Айзек Азимов - «Если», 1995 № 02

И тут я заметил среди демонстрантов Зоммера. Он стоял с рабочими Металлического завода и о чем-то беседовал, держа в руках майонезную баночку. Вероятно, тоже расслабился по случаю остановки. С его правого локтя свисала авоська, а расстегнутый плащ обнаруживал светлый дешевый костюм. Мятый галстук у горла, старенькие ботиночки. Ни дать ни взять — бухгалтер среднего предприятия. Он почуял мой взгляд и тоже ответил взглядом, но — с тупым равнодушием, как будто бы не узнав. Я отступил на шаг, Рита, явно обеспокоенная, дернула меня за рукав.

— Что случилось, вспомнил что-нибудь нехорошее?

— Ничего, — отворачиваясь от Зоммера, возразил я.

К счастью, в эту секунду где-то впереди грянул оркестр, демонстрация зашевелилась и двинулась по направлению к площади. Плотные сомкнутые шеренги оттерли Зоммера. Я надеялся, что навсегда. Сердце у меня ощутимо постукивало. И поэтому, когда из толпы вылез Хеня и плаксиво начал настаивать, чтобы я хотя бы немного понес транспарант — понимаешь, Жаконя нахрюкался, потеряет, мерзавец, то я довольно-таки решительно ему отказал.

— Ладно, — сказал обиженный Хеня. — Будет обсуждаться твоя работа, припомним. — И, увидев Шаридова, шагающего с женой и детьми, закричал, продираясь к нему через шеренги идущих: — Подождите, Халид Ибрагимович, одну минуточку!..

А вслед за Хеней вылез из толпы бодрый Леха и, потирая руки, со значением подмигнул:

— Ну что, деятели, сваливаем отсюда?

— Неудобно, обещали пройти с коллективом, — сказал я.

— Ну вы как хотите, а мы всей конторой фью-ить!.. — Леха сделал кому-то из задних призывный жест и, как лезвие сквозь кисель, рванулся поперек демонстрации. Мы с Ритой также начали пробираться к краю. Праздничный громадный портрет вождя взирал на нас с ближнего дома. Занимал он пространство от крыши до первого этажа и, наверное, создавал полумрак в закрытых им помещениях.

— Посмотри, — толкнула меня в бок Рита.

— Что такое?

— Ты посмотри, посмотри!

Вероятно, материя на портрете была довольно плохо натянута, прямо посередине его вздувался пузырь, и от слабого ветра казалось, что вождь шевелит бровями. Зрелище было забавное.

— Всего через год, — сказал я. — Через год он умрет, а потом это все начнет постепенно разваливаться. Исчезнут Партия, КГБ, а республики образуют самостоятельные государства. Вся жизнь переменится. — Я и сам едва верил своим словам. Слишком уж нереальным казалось такое будущее.

— А чего бы ты хотела больше всего? — спросил я.

— В жизни или прямо сегодня? — уточнила Рита.

— Разумеется, в жизни…

— Чтобы так было всегда…

— Как сейчас?

— Ну да, как в эту минуту…

Она тихо царапнула меня ногтем по ладони. Толкаясь в толпе, мы выбрались из демонстрации. Вероятно, в преддверие площади выходить уже было запрещено: вилась цепь ограждения и кучковались за ней наряды милиционеров. Двое тут же направились в нашу сторону, а один махал рукой, приказывая вернуться. Рита в нерешительности остановилась. Однако Леха, подняв над головой пятерню, завопил что-то вроде: «Да здравствует наша доблестная милиция!..» — и сержант показал нам тогда, что, дескать, давайте быстрее.

На середине улицы я оглянулся: еле-еле бредущий Жаконя упорно пер транспарант, а его самого поддерживал Бампер из технического отдела, причем шли они оба как будто через болотную топь, и голова у Жакони перекатывалась по груди, точно резиновая. Он все же здорово нагрузился.

А с другой стороны к ним прислонился пухленький Зоммер — тоже, видимо, обессилевший, отфыркивающийся и пыхтящий, и его перекашивала раздутая посудой авоська.

