Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- Стакан есть? - деловито осведомился путеец.

- Есть у нас стакан? - спросил Назаров у подчиненного.

- Нет, представьте себе, - обидой был пропитан голос Марселия Прохоровича.

- Эх, молодежь... - Никанор Матвеевич поднялся. - В путешествие, называется, собрались.

Совсем мало времени потребовалось старому железнодорожнику на то, чтобы забраться в таинственный сарай и вновь появиться у залитой разнеживающими лучами майского солнца завалинки со стаканом, который он протирал почти чистым носовым платком.

Через десять минут Никанор Матвеевич заговорил по существу:

- Эх, солдатики-касатики, контрреволюционеры вы мои дорогие, пропали бы вы без меня пропадом. Кто бы вам растолковал, что с другой стороны поезда в него влезть можно? Поперлись бы с перрона входить - тут вас цап, и в кутузку. Правда, нужно лезть в классный вагон. В теплушку с заду не попасть. Устроена она, зараза, по-другому. Ну что, еще по одной...

- ...Эх, армейцы красные, молодые-зеленые, а знаете ли вы, что и с другой стороны поезда вы в него не попадете. Потому как двери вагонов открывают только со стороны вокзала. С другой стороны заперты они, заразы. Марселич, наливай!

- ...Ребята, Федя, Марселич, открою я вам вагон, не пугайтесь. Ключ у меня есть. Сейчас...

Путеец Никанор Матвеевич стал шарить у себя по карманам. Удивительные предметы извлекали его руки.

- А это что такое? - спрашивал старый рабочий сам себя, разглядывая, например, выуженную из кармана горсть ржавых железок.

- А-а-а... - узнавал он. - Шплинты...

Шплинты летели, рассредотачиваясь в полете, куда-нибудь в траву.

Торжествующий возглас "ага!" озвучил обнаружение ключа. Массивный трехгранник с поперечной ручкой лежал на загрубелой ладони и отражал солнечные лучи.

- Ото всех дверей классных вагонов! Понятно вам? Ото всех!

- А если одни теплушки-с прибудут? - высказал опасения тот, кого переделали в Марселича.

- Эх ты, Незнам Неведович! Да как нынче у них составы формируют? На треть - теплухи, переделанные под перевозку пассажиров, на треть - классные вагоны, а на треть - теплушки, где груз какой везут. Посажу я вас ребята, всех обманем...

За непринужденным разговором и дождались состава. Он прогрохотал мимо, отсвечивая стеклами пассажирских вагонов, обдав дымом от сгоревшего в топке угля и дымком, тянущимся от труб печек, установленных для обогрева теплушек, в которых с недавних пор приспособили перевозить людей.

Никанор Матвеевич в последние, наиболее томительные минуты ожидания графикового поезда употреблял раковский самогон уже в одиночку. Назаров, а за ним и Марселич - отказались, сославшись на ждущие их впереди опасности. Поэтому старый путеец никак не отреагировал на прибытие состава. Откинувшись на стену сарайчика, свесив голову на грудь, он сладко спал, убаюкиваемый весенним теплом.

- Спи спокойно, дорогой путеец, - прошептал Федор Назаров, высвобождая трехгранный ключ из ладони путейца.

Железнодорожник лишь всхрапнул в ответ.

- Пойдем, товарищ Раков.

- Сию секунду, - Марсель в настоящее время оказался очень занят затыканием бумажной пробкой объемистой бутыли, в которой еще плескалась четверть от былого содержимого. - Чего спешить? Вы же помните, Федор Иваныч, господин, что погружен сейчас в морфеи, сказывал - какой-то спецвагон еще цеплять будут, который в тупике у них, навроде нас. Пока еще прицепят.

- Спецвагон - спецбыстро и прицепят. Заткнул? Пошли.

Они ступили на шпалы ближайшего железнодорожного пути. Отсюда можно было увидеть, как из остановившегося поезда выбираются на перрон пассажиры, в основном без поклажи - значит, просто размять ноги. Садящихся в поезд тоже, как и первых, наблюдалось немного. Назаров разглядел разгуливающую вдоль вагонов высокую фигуру в кожаной куртке. Может, Леха Хохлов и есть? Впрочем, какая разница. Сейчас надо подумать, как незаметно пересечь пути, чтобы никто не засек две подозрительные личности, движущиеся в подозрительно неправильном направлении.

Рассерженные паровозные гудки заставили застывших посередине колеи красноармейцев испуганно обернуться. На них надвигался маневровый локомотив, толкающий перед собой пассажирский вагон, видимо, тот самый спецназначения.

- Не туда! - остановил Федор дернувшегося было к месту предыдущей дислокации Марселя. - За мной!

Назаров перешел на другую сторону пути. "Вот оно - решение задачки", подумал он. Сказал последовавшему за ним Ракову:

- Прыгнем на подножку. Нас куда надо и довезут.

Спецвагон находился уже в десятке шагов от них.

- Да как же так, товарищ Назаров? Неспособные мы к акробатике! Товарищ Назаров!.. - плаксивым голосом заканючил Марсель. - Не получится, товарищ Назаров. И мешок руки вяжет...

Спецвагон уже поравнялся с ними. Федор выхватил сидор из рук своего не шибко храброго подчиненного и фельдфебельским голосом рявкнул:

- Пр-рыгай, сал-лага!

Товарищ Раков, больше напуганный этим криком, нежели иными обстоятельствами, взял и сделал все как нужно: вцепился в проплывающие перед ним поручни, оттолкнулся от земли и - оказался на подножке. Назаров, повесив оба мешка на одно плечо, пробежал несколько метров вдогонку движущемуся вагону и со спокойствием и деловитостью бывалого сцепщика взобрался на подножку к товарищу Ракову.

- Не боись, кататься нам недолго, - счел нужным прокричать Федор.

Висеть на подножке им пришлось минуты три. Назаров заметил, как в одном из окон перемещаемого вагона на миг появилась чья-то голова и тут же снова скрылась.

Спецвагон подогнали к хвосту состава, и бойцы спрыгнули на щебень. Сцепщик, ожидавший окончания маневров и начала своей работы, глянул на них, укоризненно покачал головой и проворчал:

- Развлекаемся, шоб вам пусто было! Штрафануть бы вас, а лучше сразу к стенке!

И занялся своим делом.

Назаров и Марсель Прохорович направились вдоль поезда в поисках классных пассажирских вагонов, которые должны были находиться где-то в середине состава.

- И как это железнодорожные люди полную жизнь по таким неуклюжестям бродят? - изумлялся бывший официант, уставший переставлять ноги по рассыпчатой щебенке и мириться с покатостью насыпи.

С другой стороны состава ветер доносил смех и разговоры, крики и ругань. Проемы между вагонами беглецы преодолевали как можно быстрее, чтобы у того, кто, не дай бог, их заметит, по крайней мере, недостало бы времени разглядеть их как следует, и, значит, был шанс, что примут за железнодорожников.

Ну вот наконец и желанная сцепка из трех пассажирских вагонов. Они прошли ее полностью и остановились у последней двери последнего классного вагона, состыкованного с теплушкой.

Назаров вскочил на подножку, подергал ручку двери в тамбур - заперто. Как Федор и предполагал, тамбур оказался нерабочим, то есть его не открывали во время остановок, через него не входили и не выходили. И это как раз его устраивало.