Павел Комарницкий - Всё исправить

– Спасибо, Анна Егоровна, – скупо улыбнулся Чекалов. – Вера Николаевна согласилась пожить у меня пока что.

– Ты не путай, Вера Николаевна, дай Бог ей здоровья, все-таки посторонняя… а мы с дедом родные, для нашей-то внучки мы…

– Нет, Анна Егоровна, – Алексей говорил медленно, размеренно. – Вот послушайте лучше меня. Во-первых, не чужая Вера Николаевна. Не по паспорту, по душе… Во-вторых, у вас дом, семья и другие внуки имеются, а она одинокая. У нее теперь весь свет в окошке, это я да Юлия Алексевна… Ну и в-третьих, – он чуть улыбнулся, – никуда я ее не отдам. Костьми лягу, как говорится.

– … Спасибо вам еще раз, Дарья Матвеевна.

– Да что там, что там… Вам спасибо!

Сунув очередную купюру поглубже в кармашек, кормилица покинула квартиру Чекаловых, спеша к ожидающему внизу такси.

– Ох, Леша… – Вера Николаевна вздохнула, легонько баюкая Юлию Алексеевну, сыто и умиротворенно посапывающую носиком. – Может, хватит уже? Другие же вон кормят молочными смесями, и ничего…

– То другие, а то моя Юля. Вы ж в курсе, первый месяц младенец непременно должен питаться грудным молоком, иначе потом могут возникнуть проблемы со здоровьем.

– Ну, так оно в принципе, только это же сплошное разорение выходит… Вот тебе опять зарплату задержали…

– Скажите прямо, Вера Николаевна – не платят вовсе. И, судя по всему, не собираются.

– Ну вот, сам же сказал… Ладно, моя пенсия еще есть…

– Ваша пенсия, это ваша пенсия, теть Вера, – он слегка улыбнулся. – А деньги будут, вот увидите.

Вздохнув, Чекалов принялся собираться. Да, вот уже почитай три месяца минуло со дня его трудоустройства, но зарплатой, похоже, в «ремонтно-сервисном центре» и не пахнет. В отличие от прежнего Петровича, пытавшегося что-то делать для своих сотрудников, господин Эйхман занят все больше борьбой за трудовую дисциплину. Все попытки разъяснить ситуацию с задержкой зарплаты наталкиваются на рассуждалово насчет «рынка» вкупе со скрытыми угрозами. От раза к разу все менее скрытыми и все более явными, что характерно. В общем, с этим нужно что-то делать… Придется, не иначе.

– Дарью эту на такси катаешь, а сам на автобусе трясешься, – Вера Николаевна из комнаты наблюдала за его сборами.

– Наши люди, теть Вера, в булочную на такси не ездят. Тем более на работу. Ну, я пошел…

– Храни тебя Бог, Лешенька…

– Ох, надо, теть Вер… Все, пока!

На улице дул порывистый, резкий ветер. Чекалов, наглухо застегнув куртку, нахлобучил на голову капюшон и двинулся ему навстречу, наклонившись вперед и глядя под ноги. Зима кончается, а все еще холодно… вот и эта зима кончается, надо же… скоро лето…

Он криво усмехнулся. Какое лето? Последнее лето осталось там, в прошлом. Отныне год для него делится на морозный сезон и сезон безморозный, а также переходные между ними... да, точно, демисезоны. Потому что лето, это маленькая жизнь…

– Мужик, дай закурить, – прервал размышления наглый блатной голос. В подворотне, о которой он уже начал забывать, кучковались трое великовозрастных парнишек, лет двадцати с гаком. Один так даже с изрядным гаком, судя по виду… или это зона-мать наложила отпечаток? А он и трость конверсионную не взял, и револьвер газовый…

– Пошли все вон. Бегом, – неожиданно для себя ровным механическим голосом приказал Чекалов. И только когда топот ног несущихся во весь опор грабителей-неудачников затих в отдалении, удивился. Вот как… Вот так теперь будет, значит?

Трясясь в автобусе, он усиленно размышлял. То, что произошло, может означать, что он, Чекалов А. Б., превращается в нечто, скажем так, не совсем человеческое. Человекообразное внешне… Значит ли это, что вирус бога помимо заказанных свойств имеет еще и побочные эффекты, непредвиденные?

– Ага, вот и он… Опаздывать изволите, Чекалов? – вместо приветствия встретил его репликой директор.

– До начала рабочего дня три минуты, – Алексей согнул руку в локте, демонстрируя часы.

– Ну это на ваших может быть. А так уже восемь! Почти!

– Ну хорошо, пусть будет восемь, – кротко улыбнулся Алексей. – Так я присяду, с вашего позволения?

– Да садитесь уже, – Всеслав Валерьич оглядел присутствующих. – Начнем пятиминутку.

Чекалов усмехнулся, встречаясь взглядом с коллегами. Это было нововведение господина Эйхмана – каждое утро проводить «оперативное совещание». В принципе, Петрович тоже доводил по утрам до сведения работников новости и «очередные задачи», но при новой администрации «пятиминутка» начала приобретать некие черты религиозного культа.

– …Вопросы есть? – закончил утреннее выступление директор.

– Разумеется, – подал голос «аксакал». – Зарплата когда будет наконец?

– Василий Степанович, при всем уважении, вы меня с этим вопросом уже достали. Я уже излагал, и вновь повторюсь – в рыночных условиях зарплату следует зарабатывать.

– А мы, значит, не…

– А мы, значит, не. Показатели рентабельности я вам тоже доводил до общего сведения.

– А жить на что? – сверкнул глазами Гена.

– Геннадий… эээ… я уже излагал – у нас сейчас полная свобода и демократия. У меня в кабинете имеются бумага и ручка, заходите, пишите заявление по собственному – и можете заниматься своим бизнесом. Уверен, вас ждет громадный финансовый успех.

Господин Эйхман ответно сверкнул глазами.

– Это при советской расп…здяйской власти можно было опаздывать на работу, как это делает Чекалов, трепаться на рабочем месте или левачить с радиодеталями, как это делаете вы. То время ушло навсегда и безвозвратно, уясните уже наконец. Все, начинаем работать!

Как только директор с видом победителя покинул рабочий зал, мужики взорвались возмущением.

– Не, Стас, ты слышал?! Степаныч, ты понял?!

Не вступая в дискуссию, Чекалов двинулся вслед за начальством. Да, с этим делом пора кончать.

– Слушаю вас, Чекалов, – господин директор уже восседал за письменным столом, не глядя на посетителя.

– Дело вот в чем, – Алексей пододвинул стул поближе к директорскому столу, удобно уселся верхом. – За этой шарашкой, а стало быть, за вами мною числится долг. Зарплата за три месяца, с учетом инфляции. Плюс на нее банковский процент. Плюс моральный ущерб от вашего поведения. Сейчас вы выплатите мне эти деньги.

– Что?! – с каким-то змеиным свистом осведомился Всеслав Валерьевич.

– Не дыши, – посоветовал Алексей. Директор принялся делать какие-то беззвучные глотательные движения, схватился за галстук. Ларингоспазм, всплыло в памяти… как долго человек может находиться в сознании без воздуха? Минуту, не больше…

– А хорошая у тебя тачка, Славик, – Чекалов разглядывал сквозь оконное стекло темно-синий БМВ. – Собирайся, поехали. Дыши уже!