, иногда бесполезные, годы кропотливого труда. Павел Игнатьевич, наоборот, цеплялся за "туманные" соображения Преображенского, ибо, как вернейший его ученик, давно знал им цену.

Он согласился с предложенной Никифором Антоновичем рабочей гипотезой, которая была выражена так: "При рассмотрении вариантов любой гипотезы нельзя чуждаться предпосылок. В начале разработки гипотезы чем больше непонятного- тем лучше. Со временем все становится на свои места.

Прежде всего - смелость допущений! Затем начнет работать бритва Оккама * - не в меру фантастические допущения, как положительные, так и негативные, будут обрезаны. Гипотеза обнажит свое рациональное зерно".

- Что мы имеем сейчас при разработке гипотезы каиндинских раскопок? - говорил Никифор Антонович. - Моя гипотеза строится на проявлении тройственной связи: некоторое неизвестное "X", олицетворяемое идолом № 17, Вероника и я сам.

- Обозначим эту связь: идол - Вероника - Преображенский! - воодушевленно воскликнул Павел Игнатьевич.