Петер Жолдош - Сверхзадача

— Садитесь!

Говорил он медленно, без выражения, словно мудрость многих сотен лет стерла острые углы эмоций. Так говорят люди, очень многое знающие и смертельно усталые. По интонации голос почти не отличался от уже слышанных ими автоматов. Но это был человек, живой человек с острым взглядом, уколовшим даже сквозь стеклянную стенку, когда он наконец поднял голову.

— Мы затратили много труда, чтобы установить, кто вы такие. Но множество вопросов осталось невыясненными.

— Ну что же… — начал было Мат. Старик знаком поднятой руки остановил его.

— Спрашиваю я, отвечаете вы. Слишком многое предстоит…

Он умолк, словно опасаясь, что невольно поддался чувствам, и это отразилось в голосе.

— Значит, спрашиваю я, — повторил старик. Он опять перевел взгляд на перфокарту. — Вот последние достоверные данные: звездолет первого класса наименованием «Галатея» под командованием Ребранда Нормана стартовал отсюда сто восемьдесят три года назад. Точнее, не отсюда, а из восточного лунного порта Гримальди. Теперь говорите вы, молодой человек. Но только о своем пути, о себе и о ваших спутниках. Прежде всего: кто вы такой?

Мат начал рассказывать, поначалу с трудом. Потом дело пошло легче. О Бенсе и об опытах в области трансплантации личности старик ничего не слышал. Мат, воодушевившись, начал было объяснять подробности, но старик опять прервал его.

— Таким образом, получается, что ни вы, ни ваши спутники не являетесь кровными родственниками членов экипажа «Галатеи»?

— Да, не являемся… Но здесь, пожалуй, более важно то, что при помощи данного метода… Что созданный с помощью репрограммы наиболее совершенный образец сейчас перед вами…

— Что важно и что не важно, решаю я. Сколько вам лет?

— На этот вопрос ответить не так легко, поскольку весь путь…

— Меня интересует, сколько вам лет было в момент старта «Галатеи»?

— Двадцать два года.

— А остальным?

— Грону — двадцать три, Эви — девятнадцать…

— Указывайте, пожалуйста, на тех, кого называете. Я не могу знать вас в лицо.

Мат повиновался, затем продолжал.

— Опэ — восемнадцать лет, Нуа — двадцать один год, Дие — двадцать.

— Могли бы вы сказать, какова была средняя продолжительность жизни людей вашего племени?

— Примерно сорок пять — пятьдесят лет.

— Каково различие в периоде обращения вашей планеты и планеты Земля? Если не знаете, не беда, этими данными наверняка располагает Большой Мозг.

— Мне это известно. Наша… то есть, та, вторая, планета совершает полный оборот за тринадцать земных месяцев и четыре дня.

— Хорошо.

Старик помолчал.

— Ваши женщины уже имели детей?

— Простите?

— Я спрашиваю достаточно ясно. Имели ли детей прилетевшие с вами женщины? Или они еще не были замужем?

— Нет, они замужние женщины. Вернее, Нуа… — он замялся, подыскивая слово. — Нуа вдова. Ее муж Арро скончался во время путешествия.

Нуа глотнула воздух, собираясь что-то сказать.

— Дие — супруга Грона, — поторопился продолжить Мат.

— Почему они не имели детей?

— На «Галатее» оборудована станция для выращивания биоорганизмов… Противозачаточные средства…

— Значит, вы еще и биолог?

— Да. Отчасти.

— Хорошо. Значит, вы способны ответить на вопрос, могут ли они иметь детей?

— Так, сразу, едва ли. Но после необходимых анализов и обследования…

— Вы могли бы их осуществить?

— Надеюсь.

Старик опять помолчал.

— Разумеется, здесь играет роль не только обследование, пробормотал он, на этот раз не обращаясь к собеседнику. Поднял перфокарту, подержал ее в воздухе, затем отложил на край стола.

— Как вы летели?

— Не понимаю вопроса.

— Я спрашиваю о способе усыпления. Гипнотическая летаргия или электричество?

Мат дал подробное объяснение.

— Значит, вы сами не пользовались длительным сном?

— Нет.

— Это было неразумно.

— Я не мог поступить иначе.

— Возможно. Теперь это уже не имеет значения. Но все равно неразумно.

Под ногами у Мата едва заметно дрогнул пол. Он вспомнил, что это означает. Испытавший однажды, не забывает этого дрожания до конца своих дней: стартует либо приземляется межзвездный корабль. Старик за стеклом тоже весь обратился во внимание, затем быстро взглянул на боковую стену, где заплясали какие-то световые сигналы. Потом он нагнулся вперед, нажал какую-то кнопку и начал говорить. Голоса его не было слышно из-за стеклянной перегородки, Мат постарался уловить смысл слов по движению губ, но напрасно. Но вот старик откинулся в кресле и, опять щелкнув переключателем, глубоко вздохнул. Это они уже слышали.

Старик сидел неподвижно, прикрыв глаза. Так продолжалось довольно долго. Казалось, он забыл о своих посетителях.

Молчание тянулось бесконечно.

— Значит, так, — произнес он наконец, но глаза его остались закрытыми. — Хорошо.

На стене слева опять появились быстро меняющиеся знаки, до слуха Мата донеслась скороговорка человеческой речи. Старик сказал в ответ всего два слова, подтвердив их кивком головы; затем наконец опять устремил взгляд на Мата и остальных.

С минуту он разглядывал их, словно в раздумье. Если бы не обманчивое стекло, Мат готов был биться об заклад, что в глазах его промелькнуло участливое выражение.

— Увы, я могу уделить вам меньше времени, чем предполагал. Сейчас я должен уйти, но скоро вернусь. До тех пор вы обдумаете все то, что я вам сейчас скажу. Постараюсь говорить просто и понятно. Мне нужно спешить, времени мало.

Несмотря на такое предисловие, старик опять сделал продолжительную паузу, разглядывая свои руки на столе.

— Пятьдесят два года назад некие очень умные люди там, на Земле, он махнул рукой куда-то за спину, — в споре между собой искали аргументы. Один из них решил, что несколько водородных бомб повысят убедительность его аргументации. Результат подтвердил правильность решения. То, что осталось после взрывов бомб, доконала радиация. Затем настал период мутации, появился отличный нейротропный вирус. Оставшихся в живых беглецов с Земли оказалось достаточно, чтобы разнести этот вирус во все уголки Солнечной системы, где еще сохранились и жили люди. Двадцать лет тому назад, когда для этого появилось время, мне выпала высокая миссия проанализировать информацию в памяти компьютеров на лунных межпланетных станциях. Проделав это, я пришел к выводу, что упомянутый вирус оказался злее, чем бомбы. Но это сейчас не имеет значения. Моя экспедиция вернулась на Луну последней. Те, что летали в системы Проксима, Альфа-Центавра и Эридан, возвратились раньше нас и к тому времени уже умерли. Нет, не от вируса. Вирус исчез еще раньше, вместе со смертью последнего человека в зоне Солнца. Они умерли от старости. Жили они, как и мы, здесь, на Клавиусе. Эта база самая совершенная, оборудована лучше других. Пока позволяли силы, они почти ежегодно летали на Землю, чтобы замерять уровень радиации. Она убывала медленнее, чем их жизнь. Но об этом они знали с самого начала. Последней перед нами возвратилась экспедиция из системы Эридана; прежде чем умереть, они оставили нам свои соображения. Предполагали, что не успеем и мы… Они ошиблись, но и это мало что изменило по существу…