Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- Не анисовая слезинка, но тоже целебная вещь в смысле приятства. Прикажете откупоривать?

Назаров хмыкнул, сделал глубокую затяжку. Посерьезнев, сказал командирским голосом:

- Вот что, товарищ Раков...

В сарайчике треснуло, звякнуло, грохнуло, послышалась возня и неразборчивое бормотание, вслед за которым донесся скрип сдвигаемых досок. Федор вскочил, зашел за угол. Из нутра невзрачного строения выбирался человек, раздвигая руками доски. Лет шестидесяти, заспанный и в форме путейца. Назаров вернулся к завалинке и к Ракову:

- Посетителя встречать готовься.

- Если хороший человек - со всем нашим радушием, - не задумываясь, выпалил Марсель Прохорович.

Предположительно хороший человек показался из-за угла, зевая и потягиваясь.

- А, вот кто махорочные дымы пускает! Красная армия, итить вашу в топку, - приветствовал он сидящих. - Угощайте тогда железнодорожника. Ну-ка, подвинься.

- Шпалы воровать не будете? - поинтересовался он, беря протянутый Назаровым кисет и обрывок газеты.

- Не сегодня, - ответил Федор.

- Как можно! - возмущенно воскликнул Марсель Прохорович.

- Ну и лады. Хуже нет ничего - дорогу обкрадывать. А что делается ныне, ребята, что творится! Служу я на этом месте путейским рабочим, почитай, за тридцать годков. Всего насмотрелся, но такого безобразия, что ныне на железке, я вам скажу, и в дурных снах не видывал.

Возникла пауза, вызванная прикуриванием. С наслаждением втянув в себя дым, путеец выпускал его нехотя, маленькими порциями, как бы жалея, что приходится с ним расставаться. Наконец он изыскал возможность продолжить беседу:

- Есть порядок в государстве или нет - сразу видать по дороге. Если поезда шуруют по графику, костыли не повыдерганы, шпалы со станций не крадут - жить можно. А если наоборот, я тебя спрашиваю?

- То жить нельзя, - сразу отозвался Марсель Прохорович.

- То-то, - одобрительно глянул старый рабочий на сообразительного красноармейца. - Посмотришь нынче на железку, и ясно - в государстве развал. Вот шпалы рядом лежат новые, еще до безобразия завезенные. Теперя я, путеец, заделался на старости лет сторожем. Стерегу их, а то разворуют, здрасьте сказать не успеешь. Несмотря что вокзал в одном плевке отсюда. Мы уж три недели после того, как красть начали, по очереди торчим в этой конуре. Чтобы врасплох застать - выбираемся через дыру. Что там шпалы! Пройдитесь по путю. Гайки откручивают, болты вытаскивают, костыли выдергивают! На перегонах деревенские стервецы так вообще безнадзорно озоруют. Того и гляди, рельсы целиком увозить будут. Эх! Чему удивляюсь, как это поезда один за одним в канаву не сворачивают. А какой нынче график движения, какой, я тебя спрашиваю? Ездют как хочут! То застрянет тут какой состав и стоит днями в тупике, словно дожидаясь второго пришествия, то какой особого назначения несется, как наскипидаренный, стрелки перед ним переводить не успеваешь. Скоро посыплются вагончики в канавы, ох посыплются, помяни мое слово.

Старый путеец зло втоптал окурок в пропитанную мазутом землю.

- График жизни не виден. Вот ты скажи мне (железнодорожник пристально взглянул ни красноармейца Назарова), под какой откос и за какие грехи катится Россия?

Федор пожал плечами:

- Точно не знаю.

- А он? - путеец пальцем указал на второго своего слушателя.

- Нам про то неизвестно-с, - вторил старшему товарищу Раков.

- Вот то-то и оно, господа солдатики. А что катится - без очков видать. И душу успокоить нечем! Куда большевики водку подевали? Самогон один треклятый остался, да и тот не по карману себе позволить, когда душа попросит.

При этих словах путеец впился в мешок Марселя Прохоровича таким выразительным взглядом, будто видел его насквозь. Марсель Прохорович почувствовал себя сразу неуютно, заерзал на завалинке и поспешил отвести течение разговора в русло небезопасней:

- А вы, дядечка, верно, имеете нужное знание, в срок ли ожидается ближайший паровоз?

- Паровоз! - передразнил его железнодорожник. - Эх ты, деревня! На паровозной трубе и поедешь. Или в топке. Касаемо поезда скажу вам так, ребята (вытащил из-за пазухи часы на цепочке), - прийтить должон вот-вот... Но на самом деле... На вокзале вам бы поточнее сказали, на каком перегоне сейчас ваш поезд, да вам туда соваться не след.

До этого вполуха слушавший рассуждения путейца Назаров вздрогнул и внимательно посмотрел на старика:

- Отчего это не след?

Путеец пригладил седоватые усы, хитрая улыбка растянула губы, отчего на лице обозначилось множество морщин.

- Как вы думаете, ребята, чего это я с вами сижу тут и нынешние порядки в полный голос ругаю? Признал я вас.

Назаров и его напарник невольно переглянулись.

- Точнее, тебя, - старый рабочий ткнул пальцем в грудь рядом сидящего Назарова. - Говорили мне про тебя сегодня. Чекист наш привокзальный, Лешка Хохлов, что с моим младшим вместе в реальном учился, спрашивал: не видал ли я нынче такого-то, и описал наружность. Нет, говорю, не сталкивался. Ну, наказал тогда Леха, заметишь где - просемафорь. Лады, говорю, просемафорю. А сам думаю, фигу вам, буду я вашей развальной власти подсоблять. Как же. Так что ищут вас, ребята. Нет, тут вы место хорошее выбрали, хвалю. Врасплох застать вас не удастся. Но когда на поезд садиться будете - сцапают как пить дать. Народу на перроне много не ожидается - здесь мало кто на проходящий влезает, да и выходить тут особо некому. Вдоль состава обязательно три-четыре чекиста будут шариться. Скрытно в вагон вам не забраться, уж поверьте. Ну-ка, контрреволюция, угости еще махорочкой железнодорожника. А то паровоз, он без дыма не ходит.

Федор был если не обескуражен, то озадачен. Он знал, что его ищут по всему городу, но рассчитывал, затерявшись в толпе влезающих-вылезающих, просочиться в вагон.

Хм, что же делать? Ну, перед стариком ломать комедию, разыгрывая недоумение и непричастность к чекистской облаве, все-таки не стоит.

- Как вас звать-величать, уважаемый? - Назаров решил, что с этим человеком следует поговорить серьезно, обстоятельно и откровенно.

- Никанором Матвеевичем буду.

- Никанор Матвеевич, так вы думаете, нет никакой возможности проникнуть незамеченными в поезд?

- От чего же мне так думать? Не думаю я так. Возможность есть. Но у самих у вас не получится. - Путеец выдержал паузу и сказал: - Может быть, и повезло вам, ребята, что меня встретили. Может быть... А может и не быть...

И опять взгляд его переместился на раковский мешок.

- Что же мы так просто сидим, скучаем? - Назаров, изображая оживление, встряхнулся, потер ладони. - Разговоры невеселые. Давайте отметим знакомство. По нашему, по-мужски. Марсель Прохорович, развязывай свой мешок.

Товарищ Раков тяжело вздохнул и принялся выполнять приказание так медленно, словно надеялся, что вдруг найдется другой выход и спасется та часть богатства, которая вот-вот будет потрачена не пойми на кого.