Сергей Гатаулин - Вирусапиенс

Словно подслушав мысли Анатолия, Зур ткнул согнутым пальцем в каменный наконечник и громко отрывисто зашипел:

– Шшчч!

Анатолий громко захлопал в ладоши, чертыхаясь про себя:

«Чёрт! Отчего же в наше время так много идиотов, если древние такие сообразительные были?»

– Найдем кресало, будет тебе огонь! – вслух произнёс он.

Добыча огня оказалась занятием непростым. Камни, в большом количестве разбросанные по полу, рассыпались от удара. Оказалось, что приличная искра появляется только при ударе наконечника, и только в крошечный пятачок на стене. Видимо, в этом месте скала содержала кремний. Причем площадь кремнийсодержащего пятна была настолько мала, что непонятно, каким образом Анатолий с первого раза сумел в него попасть.

«Стечение обстоятельств, – шепнул внутренний голос. – Перст судьбы, рука всевышнего!» Мысль мелькнула, пугая Анатолия, ощутившего в своей голове чужое присутствие.

– Этого еще не хватало, – тихо прошептал он. – С ума схожу!

«Ты кто?» – встряхнув головой, «громко» подумал он.

«Кто… кто… о!» – отозвалось в голове, хотя Анатолию вначале показалось, что голос звучит под сводами пещеры. Усомнившийся было в здравости своего рассудка, Анатолий замолчал, безуспешно стараясь при этом ни о чём не думать.

«Труд сделал из обезьяны человека! Он же поможет ему бороться с безумием!» – привычный оптимизм мгновенно прогнал из головы испуганные мысли. Успокаиваясь, Анатолий решил изготовить некое подобие зажигалки.

Около часа ушло на поиск подходящих камней, ещё столько же на изготовление приличного кресала. Наконец, к безумной радости обитателей пещеры, жирная искра, упав на пучок сухой травы, превратилась в небольшой язычок пламени. Подкармливая его, соплеменники Зура быстро развели костёр.

Сам же вождь перешел к следующему пучку травы, затем еще к одному.

До конца дня Анатолий слушал стук кресала и восторженные крики, от которых на душе становилось радостно и спокойно. К вечеру, когда он, изрядно уставший, прилёг у костра, за спиной раздался шорох. Маленький лохматый человечек, сжимая в руке осколок камня, молча смотрел на него. «Видимо, остаток кресала», – подумал Анатолий и махнул рукой.

– Спать иди, – складывая руки в лодочку у щеки, он наклонил голову и повторил: – Спать!

Малыш не уходил, тыча в нос каменным осколком, жестами призывал куда-то вглубь пещеры.

– Ладно, пойдём, поглядим, что ты там отыскал, – Анатолий, зевая на ходу, последовал за мальчишкой.

Тот быстро пересек пещеру и ткнул пальцем в угол. Пламя костра едва освещало пещеру, и Анатолий с трудом различил старые угли, а под ними мокрый растрескавшийся камень, напоминающий крупный бутерброд. Он осторожно потянул за одну из каменных щепок и в руках оказался идеальный наконечник.

– Ну конечно же, как я сразу не догадался? – воскликнул Анатолий. – Перепад температур даже камень ломает. Вот вам и технология: из костра в снег.

Спать расхотелось. Анатолий устроился в углу, раскладывая перед собой плоские заготовки для будущих орудий охоты. Или убийства? «Что же еще можно соорудить из местных материалов?» – задумался он, вспоминая уроки труда и первую трудовую пятёрку за удачно изготовленный бумеранг.

Подцепив пальцами острый осколок, он черкнул им по закопчённой стене и, получив яркую светлую полосу на чёрном фоне (видимо, стена состояла из известняка), улыбнулся. Когда-то в детстве у него неплохо получалось рисовать человеческие лица и смешные мордочки животных. Он посылал работы на выставки, занимал почётные места, но рисование не радовало его – не грело душу – и он забросил никчемное увлечение.

Вот и сейчас он как бы невзначай, быстрыми росчерками острого камня изобразил лицо маленького дикаря. Нарисовал по памяти и безрадостно посмотрел на получившийся портрет. Мгновенье спустя слегка подправил и повернулся, чтобы сравнить с оригиналом, но не увидел маленького наблюдателя. Того словно ветром сдуло.

Не прошло и минуты, как всё население пещеры собралось вокруг явленного миру художественного произведения – радостно урча, довольно гыкая, недоуменно почесывая лохматые макушки.

– Вынужден признать, что публика отнеслась к творчеству художника неоднозначно, – засмеялся Анатолий. – Однако поклонники уже есть! – добавил польщенный портретист, протягивая каменный карандаш своему рекламному агенту, созвавшему всё племя на презентацию первой в истории человечества картины.

Малыш, схватив подарок, прижал его к груди и как-то незаметно растворился в редеющей толпе соплеменников.

Через несколько минут пещера засопела, похрапывая и постанывая.

Засыпая, Анатолий отчего-то вспомнил возмущенную соседку, каждое утро проклинающую создателей подъездных шедевров. Дородная женщина ежедневно, шумно дыша, пыталась оттереть разрисованные стены, грозя неизвестному «рисовальщику» скорой расправой.

Анатолий улыбнулся, с трудом сдерживая отяжелевшие веки: «Теперь-то я знаю, кто придумал «эти художества» и кому за них «еще в детстве нужно было руки оторвать».

Веки упали. Соседка строго посмотрела на маленького Тольку и, погрозив пальцем, приказала:

– Отбой!

– Не сопи!

На смену громкому сапу пришло робкое, но настойчивое подергивание рукава.

Сжавшись на холодном полу, замерзший Анатолий тяжело вздохнул, раздраженно дернул плечом.

– Отстань, лох! – рыкнул и тут же пожалел испуганного мальчишку.

Незаконченное слово мгновенно превратилось в кличку для шерстяного человечка.

– Лохмач – Лох! Как тебе? – спросил Анатолий, вскакивая с земляного пола и чувствуя, как от резкого движения вступило в поясницу. – Ты ведь никогда не узнаешь современного смысла этого слова, – прошептал он, клацая зубами и с трудом разгибая одеревеневшую спину. – Не бойся, дядя добрый! Если, конечно, он дни напролет не обучает тупых кроманьонцев основам тактики и стратегии. А ночью не занимается изготовлением оружия для них. И… у него ничего не болит! Ой-ё-ё!

– Торри! – произнёс мальчонка призывно, хватая стонущего Анатолия за рукав.

– Лёха! Точно, Лёха, – радостно воскликнул тот, примеряя возникшее в голове имя к юному гоминиду. – Рисовать хочешь?

Прогулки к закопченному «мольберту» уже превратились в каждодневный ритуал, как ежедневные занятия с бойцами Зура, как утренняя зарядка или разминочный танец.

– Ух ты! – выдохнул новоявленный отец современной живописи, приближаясь к «художественной галерее».

На чёрном каменном холсте рядом со своими рисунками Анатолий обнаружил изображения непонятных существ. Поначалу он принял странных животных за коров. Четыре спички-ноги, поддерживающие неровный овал тела. Круглая рогатая голова.