Павел Комарницкий - Всё исправить

«Не надо зажигать свет» – темная фигурка уже стояла рядом, и слова бесплотно звучали в самой голове. – «Я успела выключить автомат в щитке счетчика. И не говори ничего вслух. Пока…»

– … Вот такие дела, Лешик.

Толстая свеча горела в стакане ровным немигающим пламенем, и только самый кончик огненного язычка чуть дрожал – в точности так, как это делала Юлька…

Они лежали обнявшись на диване, укрытые махровой простынью – первым, что попалось под руку в шкафу. Кровать в главной спальне сегодня была занята. Занята непрошенными гостями. Там, под подушкой, аккуратно разложенные рядками, покоились электронные «жучки», выковырянные из самых неожиданных мест. Алексей чуть улыбнулся, вспомнив, с какой уверенностью тыкала пальцем Юлька, безошибочно указывая места установки прослушки. «Жучки» оказались старыми, примитивными радиомикрофонами на присосках и со встроенной батарейкой. Сейчас они передавали операторам глубокую тишину, как то и должно быть в необитаемой квартире. А вот от видеокамеры, мастерски вмонтированной в осветительный плафон над входной дверью, избавиться не удалось. То есть выдрать ее в принципе большого труда не составляло, но тогда все карты были бы открыты. К счастью, в отличие от микрофонов, камера питалась от квартирной электросети, и сейчас бездействовала. Алексей усмехнулся уголком рта. Верно говорил Володька: «не одни мы с тобой умные»… Вот, пожалуйста, учли даже то, что ток на лампочку в светильнике поступает в отключенном состоянии через сигнальную неонку. Немного, правда, ну да для крохотной телекамеры на ПЗС-ке, видимо, этих миллиампер достаточно…

– Юля, Юль…

– М?

– Как ониузнали?

Короткий смешок.

– Это было не так уж сложно. Ты здорово светился все последнее время, Леша.

Пауза.

– Черт… Надо было мне сидеть тише воды, ниже травы…

Тяжелый вздох.

– Тогда это нужно было делать с самого начала. С того момента, как вы с Володькой задумали весь этот «Лазарус»… Не делать вообще ничего. Отказаться. Жить как все… как трава.

Пауза.

– Не кори себя ни в чем, Леша. Тебе был дан талант, и ты его использовал. На все сто использовал… и победил. Тебе дана власть – и ты ее используешь. Весьма активно.

Она рывком приблизила к нему глаза.

– Вот оно, настоящее испытание. То, что было до сих пор – баловство… Это не пара бандюков-рэкетеров и не уличная шпана – это машина, Лешик. Она может быть неповоротлива, но суть от этого не меняется.

Чекалов вдруг почувствовал, как его колотит нервный озноб. Юлька права. Он уже привык к отсутствию реальной угрозы. Как лев, угодивший на необитаемый остров. Соперников не видно, максимально крупные звери – круторогие козлы, привыкшие бодать безрогую живность… И вдруг на остров высаживаются охотники.

Можно ли в одиночку одолеть систему?

Юля улыбнулась уголком рта.

– Помнишь, вы с Володькой как-то разбирали нетипичную шахматную задачку? Там у черных была целая армия, а у белых только одна экзотическая фигура под названием «магараджа»? Ферзь плюс конь в одном лице?

Алексей медленно кивнул. Да, было такое… точно. В той задачке следовало не допустить согласованного действия вражеских фигур, выбивать поодиночке. Пользуясь превосходством над любой из… И при малейшей оплошке противника попросту взять короля, положив конец игре. Это в типовых задачах король фигура неприкосновенная.

– Верно, – Юлька, как всегда, без труда прочла то, что ворочалось в его голове. – Не следует пытаться стать сильнее армии. Любая машина состоит из деталей.

– Володька тогда доказал, задачка безнадежна. Черные там всегда побеждали, если играли правильно. Без ошибок.

– Играть без ошибок невозможно даже в шахматах. Тем более в жизни.

Он провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Значит, говоришь, ферзь плюс конь? И кто из нас будет конь, м?

Она вновь чуть улыбнулась.

– Нет, Лешик. Ты и есть тот «магараджа». А я, так выходит – твой джокер в рукаве. Фигура, не подлежащая взятию.

Теперь он изучал ее лицо так внимательно, будто видел в первый раз. Джокер, значит… Ultima ratio?

– Ты даже не представляешь, насколько ультима, – она вновь без труда прочла его невысказанные мысли. – Умение проходить сквозь любые стены и чтение мыслей, это ведь, в сущности, одни из самых безобидных моих талантов, Лешик.

– Они могут начать стрелять, Юлька.

– Серебряными пулями? – она неожиданно рассмеялась, коротко и зло. – Однако, думаю, особенно неприятные ощущения могут быть от огнемета. Не более того.

Он сглотнул. Вот как…

– Моя ахиллесова пята – ты, Леша. Любые прочие меры воздействия бессмысленны. Абсолютно.

Пауза.

– Но ведь ты не допустишь, чтобы в нас стреляли, да? – ее голос все-таки дрогнул. Совсем как у той, давней-предавней… живой Юльки.

Алексей сжал зубы. Все правильно, все верно. Никакой стрельбы быть не должно. Я так хочу!

Ее взгляд пронзителен.

– Тебе придется действовать быстро. Очень быстро. Процесс нужно загасить немедленно, возможно даже, начать прямо сегодня. Чем шире разойдутся круги на воде, тем хуже.

Громадное здание смотрело сотней немигающих желтых глаз, пристально и холодно. Некоторые окна, впрочем, были темными, что только усиливало некую зловещесть – как будто смотрят зияющие пустые глазницы…

Чекалов усмехнулся. На поэзию потянуло – срочно пей водку, как говорил некогда Володька. Нервы это все. Нормальные окошки, за ними работают люди… допоздна работают, между прочим, не щадя себя… И хоть бы одно оконце, не закрытое наглухо портьерой, ну ты подумай… удивительно даже, отчего вообще не соблюдают полную светомаскировку… Ладно. Пора.

Он сосредоточился, вызывая в себе уже столь хорошо знакомое ощущение. Еще миг, и мир вокруг стал стеклянным.

Алексей пристально всматривался в прозрачную коробку, источенную внутри ходами не хуже термитника. Где, да где же это… ага, вот!

Человек, сидящий за столом, перелистывал бумаги, время от времени потирая лоб рукой. Он здорово устал, это чувствовалось сразу. Нет, человек этот не питал никаких неприязненных чувств ни к Чекалову А. Б. лично, ни к Вере Николаевне, ни тем более к маленькой Юлии Алексеевне… И тем не менее ящерка не ошиблась. Именно от этого человека исходила страшная угроза.

Потому что он работал.

Чекалов даже улыбнулся, настолько неожиданной была мысль. Ведь это он сейчас находится в роли госпожи злобной реальности. А вот этот человек представляет угрозу, которую следует устранить.

Человек за столом широко зевнул, вновь потер лоб рукой. Решительно захлопнул папку с бумагами. Мысли его угадывались вполне отчетливо – хватит на сегодня, глаза слипаются… завтра решим, что со всем этим делать… Но любопытный, ой, любопытный человечек этот гражданин Чекалов… и чем дальше, тем любопытнее дельце смотрится…