Андрей Годар - Под тенью феникса

Так вот. Раз уж об этом зашел разговор, скажу я тебе одну вещь. В настоящий момент мы уже активно работаем над созданием внутренней разведки. Тщательно разбавляем новые и не очень отряды людьми, которым мыможем доверять. Пока отряды малочисленны, а молодых бойцов, в чьей верности мы можем быть уверены на все сто процентов вовсе нет, процесс идет очень непросто. Но он движется. Эта программа -целиком в ведении Мухи, и это обстоятельство меня, честно говоря, успокаивает, здесь ему можно довериться. Осведомителей приходится воспитывать и проверять прямо по ходу действия, давая ложные поводы для беспокойства, контролируя и проверяя через других агентов. Это очень непросто, пока больше похоже на какую-то мышиную акробатику, ей Богу. Но сейчас, в относительно спокойной ситуации мы уже нарабатываем свои методы и готовим кадры.

-Предлагаешь начинать с тотальной слежки? Устроить шпионское государство?

-Нет, десять тысяч раз нет! Но пока наша армия не имеет нормальных форм, пока мы плохо представляем, скакими сложностями можем столкнуться в дальнейшем, нужно работать и в этом направлении тоже. И не говори больше о шпионах, это разведка. Что за манера спешить с выводами! В данный момент нам нужно быть готовыми ко всему, действовать на упреждение, обеспечить себе возможность пресечь любую смуту в зародыше… И наладить работу спецслужб, что всегда пригодится. Один хороший разведчик сам по себе стоит целой армии! Ты ведь читал

Сунь Цзы, должен понимать.

-Япрекрасно это все понимаю. Но… Устоим ли мы перед соблазном приставить шпика к каждому офицеру? Не просрем ли ценности свободы? Такие вещи могут происходить незаметно.

-Знаешь, за время слово «свобода» брало в рот столько подонков, что оно до конца времен пропиталось их ядовитой слюной. Так что давай будем обращаться с ним поаккуратнее. Тем более, что свобода в любом -а тем более в нашем – обществе всегда относительна. Многие за таковую почитают анархию, и вот как раз им нельзя оставлять ни единого шанса. Но ты тоже говоришь дело, и мы будем сочетать разумное управление с четким контролем. Великое множество раз я думал над тем, насколько проще было бы построить жесткий деспотизм, но это не наш путь. Я хочу видеть свободный рынок, свободу совести и свободу творчества. Но свобода как безвластие и вседозволенность, какой ее понимает большинство тех, кто работает на полях в своих поселках, это полный крах всего. Такую свободу нужно травить без малейшей передышки, постоянно. И в этом наш самый важный бой.

Мне было нечего возразить. На фоне таких уверенных и хлестких аргументов любые замечания касательно опасности тоталитаризма звучали бы как детский лепет. Взнактого, что тема исчерпана, я кивнул и начал медленно прихлебывать кофе. За несколько мгновений до того, как пауза в разговоре стала неловкой, Томми смягчился в лице: -И всё же, как там Шепард? Где полные энтузиазма отчеты?

-Ты знаешь, он сейчас в таком состоянии, что лишний раз лучше не дёргать. Взлохмаченный весь ходит, бреется раз в неделю, мало с кем общается. Отчетов не пишет: говорит, скоро будет такой отчет, что все обалдеют, а пока, мол, не приставайте. В последнем сообщении значилось, что интерфейсная часть полностью разгадана и частично расшифрован язык пришельцев. Таки действительно, он настолько похож на язык индейцев майя, что можно брать учебники, каталоги иероглифов, и прямо вот так напропалую читать! Одна беда: майянский язык достаточно плохо известен, и всё, что у нас есть, это правила писания и несколько сотен слов. К счастью, на данный момент нам достаточно и этого. Я изучил схему работ и могу сказать, что главная задача сейчас упирается в расшифровку системы координат, используемой пришельцами, и разработку способов их интерпретации в наши координаты -широту и долготу. Если они используют ту же двадцатиричную систему счисления что и майя, то ждать нам осталось не так уж и долго.

-Отлично. Просто замечательно! Нужно перевозить точку сюда, я хочу следить за всеми работами.

Что планируется дальше, кстати?

-Собственно, что я и сказал. Будет подобрана модель интерпретации, а там останется только ее правильно приложить к системам координат. Делать это придется понятно как – ставить эксперименты, отправлять в неизведанные дали экспедиции. А потом пытаться понять, где это они только что погуляли.

-Слушай, а может еще всё-таки попытаться сунуть туда видеокамеру на длинной ручке? Ну как я хотел еще когда пацаном был, да не успел?

-Мы уже попробовали один раз. Ничего не получилось. Точнее, мы не смогли увидеть то, что находилось по ту сторону портала, но зато кое-что поняли о принципах работы самой точки.

Камера не записала вообще ничего, после кадров с приближающимся порталом сразу же следовали кадры, отснятые уже возвращаемой камерой. Пять секунд пребывания ТАМ будто не существовали вовсе.

-Ха. И о чем это нам говорит? И как быть с тем, что я всё-таки запомнил во время единственного своего прыжка?

-Говорит это о том, что телепортация происходит через какое-то хитрое пространство или измерение, которое характеризуется как раз отсутствием пространства как такового. А заодно, и времени. Объяснение конечно ни к черту, но это всё, что мы можем сказать на данный момент. Твои же воспоминания о некотором пребывании ТАМ были, судя по всему, просто растянувшимся впечатлением от входа и выхода. Хотя, опять таки, точно сказать не берусь. Нужны эксперименты, много экспериментов.

Томми подпер подбородок рукой и с мечтательной улыбкой устремил взглядкуда-то за откинутый вход палатки, в блиставший полднем весенний день.

-Отрадно слышать такие вещи. Стало быть, продвигаются дела, а то я уж огорчаться начал. Отчеты с Шепарда сбивай исправно, а то устроили тут вольницу. Японимаю: научная работа, творческий поиск, ранимая натура… Но важность работы невероятная, так что проконтролируй, чтобы к отчетам прикладывались все теоретические наработки, полнейшая документация. А то ишь, раскапризничался, деловая колбаса.

Ладно, давай дальше рассказывай. Как движется подготовка молодняка? И что там у тебя с девушками происходит?

От последнего вопроса я чуть не вздрогнул. Вовремя понял, что меня спрашивают о подготовке женских отрядов, а не о тонкостях личной жизни, ситуация в которой была стабильной, компромиссной и безрадостной, как тысяча сухпайков в голодный год. В районе Верхнеуральска женщин было не так много, как в поселках, и в основном это были жены или подруги наших бойцов. Некоторое время я регулярно катался к старым знакомицам в Краснинское. Потом одну из них, Светку, уговорил переехать в лагерь – остальные не согласились. Дом, который она там оставила, был не в пример лучше того, в который мы въехали вместе. Сознательно пошла на жертву, чтобы всегда мужик рядом был. Стараюсь не думать о том, что это может быть любовь; напоминаю себе, что мужиков нынче мало и в любом случае Светкеочень повезло, как бы я к ней ни относился.