Андрей Годар - Под тенью феникса

Да и как можно относиться к подруге, если каждый день общаешься с Той, от которой дыхание сбивается и мозги клинит? Хреново – становишься мелочным, раздражительным, требовательным.

А потом и бесчувственным, чтобы нервы хоть как-то беречь.

Нельзя сказать, что с Мирой у меня не было никаких шансов с самого начала, и от этого на душе делается только гаже. Когда мы только начинали разрабатывать систему организации женских отрядов, она очень трогательно, с терпеливой доброжелательностью указывала на важные моменты, которые я упускал. Объясняла, для чего нужно изменять некоторые нормы дисциплины и почему командирами обязательно должны быть мужчины. Настаивала на том, что курсантки не должны иметь права на личную жизнь, пока дисциплина не окрепла. Вносила дополнительные пункты в накладные снабжения учебных лагерей. Словом, позволяла мне быть ведущим направления, при этом вкалывая ничуть не меньше, но на позиции ассистента. Все эти долгие вечера, которые мы проводили вместе, склонившись над схемой или сидя плечом к плечу у компьютера… Я будто даже через одежду чувствовал, как ее локон щекочет моеплечо. Я млел, я цепенел и обмирал, наслаждаясь этим ощущением, подобного которому не чувствовал наверное с самой юности. У меня было много женщин, в том числе и любимых, но чувство, которое пробудил во мне этот рыжевласый ангел, было несравненно боле сильным и полноценным. Настолько мощным, что я просто не знал, как с ним управляться. И в результате сделал наихудшим образом.

Я слишком долго собирался с духом, неизвестно почему полагая, что результат предрешен. Ну в самом деле – такой неожиданный поворот соединившей нас в работе судьбы, такое буйство чувств, разве может быть иное развитие ситуации?

Затем я слишком прямо и грубо действовал, когда решился объясниться. Нет, конечно, не в смысле применения силы. Просто вывернул на неподготовленного человека все свои чувства сразу. Не углядел, что она к этому времени уже успела изрядно остыть.

И, в конце концов, я не осознал своих ошибок вовремя, не изменил поведения, продолжая упрямо ломиться в закрывающиеся плотнее двери души этой девушки. Что может быть отвратительнее, чем седеющий мужик, натворивший самых что ни на есть детских ошибок? Наше общение превратилось в неприятную необходимость для нее и сущую муку для меня. Стоит ли говорить, что разработка программы былазавершена в рекордные сроки? Причем, настолько качественно, что ни одного повода встретиться и согласовать дополнительные моменты не возникло.

С женскими отрядами сложилось нев пример проще и благополучнее, чем с одной девушкойофицером. Все еще давя впечатление от неприятных воспоминаний, я отчеканил официальным тоном:

-Могу с уверенностью сказать, что эксперимент удался. Учебная программа показала хорошие результаты, можно ее развивать и внедрять. От мужской программы принципиально не отличается.

Уделяется большее внимание предварительной проверке курсанток, учебные планы немного скорректированы и есть свои нюансы в снабжении тренировочного лагеря.

Главной реальной проблемой программы в будущем станет разработка планов по объединению женских отрядов с мужскими. Нужно учесть и грамотно обработать целый ряд вопросов как психологического, так и бытового характера, и процесс этот будет небыстрым. Прежде всего, мужчины и женщины должны привыкнуть к мысли о том, что в боевом строю они на равных. Еще сложнее будет как-то обуздать естественное природное влечение, которое может создать проблемы с дисциплиной, внимательностью и надлежащим выполнением воинского долга в целом. Пройдет очень много времени – может быть, годы – пока мы опытным путем найдем нужные нам решения.

Это обязательно случится, но быстрых результатов ждать не следует. Ясчитаю, что разумнее всего будет оформлять солдатские пары через комиссариат и по прежнему

Томми внимательно слушал, изредка кивая. Несколько раз он вовремя прятал улыбку, но к концу моего доклада успокоился и тихо ответил:

-Хорошо. Вижу, в проблематике межполовых отношений ты становишься экспертом. Если честно, ядумал, что это произойдет несколько иначе… Ну, идем на станцию сходим, похвастаюсь тебе нашими успехами. Представляешь, там на складе были совсем новые машины, еще в фабричной упаковке, нам только и осталось что установить их! Вся возня -с инфраструктурой…

Меня разбудил телефонный звонок недавно установленного аппарата. К празднику нового, 2037 года в Городе запустили АТС, так что теперь на каждого генерала приходилось по одной телефонной линии. Остальные бойцы пока довольствовались одним аппаратом на барак, но к празднованию дня основания города, четвертого августа, планировалось обеспечить личными телефонами и всех офицеров. Томми вообще очень любил всякие регулярные праздники, круглые даты и прочие годовщины – каждое значимое событие у нас либо приурочивалось к какому-нибудь празднеству, либо само по себе создавало еще один красный день календаря. Пару раз на заседаниях эта тема поднималась, и тогда наш куратор произносил небольшую проникновенную речь о том, как важно ощущать ход новой истории, отмечая главнейшие события в бытовой традиции. Правда, никаких выходных и отгулов в честь знаменательных дат не полагалось, эти дни отмечались только поздравлениями. Также по праздникам было принято раздавать поощрения и награды отличившимся на боевых и трудовых фронтах.

Внеочередное собрание боевых генералов, посреди ночи. Проскрипев в трубку сонным голосом, что буду через десять минут, яоделся, наскоро умылся и вышел из дома. Вяло шевелившиеся мысли быстро набрали разгон и начали наперебой предлагать самые пессимистичные варианты случившегося: вторжение противника, саботаж на объекте, восстание поселения, мятеж в армии, убийство офицера, предательство генерала, тревожные новости от

Шепарда… остальное могло подождать, как минимум, до утра.

На улице было тихо и пустынно, попадавшиеся по дороге часовые привычно выпрямляли спины и отдавали честь. В ночное время им позволялось стоять по стойке «вольно». Никаких тревожных сирен, никакой суеты – Город спал спокойно. Уже отрада…

В приземистом двухэтажном штабном здании свет горел только в коридоре и на верхнем этаже, в зале собраний. На шторах двигались тени людей, неспешно рассаживавшихся в кресла.

Взлетев по лестнице, я пригладил волосы и вошел в зал.

За большим овальным столом под массивной люстрой уже сидело пять человек, все заспанные и молчаливые Симон сразу подскочил со своего места у дальней стены возле проектора и подошел ко мне:

-Здравия желаю. У нас важное донесение от разведки. Сейчас дождемся остальных и начинаем.