И. Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 95

…Чешуйчатая лапа аккуратно спустила его на землю, поправила воротник, за который держала, осторожно, даже ласково, словно что-то любимое, дорогое, пошлепала его по заду, отодвигая подальше от вонючей трясины, и исчезла в пугающе низких ядовито-черных облаках.

Сергей резко тряхнул головой надеясь снова узреть перед собой знакомые очертания родного жилища, но вместо этого еще сильнее разбудоражил похмельные рези в висках и еще отчетливее почувствовал приторно-гниловатый запах трясины.

— Кажись допился до ручки! — обессиленно выдохнул он и осторожно приподнялся на колени. Вокруг витали иссине-грязноватые блики тугого тумана. Разрываясь и дробясь, словно рваные хлопья сырой заплесневелой ваты, они тягуче стелились меж неестественно высоких столбов жжено-коричневых кочек окутывая следом уродливые и разветвленные, будто сплетенные стебли гигантского моха, жгуче-красные коренья каких-то экзотических болотных растений. Вдалеке виднелись синевато-белые шапки зубчатых гор.

Вдруг сзади раздался подозрительный скрежет чего-то шевелящегося. Сергей вскочил на ноги и резко оглянулся — на него надвигалась грязно-липкая гора бородавчатого мяса. Неожиданно она разверзлась острой расщелиной и в один миг превратилась в огромную клыкастую пасть с пурпурно-кровавым дышлом-пропастью.

Сергей испуганно отпрянул к моху-кустарнику и на мгновение замер, ошарашено выпучив глаза на чудовище. И если бы еще секунду он пометил, то огромная лента-язык тотчас пришлепнула бы его своей клейкой вонючей слизью и еще тепленького быстренько перенесла бы в свою бездонную пасть-жаровню.

Но он вовремя увернулся, и извивающийся шлейф языка извергнулся мимо, прямо в острые шипы кустарника. Зверь взревел, — то ли от боли, то ли от злости, — и вдруг вынес свое змеевидное тело из болота.

К удивлению Сергея, оно оказалось намного меньше головы. Извиваясь судорожными волнами, чудовище вознесло голову метров на двадцать, чуть ли ни к самым облакам, распахнуло мощное бронированное веко, показывая свой единственный квадратный глаз на лбу, и, казалось, удивленно уставилось на чужака разноцветным сетчатым зрачком. Затем снова приоткрыло пасть, дыхнуло на Сергея жарким сероватым облаком и неожиданно… расхохоталось.

Сначала это был безобидный снисходительный хохоток, но постепенно он перерос в вибрирующий стук отбойного молотка, потом стал напоминать прогазовку допотопного трактора, а через минуту уже мог соперничать с ревом реактивного двигателя. Клокот-хохот все нарастал, и Сергею невольно пришлось зажать уши ладонями. Но это не помогло. И когда уже, наверное, вот-вот должны были лопнуть его перепонки, это чудовищное ржанье прекратилось. Но вместо его появилось еще более ошеломляющее продолжение — все вокруг загромыхало, задрожало, а через секунду земля разошлась в стороны и на месте болота враз выросла огромная, полого восходящая гора. И Сергей не сразу сообразил, что чудовище наконец показало свое настоящее тело, — а то была лишь шея, — и только когда зверь встал на все свои четыре трехпалые перепончатые лапы-колонны, взметнув покрытое серебристой чешуей тело с двумя небольшими веероподобными крыльями по бокам еще метров на двадцать вверх, — теперь уже действительно вплотную к тяжелым черным облакам, — он это окончательно понял. Да, пред ним предстало живое существо невиданных размеров! Сергея это так потрясло, что он даже на какое-то время забыл об опасности и о том, где находится. Его заворожила, загипнотизировала эта огромная гора мускулов. Зверь был неотразим в этой несокрушимой, величественной позе, его могучее тело сияло своей, особенной, неповторимой красотой, и Сергей невольно залюбовался им, и даже слегка улыбнулся от восхищения.

Но онемелое любование исполинским красавцем продолжалось не долго. Лапа-платформа приподнялась, повисла над головой Сергея и — резко пошла вниз. Сергей зажмурился и, обезумев от страха, что есть силы заорал. А когда открыл глаза — увидел, что он… опять дома, распластанный на полу.

С минуту полежал не двигаясь, потом повертел головой по сторонам, приподнялся, потрогал кровоточащую рану на лбу, вытер рассеченную о стекло щеку и уже более внимательно огляделся. Вокруг валялись осколки разбитого зеркала. Снова зажмурился, тряхнул головой и, наконец, встал.

— Господи, да что же это со мной?! — даже голос был как будто не его — какой-то надорванный, с хрипотцой, словно простуженный.

Он вновь тряхнул головой, тяжело повздыхал и, скривившись — то ли от головной боли, то ли от тяжелых дум, — поплелся на кухню, намереваясь через силу что-нибудь проглотить.

На кухне был такой же кавардак, как и во всей квартире. Пошарил по кастрюлям, нашел остатки вчерашнего, а может быть и позавчерашнего борща, отпил наваристую жидкость прямо через край, крякнул, словно после рюмки водки, и опустился на стул. Взгляд тупо уставился в пространство, тело и душу окутала вялость, безразличие. Ничего не хотелось делать или куда-то стремиться. Хотелось только одного — спокойствия. Чтобы вот так, — безучастно, отрешенно, — сидеть и бессмысленно созерцать перед собой затуманенным взором потемневший от пыли, но некогда крахмально-белый угол кухни.

И когда голова его уже основательно отяжелела от надвигающейся похмельной дремоты и стала постепенно клониться набок, раздался мелодичный писк зуммера.

Звонили в дверь.

Сергей вздрогнул, поднял голову, поморщился: если жена — значит, опять истерика. Вздохнул и поковылял открывать дверь.

Однако на пороге стоял незнакомый мужчина средних лет в легкой белой шляпе с короткими полями, простенький полотняный костюм серого цвета мешковато свисал с его небольших угловатых плеч.

Мужчина вежливо приподнял шляпу, сверкнул живыми черными глазами и певуче изрек:

— Серж Зеин?

— Он самый, — тихо промямлил хозяин квартиры и, удивленно оглядев незнакомца, недовольно поправил: — Только не Серж, а Сергей…

— Это одно и то же, — бесстрастно констатировал тот. — Разрешите войти? А то одет я по-легкому, живу рядом… Так можно?

— Валяйте, если охота. — Сергей криво свел щеку и отошел в сторону.

— Извините, я не представился, — пропел незнакомец, когда вошел в прихожую и снял шляпу, — Герман Стив, журналист.

— Чем же это я заинтересовал иностранную прессу? — не без сарказма полюбопытствовал Сергей, однако в глазах его появился живой огонек.

— Что вы, что вы! — возопил незнакомец, решительно замахав руками. — Какой я иностранец!.. — И растянув сочные розовые губы, продолжил: — Просто мальчишеская привычка подражать всему закордонному. Это мой псевдоним. Настоящая моя фамилия Стивакин, а зовут Геннадий. Я корреспондент независимой газеты…