Журнал «Если» - «Если», 1998 № 06

— Ох… — обронил дед и тут же умолк.

— Нужно торопиться, — напомнил инженер.

— Да чего там! — махнул рукой Степан. — Придумано ловко, значит, должно сработать. Если дед боится — я за него пойду.

— Ну нет! — неожиданно воспротивился дед Андрей. — Обчество решило, значит, мне и выманивать…

Купец вдруг хлопнул себя по лбу — выручка! Она осталась в его нумере, в железном ящике! По своему опыту он знал, что когда начинается такая круговерть, денежки лучше держать при себе. Надежнее.

— Обождите, — сказал он. Я должен до своего нумера добежать. Деньги там остались да и бумаги. Возьму, от греха…

— А может, не нужно сейчас? — возразил инженер.

— Ничего. Тут совсем рядом. Я мигом.

Жбанков припустился со всех ног. Шаги гулко отдавались от стен. Петр Алексеевич нашел свой нумер, захлопнул за собой дверь.

Он открыл железный ящик, сунул в один сапог пачку денег, в другой — книгу с записями. Теперь — обратно.

Отовсюду ему мерещились умопомрачительные звуки — тум! тум! тум-м-м! Страх бежал вслед, хватал за пятки, морозил спину ледяным дыханием. Пустой коридор растянулся на целую версту…

Наконец Жбанков оказался среди своих, встал, переводя дыхание.

— Все! Теперь можно!

— Где же Вавила? — спросил Гаврюха.

— А он-то куда пропал? — удивился купец.

— Как вы про деньги заговорили, так он тоже засуетился.

— Одно слово — непутевый! — дед в сердцах сплюнул.

— Тихо! — произнес вдруг инженер.

Неподалеку раздавались отчаянные крики.

— Я пойду, — угрюмо сообщил Степан и шагнул в сторону коридора.

— Погоди, — Жбанков ухватил его за плечо.

— Спасите! Христа ради, спасите! — доносился из коридора крик Вавилы.

В следующий момент Вавила показался собственной персоной. Он на полусогнутых ногах трусил по коридору, поминутно спотыкаясь и падая, а к своей груди прижимал небольшой, но, видимо, очень тяжелый сверток. Лицо мужика было серым от страха.

Тяжелые каменные шаги звучали где-то совсем близко.

И тут Меринов опомнился.

— Уходите! — крикнул он, а сам подскочил к люку и лихорадочно завязал на себе веревку. — Уходите в любую кабину, запирайтесь. Степан, тащи Вавилу!

Тум! Тум! Тум-м-м!

Бессловесное изваяние наконец появилось из-за поворота и предстало во всем своем ужасном обличье. Все также неторопливо и уверенно шагало оно, проминая железный пол ногами-тумбами, и не более восьми — десяти шагов отделяло его от объятого ужасом Вавилы.

— Помогите! — вскрикнул мужик и опять грохнулся на пол ничком, запутавшись в собственных ногах.

Степан сорвался с места. Но уже всем было ясно, что он не успеет. Идол споткнулся о тело Вавилы, отчего оно отлетело чуть вперед, затем снова пнул его и наконец пошел прямо по нему. Раздался ужасный звук ломающихся костей, Вавила коротко вскрикнул и замолчал.

Между тем сверток выпал из мертвых рук и лопнул. По полу со звоном покатились небольшие блестящие кружочки.

— Червонцы! — ахнул кто-то.

Тело мужика еще некоторое время моталось под ногами у истукана, оставляя пятна крови на полу, затем отвалилось в сторону.

Глядя на это, команда словно забыла о смертельной опасности. Кончину Вавилы все увидали от начала до конца, и никто не мог тронуться с места.

— Да что же вы стоите! — завопил инженер. — Прочь отсюда!

Степан очнулся первым, сгреб их своими огромными руками и толкнул к двери ближайшей кабины. Никто и моргнуть не успел, как все оказались в полумраке, за железной дверью. В двери было крошечное стеклянное окошечко, и команда столпилась возле него, ругаясь и отталкивая друг друга. Всем не терпелось видеть, как Меринов будет побеждать каменного болвана.

Идол между тем преспокойно шествовал к той самой двери, за которой укрылись люди. На привязанного инженера он не обратил внимания.

— На меня идет! — бормотал дед. — Как есть, меня ищет.

— Что ж инженер медлит! — хныкал Гаврюха, подпрыгивая на месте.

Идол был уже в пяти шагах, когда Меринов справился с пружиной. Тяжелая заслонка люка вздрогнула, покачнулась — и раскрылась настежь. В ту же секунду раздался зловещий свист, и в ушах заложило, стало тяжело дышать. Истукан накренился и с грохотом упал на железный пол, покатившись к люку. В следующий миг он застрял поперек выхода. Привязанный Меринов как-то исхитрился упереться спиной в стенку, а ногами изо всех сил пропихнуть идола чуть вперед. Еще мгновение — и каменного чудища в снаряде не стало. Он безвозвратно улетел прочь вместе с потоком воздуха. Меринов уже почти без чувств дернул рычаг и захлопнул заслонку. И тут же лишился сознания, повиснув на веревках.

Со всей командой также творилось неладное. Все были бледны, с красными глазами, у всех необычайная слабость, а у троих шла кровь из носа и ушей. Никто не мог понять, отчего это происходит, поэтому было особенно страшно.

В коридорах стало весьма прохладно. Гаврюха со Степаном отвязали инженера от стены, опустили на пол, положив под голову свернутую поддевку. Он пошевелился, обхватил голову руками, потом провел ими по лицу, размазав вытекшую из носа кровь.

— Где он? Где? — заговорил инженер.

— Лежи, Капитон Сергеевич, — Степан постучал его ладошкой по груди. — Нету больше истукана.

— Спасибо тебе, Капитон Сергеевич, — сказал Жбанков. — Спас ты всех, и будет тебе от меня особая за это благодарность.

— Пустое, Петр Алексеевич, — слабо проговорил Меринов.

Полежав еще с минуту, инженер нашел силы подняться.

— Что ж… Надо возвращаться в рубку. Боюсь, ремонту много будет.

— Вот она — жизнь наша, — вздохнул дед Андрей. — Мы на мертвого чужеземца грешили, а у нас, оказывается, живой каменный идол имелся.

— Надо бы отнести Вавилу, — угрюмо сказал Степан. — Положить их рядышком — пусть вместе теперь будут лежать.

Оказалось, идол почти ничего в общей зале не испортил. Только перевернул одно кресло, которое тут же без труда водрузили на место. Убедившись, что все механизмы пребывают в исправности, Меринов отправил Степана с дедом осмотреть все помещения и проверить, нет ли где незамеченной поломки. Те прихватили инструмент и без лишних разговоров ушли в железные недра.

Жбанков прошел в свой нумер, чтоб тихо полежать и успокоиться.

Едва лишь он опустился на койку, как из коридора послышались крики. Купец чертыхнулся и вышел наружу. Сразу увидел деда.

— Ну, что шумишь? — нахмурился Жбанков.

— Идол! Идол-то!.. — дед никак не мог закончить мысль.

— Что? — тихо проговорил Жбанков, и внутри у него все затряслось: неужели опять?!

— Летит! За нами летит!

— С чего ты решил?

— Да сам видел. И Степан видел, через окошечки.

— Может, почудилось?

— Да если б так…

Очень скоро все лично удостоверились, что дед говорит истинную правду. Через стеклянное окошко возле запасного люка можно было разглядеть продолговатую каменную глыбу, которая неслышно скользила за снарядом в черной пустоте. Зрелище было жутким и всех повергло в удрученное настроение.