Нил Стивенсон - Анафем

Суура Асквина сказала:

— Думаю, мы все согласились — пусть и с некоторыми оговорками — перейти в Гемново пространство вслед за фраа Джадом. И, судя по рассказу фраа Пафлагона и сууры Мойры, места нам там хватит!

Все препты вежливо засмеялись. Барб фыркнул. Мыс Арсибальтом закатили глаза. Барб явно умирал от желания уплощить сууру Асквину, подробнейшим образом объяснив, насколько огромно конфигурационное пространство вселенной — с оценкой, сколько нулей потребуется, чтобы записать число описываемых им состояний, докуда дотянулась бы бумажная лента, если бы на ней записали это число, и так далее. Однако Арсибальт занёс руку над его плечом — терпи, мол. Суура Асквина начала есть, и все остальные последовали её примеру. После короткой интерлюдии, во время которой некоторые препты (не Лодогир) хвалили еду, суура Асквина продолжила:

— Однако, возвращаясь к нашей дискуссии, я должна сказать, что не вполне поняла реплику фраа Пафлагона о разной материи Геометров, прозвучавшую до того, как возникла тема Гемнова пространства. Фраа Пафлагон, я полагаю, вы привели это в доказательство того, что Геометры прибыли из разных космосов, или, в терминологии фраа Джада, из разных повествований …

— Чаще всего говорят «мировой путь», — вставила суура Мойра. — Термин «повествование»… э… несколько отягощён.

— Вы заговорили моим языком! — воскликнул Лодогир, явно очень довольный. — Кто, кроме фраа Джада, пользуется словом «повествование», и что оно для них на самом деле означает?

— Термин редкий, — сказала Мойра, — и для некоторых связан с Преемством.

Фраа Джад как будто ничего не слышал.

— Если оставить в стороне терминологической спор, — продолжала суура Асквина чуть более резким тоном, — то я не понимаю, как всё соотносится: в чём вы видите связь между фактом существования разных видов материи и мировыми путями?

Пафлагон сказал:

— Космогонические процессы, ведущие к созданию того, из чего мы состоим: протонов и остальной материи, и рождению звёзд, в которых происходит нуклеосинтез, — зависят от некоторых физических констант. Самый известный пример — скорость света, но есть и другие, общим числом около двадцати. В те времена, когда у нас ещё было нужное оборудование, теоры потратили много времени, чтобы точно определить эти константы. Будь они иными, известный нам космос не возник бы: он остался бы бесконечным облаком тёмного холодного газа, или одной огромной чёрной дырой, или чем-нибудь ещё таким же простым и скучным. Если представить константы рычагами на панели управления машины, то все эти рычаги должны стоять в определённом положении…

И снова Пафлагон посмотрел на Мойру. Та подхватила:

— Суура Демула использовала аналогию с кодовым замком сейфа, комбинация которого состоит примерно из двадцати чисел.

— Если следовать аналогии сууры Демулы, — сказал Ж’вэрн, — каждое из двадцати чисел — какая-нибудь природная константа, например скорость света.

— Верно. Набирая случайные числа, вы никогда не откроете сейф: он останется для вас глухим металлическим ящиком. Даже если вы наберёте правильно девятнадцать чисел и ошибётесь в двадцатом, ничего не произойдёт. Нужно набрать правильно все до одного. Тогда дверца откроётся, и наружу изольётся вся сложность и вся красота космоса.

— Ещё одна аналогия, — продолжала Мойра, отпив глоток воды, — была предложена светителем Кондерлином, сравнившим все наборы из двадцати констант, не порождающие сложность, с океаном в тысячу миль глубиной и шириной. Наборы, её порождающие, подобны масляной плёнке в лист толщиной на поверхности этого океана: тончайший слой возможностей, при которых образуется твердое стабильное вещество, пригодное для возникновения вселенных и жизни.

— Мне нравится аналогия Кондерлина, — сказал Пафлагон. — Космосы, в которых возможна жизнь — различные участки этой масляной плёнки. Изобретатели новоматерии придумали способы перемещаться в соседние точки, где материя имеет немного другие свойства. Большая часть созданной ими новоматерии хоть и отличалась от природной, была ничем не лучше. После долгого кропотливого труда теоры научились попадать на те участки масляной плёнки, где материя лучше, полезнее той, которой снабдила нас природа. И, как я понимаю, у присутствующего здесь фраа Эразмаса уже есть мнение о том, из чего сделаны Геометры.

Я настолько этого не ждал, что застыл под взглядом фраа Пафлагона, как пень. Чтобы вывести меня из ступора, он сказал:

— Твой друг, фраа Джезри, любезно поделился твоими наблюдениями касательно парашюта.

— Да, — сказал я, чувствуя, как горлу подкатывает комок. — Ничего особенного. Не так хорошо, как новоматерия.

— Если бы Геометры научились делать новоматерию, они изготовили бы куда более совершенный парашют, — перевёл фраа Пафлагон.

— Или придумали бы не такой идиотически примитивный способ сажать аппараты! — объявил Барб. Все взгляды обратились к нему. Его имени не называли.

— Фраа Тавенер сделал очень дельное замечание, — проговорил фраа Джад, сглаживая неловкость. — Возможно, он скажет нам ещё что-нибудь интересное позже, когда его попросят.

— Суть, если я правильно понимаю, — сказала Игнета Фораль, — в том, что Геометры — все четыре их группы — используют материю, естественную для своих космосов.

— Им присвоили условные названия, — подал голос Ж’вэрн. — Антарктцы, пангейцы, диаспцы и кваторцы.

Первый и, наверное, последний раз ему удалось вызвать у собравшихся смех.

— Названия отдают географией, — сказала суура Асквина, — но…

— На их корабле изображены четыре планеты, — продолжал Ж’вэрн. — Они отчётливо видны на фототипии светителя Ороло. На каждом из четырёх сосудов с кровью, доставленных аппаратом, также изображено по планете. Им дали неофициальные названия по самым примечательным географическим чертам.

— Так что… попробую угадать… на Пангее один большой континент? — предположила суура Асквина.

— На Диаспе, очевидно, много островов, — вставил Лодогир.

— На Кваторе почти вся суша сосредоточена в низких широтах, — сказал Ж’вэрн, — а самая примечательная черта Антаркта — огромный ледяной континент на Южном полюсе, — и, возможно, предвосхищая очередную поправку со стороны Барба, добавил: — Или какой уж там полюс они изображают снизу.

Барб фыркнул.

Могло показаться странным, что член фанатично замкнутой секты богопоклонников, прибывший на конвокс всего несколько часов назад, проявляет такую осведомлённость, но загадка разрешалась просто: Ж’вэрн был на том же брифинге, что и я. Всех прошедших инбрас отвели в калькорий, где несколько фраа и суур по очереди вводили нас в курс дела. Или (говоря более цинично) скармливали нам то, что сочли нужным иерархи. Я только-только начинал понимать, как на конвоксе распространяется настоящая информация.