Святослав Логинов - Филолог

Здесь не было чистого мазохиста, подобное диво — редкость даже для кучников, так что изгнать карателей удалось довольно легко, и на этот раз Верис не препятствовал односельчанам бить в спину убегавшим. Хотя, чем провинились перед мирозданием безмозглые попрыгунчики, да и кучники вообще? Скорей мироздание провинилось перед ними. Запертые на нищей планете, насильственно отброшенные в развитии на многие тысячелетия, они сумели построить общество, где каждый был счастлив. Недаром их любимое слово — кайф! Одно из немногих слов, которые они сохранили, и как всякое слово, оно не может быть лживым. Иже и како не солгут никако.

А что касается безжалостной войны с поселянами, то дело не во взаимной ненависти. Это всего лишь драка за скудные ресурсы, обратившаяся в войну на уничтожение, оттого, что соперничающие расы слишком разошлись в развитии, не оставив точек соприкосновения. Одни сохранили язык и древнее искусство чтения. У других всё основано на эмпатии, а язык, если и остался, то в качестве быстро отмирающего реликта.

Умеющие говорить поселяне, несомненно, люди. А можно ли считать людьми кучников? Наверное, можно, ведь сам Верис владеет телепатическими методиками куда лучше, чем любой из чистых. Но вопроса: «на чьей стороне быть?» — перед ним не стоит, и не потому, что практически уничтоженные поселяне владеют языком, а Верис — филолог. Просто в этой деревне, возможно, последней на Земле, живёт Анита и годовалый Даль, который недавно сказал Верису: «Па!»

По счастью семья Вериса не пострадала, хотя Анита уже готова была умереть, с вилами в руках, защищая Даля. Но в целом победа далась дорогой ценой: едва не половина домов в селении оказалась сожжена, четырнадцать человек, в основном старики и подростки, оставшиеся на засеке, — убиты.

Убит — значит, человека били так долго и старательно, что он больше не смог жить. Древнее значение слов предстаёт здесь во всей первобытности.

Попрыгунчиков оказалось перебито в пять раз больше, и это, не считая тех, что сами себя изничтожили в болоте. Резать одуревших, до икоты перепуганных людей, нетрудно даже женщинам и мальчишкам, особенно, если дурни заслужили свою участь.

Попрыгунчиков было не жалко, по жизни они тащились и ласты склеили в масть, жалко, что жертвы с обеих сторон напрасны. Солдат у кучников имелось больше, чем нужно, так что они могли позволить себе сколь угодно большие потери. А одержавшие победу поселяне, оказались в критическом положении. В борьбе нищенских ресурсов они были, если можно так выразиться, ещё более нищи, чем их бессловесные противники. Слишком мало земли для огородов, совсем нет отвалов, где можно искать металл. И народа у поселян не так много; то, что для кучников не считается потерями, для болотных жителей — трагедия. Сегодня, благодаря вмешательству Вериса, удалось отбиться, но в целом болотные варвары обречены.

Со Ржавых болот придётся уходить.

Великое чудо рождения обычно скрыто от мужчин, поэтому и смысл жизни для них оказывается непостижимой тайной. Только что были вдвоём, а неведомое стучалось в женском животе, предупреждая о своём приходе, и вдруг — вот он, настоящий, живой, наш безо всякого стасис-поля и инкубатора. Маленький, со сморщенным старческим личиком, разевающий в плаче беззубый рот, не знающий ни единого слова, но претендующий на всю вселенную, в которой он будет жить.

— Как мы его назовём? — спросила Анита.

— Даль! — ни секунды не колеблясь, ответил Верис. — Его зовут Даль.

— Пусть будет Даль, — согласилась Анита. — Далька хорошее имя. У нас, правда, такого нет, но теперь будет. Так звали твоего отца?

— У меня нет отца и никогда не было, — сказал Верис.

Он понимал, что на этот раз в правдивых словах нет истины; Анита понимает их по-своему, для него фраза: «У меня нет отца», — означает, что отец погиб в бою или умер от какой-то болезни. И даже прибавление: «никогда не было», — положения не выправляет; Анита наверняка подумала, что Верис просто не знает, кто из мужчин был его отцом. И, наверное, к лучшему, что истинный смысл слов ей неизвестен.

— Даль — древний герой, — пояснил Верис. — Он научил людей разговаривать и писать книги.

— А до этого все были как кучники?

— Примерно так.

— Жуть какая! — Анита поёжилась, а Верис вдруг подумал, что его подруга не знает о кучниках ничего. Они приходят и убивают — большего о них не нужно знать. Невозможно представить, что убийца занимается, чем бы то ни было, кроме своего кровавого промысла. Обжора — жрёт, соня — спит, а убийца — убивает; иных занятий у них нет. Потому и страшно представить, что все могут быть как кучники.

Анита взяла упеленатого Даля, принялась баюкать его, словно не она, а Даль был напуган картиной безгласого человечества.

Баюкать — баять, говорить, уговаривать. Как бессловесные кучники нянькают своих детей, ведь, не зная слов, они не могут баюкать их?… Впрочем, самого Вериса тоже никто не баюкал, вместо мамок и нянек у него была собственная программа. Потому и не сложились отношения с Гэллой Гольц. А если вспомнить, что изобретатель языка Владимир Даль сам родился в дословесную эпоху, то, значит, и его никто не баюкал. Тогда становятся понятны странные строки словаря, посвящённые слову «мать»: «Эта кобыла — мать вашей лошади».

— А-а!.. Баю-бай!.. — пела Анита.

Баять — говорить. Что делаю? — баю. Что баю? — бай. Последнее тоже не с проста ума произносится. Ещё одно древнейшее слово просто первый звук в нём — глухое «п», стал звонким из-за соседства со звонким «б» предыдущего слова. Должно быть: Баю-пай. Пай, пая — хороший, тихий, мирный. Баю-бай в переводе на современный язык означает: «говорю тебе, будь паинькой». Тысячелетней древностью веет от этих слов, и конца им не будет, пока люди остаются людьми. К сожалению, часть человечества впала в дикость и из всего сонма слов сохранила единственно изражение «кайф» и ему подобные. Иные люди, порхая среди звёзд, заигрались настолько, что впали в дикость ещё глупейшую. Подлинными людьми остались одни болотные варвары, которых, того гляди, перемешают с мокрой грязью алчные соседи.

— У нас теперь настоящая семья, — сказала Анита. — Завтра пойдём в святилище, показывать Дальку.

Святилище — корень «свят-свет» — нечто просвещающее тёмные стороны бытия. С другой стороны, гласная в слове не зря сменилась, слишком уж святость от света открещивается. Насколько помнил Верис, святилища предпочитают устраивать в подземельях, катакомбах и сумрачных храмах, что говорит о нелюбви к свету. Святилища посвящены всевозможным богам: бессмертным и всемогущим. Видом они подобны людям, если, конечно, не вздумали скуки ради, отрастить клыки, когти или ноги с копытом на конце. Или, например, хвост. Чудо-юдо, боже мой!