Журнал «Если» - «Если», 1999 № 07

Как только последнее слово вылетело из уст девушки, она вся обмякла. И тогда вскрикнул Каспар, потому что ее руки и ноги вопили: «Смерть, смерть». Он выталкивал из гортани воздух поверх мертвого языка, и всякий раз звучало лишь придушенное мяуканье. Потом он прикрыл глаза кривой рукой и сел на корточки в углу. Он услышал скрип распахнутой двери, топот людских ног, торопливые фразы — обмен информацией, диагнозами, приказами. «Пульс восстановлен… Дай чистый кислород… Давление повышается…»

Спустя некоторое время появилась новая группа людей, затем все вместе вышли.

Он решил, что никогда больше в жизни не отнимет руки от глаз. Но кто-то нежно взял его за запястья и отвел руки в стороны. Фликка приподняла его с пола, крепко прижала к себе.

— Ты храбрец, Каспар. Не волнуйся, она выживет. Врачи подоспели вовремя.

Каспар, дрожа, слабо кашлянул.

— Если бы ты не привел ее ко мне, грех убил бы ее, — сказала Фликка, точно поняв неподвластные его губам слова. — Он скрутил бы ее внезапно, не оставляя никаких шансов. Ты поступил правильно.

Она вытерла заплаканные глаза, и они вместе пошли домой под-небом, где вновь клубились тучи.

Для Каспара наступило странное время: его жизнь впервые вошла в четкое русло. Он больше не тратил часы и минуты, как ему заблагорассудится, — у него появилось занятие. По утрам — один или с Фликкой — он навещал Орин в больнице. К ней пускали не больше, чем на час. Девушка лежала без сознания, вся опутанная трубками и проводами. Доктора говорили ему, что она выживет, невольно подтверждая свою искренность движениями рук. Но также они говорили, что находят ее случай крайне необычным, что это тревожный феномен.

Через три дня корабль Орин отбыл. Разумеется, он не мог ждать выздоровления одного-единственного члена экипажа. Когда Орин выздоровеет, ей придется наняться на какой-нибудь другой корабль. Все уладится, говорил себе Каспар. Он верил в это, но все равно беспокоился.

После обеда он общался с Фликкой. Она подала в Администрацию заявление об отпуске по особым обстоятельствам и получила его. Ее руки, расчесывая волосы, добавляли, что она сказала начальству что-то важное. Каспар предполагал, что это как-то связано со странным грехом, который достался Орин.

Они с Фликкой по-прежнему играли в карты, но ее голова постоянно была забита посторонними мыслями. Каспар догадывался, что Она дожидается чего-то — точнее, кого-то. Когда Карл наконец-то вернулся с рыболовецкой флотилией, Фликка вздохнула с облегчением.

Взяв с собой Каспара, она пошла на пристань встречать Карла. Тот очень устал в плавании, но, как только Фликка поприветствовала его горячим поцелуем, утомления простыл и след.

Карл настоял на том, чтобы побаловать Фликку и Каспара походом в казино. Даже Фликка смогла понять, как важно это для Карла — и потому радостно согласилась. Хотя Каспар никогда не задумывался о деньгах, он знал, что сестра зарабатывает в несколько раз больше Карла и, согласно обычаю, должна сама за все платить. Но для Карла высшим счастьем была возможность порадовать других. Он купил Каспару маленький мешочек с фишками. Каспар ставил их по одной и всякий раз проигрывал, но предпоследняя выиграла пятьдесят к одному. Карл, расхохотавшись, сдал фишки в кассу и, игнорируя немые протесты Каспара, сунул ему в руку все купюры до последней. Каспар решил купить Орин подарок, когда она выздоровеет.

Выйдя из казино, они распрощались. Сплетенные пальцы Фликки говорили, что ей ужасно хочется пригласить Карла завтра в гости; но в его смущенной улыбке сквозило все еще слишком четкое воспоминание о последнем визите и боязнь вновь появляться в их доме.

— Ну… может быть, завтра увидимся, — произнесла она.

— Да, хорошо бы.

Поцеловав его на прощанье, Фликка пошла прочь. Каспар побрел было за ней, но Карл удержал его за плечо.

— Она правда хочет меня видеть? — спросил он Каспара.

Мальчик широко улыбнулся и энергично кивнул.

— Тогда я зайду к вам около полудня, договорились?

Каспар вновь кивнул. Ухмыльнувшись в ответ, Карл опустил глаза и растопырил пальцы — это значило, что он хотел бы чем-то вознаградить Каспара. Не найдя ничего лучшего, он вытащил смятую пачку и сунул Каспару последнюю сигарету из нее. Спрятав сигарету в карман, Каспар бегом пустился вслед за Фликкой. Догнав ее, он обернулся: Карл уже растворился в ночи.

Наутро Каспар пошел в больницу — узнать, как дела у Орин. Фликка отправилась с ним. Им сообщили, что наступило улучшение. Этой ночью девушка пришла в себя, но ненадолго. Тело Орин, распростертое на кровати, по-прежнему скрывалось под сплошной сетью проводов и трубок, однако дышала она уже без труда. Каспар и Фликка немного постояли около нее; девушка не ощущала их присутствия. Ее глаза под приспущенными веками беспрестанно бегали, спрашивая: «Что? Что? Что?». Хотя Каспар знал, что это благоприятный симптом, у него засосало под ложечкой.

Едва Каспар решил, что пора уходить, все здание вздрогнуло от трезвона колоколов тревоги. Фликка распахнула дверь палаты, и они забежали в коридор в поисках ближайшего выхода.

У запасного выхода стоял рядовой служащий отдела Безопасности. Чтобы с той стороны нельзя было войти, он просунул в дверную ручку палку.

— Пожалуйста, вернитесь, — сказал он. — Все должны оставаться в здании.

— А зачем же тогда сигнал? — опешила Фликка.

— Таков приказ: никто в городе не должен выходить наружу.

— Что случилось?

— Мне ничего не сообщали, сестра. Но код «один-восемь-восемь» означает «угроза извне». Я так думаю: на нас напали из космоса. А теперь идите-ка тихо-мирно в палату и никуда не выходите.

Фликка с Каспаром возвратились в палату Орин, сели на стулья и изумленно переглянулись.

— Не верю, — заявила Фликка. — Все это говорилось только для того, чтобы мы не рыпались. Ерунда какая-то. Если бы на нас напали, это было бы видно или слышно… — но ее глаза свидетельствовали, что она не очень-то уверена в собственной правоте. Кроме того, снаружи долетали еле слышные звуки: больничным колоколам вторил звон всего города.

Каспар подошел к окну. Больница располагалась по соседству с космодромом, и Каспару было отлично видно летное поле с посадочной полосой, которая уходила вдаль и, казалось, терялась в нависших над горизонтом облаках. Заметив в небесах какое-то пятнышко, он сначала подумал, что в глаз ему попала соринка; но вскоре пятнышко раздулось, превратившись в силуэт идущего на посадку челнока. Он указал на него Фликке. Та тихо присвистнула.

— Предупреждения о посадке не было. Что за черт? Ой, глянь!

На краю летного поля, где обычно горожане встречали грешников, стояли служащие отдела Безопасности.