Подготовился, значит.

Далее неторопливо подтягивались Валечка с Жозефиной.

Команда была в полном составе.

— А что это за энтузиаст? — кивая на Зоммера, спросил я. — Что за тип? Он, вроде, раньше в наших мероприятиях не участвовал.

Леха осклабился.

— Кто, этот? Да, толковый мужик, у него с собой четыре фунфурика. Ну? Пускай посидит, что нам, жалко?..

Он с большим удовольствием потянулся.

Я смотрел на вязкие толпы людей, продавливающиеся в створе улицы. Колонна была бесконечной: она шла и шла под вопли диктора из репродукторов. В настоящий момент приветствовали славных советских ученых. — Рра!.. Рра!.. Рра!.. — доносилось с площади. Точно ревело слоновье стадо. Плескались флажки и гирлянды. Качались над головами воздушные шарики. Я почему-то вспомнил доклад Дюваля. Одомашнивание человека, создание новых инстинктов. Трансформация психики в систему примитивных рефлексов. Индивидуум исчезает, отсчетом становится популяция. Генетическое единство постепенно устраняет конфликты. Человечество замыкается в благостном оцепенении.

— Ну ты что, совсем отключился? — Леха двинул меня кулаком в бок.

Жил он, к счастью, недалеко, и когда мы всей гурьбой ввалились в квартиру, то, конечно, первым делом разместили совершенно обеспамятевшего Жаконю. Положили его на диван, а заботливая Жозефина подоткнула подушку под голову. Кто-то включил телевизор, и тут же появившаяся дикторша сообщила:

— Передаем подробности катастрофы в Санкт-Петербурге. По предварительным данным, погибло около тридцати человек. Продолжается сильный пожар на заводе «Пластмассы и полимеры», от огня взорвалась батарея, обеспечивавшая производственный цикл, около трех тонн горючих веществ попало на землю. Жители ближайших домов отселяются. Район катастрофы блокирован. Вместе с городскими пожарными действуют воинские соединения…

— Какой Петербург? — спросила изумленная Жозефина.

Звук пропал. Появился из кухни Леха с фужерами и, уставясь в дрожащее прыгающее изображение, как ребенок, обалдело спросил:

— А разве телевизор работает? Он уже неделю, как неисправен…

Экран сразу погас, и на нем проступила стеклянная гладкая серость. Я заметил, что и вилки в розетке, оказывается, не было. Тогда я тихо скользнул в соседнюю комнату и, дождавшись, пока Зоммер также тихо просочится за мной, еле сдерживаясь, спросил:

— Это ваша работа?

— Они пытались меня захватить, — сказал Зоммер. — Они нас опять каким-то образом вычислили. Подтянули военных, наверное, особые подразделения. Между прочим, я там заметил какой-то чудовищный огнемет. Вероятно, они собирались залить квартиру напалмом. Извините, но как мне было еще отвязаться от них? Я ведь даже не защищался, я просто отодвинул их в сторону…

— Отодвинул? — с отчетливым клокотанием в горле переспросил я.

А задумчивый Зоммер похлопал мягкими веками.

— Вероятно, не стоит так волноваться по незначительным поводам. Если вас укусил, например, какой-нибудь муравей, то вы сами смахнете их всех, оказавшихся в это время на коже. Вы не будете разбираться, какой там именно укусил. Понимаете, это чисто инстинктивное действие. — Он смотрел сквозь меня, как будто в какие-то дали. Было тихо, лишь раздавался за дверью негромкий звяк. Вероятно, накрывали на стол в смежной комнате. Что-то пискнула Валечка, что-то ответила Жозефина. Мерной поступью протопал Бампер на кухню. Зоммер сжал смешные маленькие кулачки. — Честно говоря, меня волнуют сейчас совсем другие вопросы. Если вы не вернулись, значит, на квартире — «замок». Вероятно, вас именно потому и отбросило в прошлое. В то же место, но в совершенно другую точку отсчета. И вот это мне, извините, очень не нравится. Я уже когда-то сталкивался с аналогичной проблемой…