Фредерик Марриэт - Крушение Великого Океана

- Нечего бояться этого, мастер Уиль.

Но вот они. Риди стал на доску и показался дикарям. Они страшно закричали, двинулись, и штук двенадцать копий полетело в старика; дикари целились так хорошо, что если бы Риди не спрятался за ограду, он был бы убит. Четыре копья, дрожа, впились в палисад под самым его гребнем; некоторые перелетели через деревянную стену и упали на землю над чертой могучего частокола.

- Теперь, мастер Уильям, цельтесь хорошенько, - сказал Риди.

Но раньше, чем мальчик успел пустить выстрел, Сигрев, который по уговору занял место в углу, чтобы видеть, не делают ли дикари обхода к противоположной стороне, выстрелил, и высокий вождь упал.

Риди и Уильям тоже выстрелили; еще два неприятеля повалились на землю при громких воплях остальных. Юнона подавала новые заряженные ружья и уносила те, из которых стреляли. Миссис Сигрев, поручив Каролине смотреть за маленьким братом и велев Томми не двигаться с места, заперла их на ключ и побежала помогать Юноне заряжать ружья.

Теперь копья так и свистели в воздухе, и хорошо было, что защитники дома могли стрелять в нападающих, не показываясь им. Вопли усилились; дикари вели атаку со всех сторон; самые решительные из них карабкались, как кошки, и добрались до гребня палисада, но как только их головы показались над стеной, упали обратно, скошенные меткими выстрелами.

Бой продолжался долее часа; наконец, дикари, потерявшие много воинов, отошли от палисада, и защитники дома могли перевести дух.

- Во время этой перестрелки они не многое выиграли, - сказал Риди. Мы хорошо бились, и вы, мастер Уильям, держались так, точно вас учили быть военным. Мне кажется, вы не дали ни одного промаха.

- Вы думаете, они теперь уйдут? - спросила миссис Сигрев.

- О, нет, нет еще, - ответил Ради. - Они испробуют все, раньше чем оставить нас в покое. Они храбры и, очевидно, знают, что такое порох, в противном случае выстрелы удивили бы их.

- Я согласен с вами, Риди, - заметил Сигрев. - Дикари, которые в первый раз слышат выстрелы, приходят в ужас.

- Да, сэр; тут этого не случилось, и я полагаю, они уже видели европейцев и бились с ними.

- Мне очень хочется пить, - сказал Уильям. - Принеси мне воды, Юнона.

Юнона ушла, чтобы исполнить просьбу мальчика, но тотчас же вернулась в полном ужасе.

- О, масса, о, масса, - кричала она. - Нет воды, вся вода вытекла!

- Вытекла? - вскрикнули все в один голос.

- Да, не осталось ни капли.

- Я налил бочку до краев, - произнес Риди. Течи в ней не было, в этом я уверен. Как же могла случиться такая беда.

- Масса, я кажется поняла, - заметила негритянка, - когда мы стирали, мисси послала массу Томми за водой к колодцу. Помните, мисси, как он скоро вернулся? Помните, вы еще похвалили его за это и за обедом сказали о том, какой он послушный? Я знаю: масса Томми не пошел к колодцу; он принес в своем ведерке воды из бочки и потом ни разу не ходил к колодцу, а брал воду из бочки, да так и выпустил ее всю.

- Боюсь, что ты права, Юнона, - сказала миссис Сигрев. - Что делать?

- Я поговорю с массой Томми, - сказала Юнона и побежала в дом.

- Это бедовое дело, миссис Сигрев, - серьезно и печально заметил Риди.

Сигрев покачал головой.

Все они понимали опасность положения: если дикари не оставят острова, осажденные погибнут от жажды или будут вынуждены сдаться и тогда, конечно, их убьют.

Юнона вернулась; ее подозрения были справедливы. Томми понравилось, что его хвалят за скорую доставку воды; он вынул затычку и часть воды перенес к матери и Юноне, остальную же выпустил. Теперь он плакал и обещал не выливать больше воды.

- Поздно, - сказал Сигрев.

- Что же делать, по воле неба наши предосторожности уничтожены неосмысленным ребенком, и нам остается только подчиниться судьбе! - сказал Риди, и помолчав, прибавил:

- Да, сэр, - теперь мы можем только надеяться, что дикари утомятся и бросят и нас, и остров.

- Если бы только нашлась вода для детей, мне было бы все равно, заметила миссис Сигрев и спросила: - Юнона, неужели нигде не осталось воды?

- Нигде, мисси, ни капли, вся ушла! - ответила негритянка, печально качая головой.

Селина пошла сама посмотреть, нет ли где воды; Юнона печально побрела за ней.

- Плохо дело, Риди, - заметил Сигрев. - Чего бы мы теперь не дали за ливень, ведь. тогда мы могли бы собрать дождевые капли.

- Нет никаких признаков дождя, сэр, - ответил Риди.

- Хорошо, если бы дикари вернулись; потому что чем скорее они придут, тем скорее решится вопрос.

- Вряд ли они вернутся сегодня, сэр, - сказал старик. - Вот разве ночью. Но ночного нападения я боюсь больше, чем дневного. Приготовимся к нему.

- А что же мы можем сделать, Риди? - спросил мальчик.

- Прибить к пальмам доски над гребнем палисада таким образом, он станет выше, и через него будет перебраться труднее, чем теперь. Потом нам нужно зажечь большой костер, чтобы нам не пришлось сражаться в полной темноте. Правда, это им даст возможность, глядя в щели палисада, видеть, где скрываемся мы, но им будет все же трудно попасть в нас копьями; значит их наблюдения не особенно важны. Костер мы зажжем в середине огороженного пространства и нальем в него побольше дегтя, чтобы он горел как можно ярче, но, конечно, не следует зажигать его, пока враги не сделают нападения.

- Хорошая мысль, Риди, - сказал Сигрев, - если бы только не было этого ужасного несчастия - недостатка воды, я верил бы, что мы прогоним их.

- Может быть, нам придется жестоко страдать, но никто не знает, сэр, что принесет нам завтрашний день, - заметил Риди.

- Правда, Риди. А вы видите теперь дикарей?

- Нет, сэр, они ушли с того места, где совещались, я даже не слышу их голосов. Вероятно, они хоронят убитых и ухаживают за ранеными.

Как и предполагал Риди, в этот день дикари больше не нападали, и Уильям с отцом стали готовиться к ночной атаке; с трех сторон сделали палисад выше, по крайней мере на пять футов, сложили громадный костер и поставили в него дегтярную бочку, набили листьями кокосовых пальм, смешанных с деревянными обломками и дегтем.

Не было ни обеда, ни ужина, так как можно было есть только ветчину, солонину или соленую свинину, а по совету Риди никто не дотронулся до соленой пищи, которая усилила бы жажду.

Бедные дети жестоко страдали; маленький Альберт стонал, жаловался и печальным голоском кричал.

- Водички, водички!

Благоразумная Каролина знала, что воды нет и сидела молча и спокойно, хотя ужасно томилась от жестокой жажды; что же касается Томми, виновника беды, он был нетерпеливее всех и так сильно кричал и плакал, что рассердил Уильяма; рассерженный мальчик подошел к младшему брату и с досады сильно дернул его за ухо; после этого капризный Томми перестал кричать, а только тихо хныкал, боясь нового наказания.