Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2

Вообще само здание Библиотеки было чрезвычайно запутанным и непонятным. Михаил просмотрел несколько старых планов и поразился, насколько оно бестолково выстроено. Снаружи оно имело форму буквы «П». В переднем крыле располагалась сама библиотека — главное хранилище и комнаты с многочисленными пристройками. А в остальном здание служило канцелярией, мэрией и даже типографией. Кроме трех этажей снаружи оно имело не менее трех под землей, и Михаилу было непонятно, зачем их располагать под зданием, если можно было выстроить второе на поверхности. А ведь здесь жили и работали, общались, и ведь как-то смирились, привыкли, прижились, стиснутые голым и холодным камнем и темнотой.

Снаружи что-то с длинным визгом шаркнуло по стене. Михаил вздрогнул. Визг повторился. Михаил, обмирая, вошел в комнату, нашел между стеллажами грязное окно и подергал за раму. Окно не открывалось, а шпингалеты были намертво приклеены к подоконнику белой краской. Тогда он, неестественно вывернув голову, прижался к стеклу щекой и различил за сплошной стеной дождя тонкий и длинный прут громоотвода, который, раскачиваясь и прижимаясь, визжал по мокрой штукатурке. Он точно помнил, что еще днем громоотвод прочно держался за штырь в земле. В голове неожиданно всплыло упоминание о теняках. Никакие это не теняки, решил Михаил. Просто сварка не выдержала. Но прежней уверенности уже не было.

Михаил вышел из комнаты, прошел в конец коридора, спустился по лестнице вниз и распахнул низенькую полукруглую дверцу в глубокой нише.

Это была, скорее всего, канцелярия. Первое что сразу бросалось в глаза, были толстые чадящие факелы, торчащие из стен, и полукруглый закопченный потолок. Уже потом Михаил заметил зеленые от плесени бумажки на цементном полу и такие же низкие железные дверцы с решетчатыми прорезями вдоль стен. Где-то громко капала вода. Из глубины пустого коридора тянуло сгнившим ледяным воздухом, пахло погребом, сыростью, железом и чем-то паленым.

Михаил толкнул первую дверь слева. Дверь заныла, завизжала петлями и открылась, выпуская резкий запах нашатырного спирта и мокрой растительности. Он вошел в низкую тесную камеру. Напротив входа под самым потолком было окошко, забранное толстой решеткой. Сквозь полуразбитое стекло Михаил увидел во всех деталях тротуар, бурлящую под дождем лужу и угол площади. Камера была освещена плохо. На стенах из дряхлого столетнего кирпича зеленел мох, в темных углах плавно развевалась паутина. Посреди камеры в земле была врыта труба, похожая на старинную чугунную пушку, над которой неподвижно висела цепь. Яран где-то вычитал, что раньше здесь жили сумасшедшие. Их приковывали к цепи, дабы они не буйствовали, закрывали окна и запирали двери. Потом один из охранников оставил ключи, психи сбежали, сожгли полгорода и заблудились в катакомбах. «Дикость какая-то», — подумал тогда Михаил. И тут он услышал за стеной металлическое позвякивание.

В соседней камере он увидел деревянную балку, прикованную к цепи, которая с лязгом раскачивалась из стороны в сторону. Такое впечатление, будто здесь недавно побывали буквально минуту назад. Михаил вдруг испугался. На секунду появилось желание заорать, забиться в истерике, высадить стекло и позвать на помощь. Он выскочил в коридор.

В детстве ему часто снился сон. Длинный желтый коридор, грязный потолок и стены в трещинах. И вдруг кирпичные прямоугольники распахиваются, и в коридор выскакивают черные, с низко надвинутыми клобуками монахи. А самих монахов нет, одни пустые внутри одежды. И хочется крикнуть, а горло будто сдавлено железным кольцом…

Михаил быстро успокоился. Нет здесь теняков. Нет сумасшедших. И тут вдруг его проняло. Господи, да ведь этот дом площадью с квадратный километр, и на сотни метров он здесь один! Михаил вышел из коридора и стал торопливо подниматься по лестнице на третий этаж.

Это была типография. В пустых комнатенках пылились громоздкие и неуклюжие печатные станки. Всюду пачками валялась бумага, горкой, как пушечные ядра, в углах толпились пустые банки из-под краски. Иногда попадались совершенно неожиданные предметы, например, огромные деревянные бочки с темными пятнами, затянутые паутиной. Или приземисто гудящие трансформаторные будки с мятыми, словно жеванными, кожухами. Из типографии Михаил попал в темное глухое помещение и поискал на стене выключатель. Выключателя не было. Тогда он включил фонарик. Желтый конус света уперся в стенку огромного железного механизма который глухо урчал и издавал странное сипение, словно выпускал пар.

Михаил обшарил фонариком помещение. В круге света проскальзывали угловатые решетчатые сооружения, крышки круглых блестящих баков и моргающие огоньки. Михаил понял, что попал на электростанцию — сердце всего города, старое сердце, поношенное и слабое. Когда-то в далекие времена один из ученых нашел в Трясине несколько комков зеленой слизи, которая выделяла чудовищную энергию. Коллегия города решила заменить старую электростанцию, работающую на угле, и поместила все трансформаторы сюда, в Библиотеку. С тех пор город снабжала энергией слизь и продолжала действовать сейчас. Они с Яраном попытались разобраться в механизме трансформации, но быстро запутались и махнули рукой. А механизмы продолжали работать, гнали по проводам никому не нужную силу и готовы были простоять так еще лет двести.

Послышался грузный сытый храп. Михаил поискал на звук фонариком. Луч уперся в тонконогий стол, под которым неподвижно лежали две толстые когтистые ноги, обросшие длинной рыжей шерстью. Михаилу сразу расхотелось куда-то идти и что-то смотреть. Он попятился, открыл спиной дверь и пошел обратно.

По пути он все-таки решил заглянуть на крышу. Поднявшись по вертикальной лестнице, он оказался на чердаке и толкнул вверх тяжелую крышку люка. Квадратный лист железа, подбитый шпалами, поднялся и грохнулся о крышу. Михаил сел на край люка, потом встал и посмотрел вокруг.

Вокруг было множество крыш. То тут, то там из сплошной полосы разноцветной жести выступали огромные печные трубы, антенны и гусаки с проводами. Дальше уже стояли многоэтажники и длинными, черными тенями выступали на фоне кровавого заката. Небо по-прежнему было затянуто тучами, по-прежнему лил дождь и утомительно-однообразно лупил по жестяным крышам. Жесткий ветер швырял мокрую пыль горстями, и Михаил только закрывался ладонями. Он вымок мгновенно. Пятясь назад, он наступил на врезанный квадрат на крыше, как вдруг крыша под ним со скрежетом распахнулась, и он полетел вниз. Со сверхъестественной скоростью замелькали этажи, перекрытия, коридоры, беспорядок. Через пару секунд он врезался ногами в груду книг так, что книги веером разлетелись во все стороны и с проклятиями соскользнул на пол. Сверху прилетел фонарик и пришелся аккурат по синяку на плече. Михаил взревел от боли и с ненавистью посмотрел в проем тайника. Там, на далеком расстоянии, был квадратик темнеющего неба, моталось эхо от крика и мелкой пудрой просачивался дождь.