Александр Мееров - Защита 240

- Ничего не удалось сделать, Ганс. - Доктор молчит и дребезжащим, стариковским голосом добавляет: - Микки скончался.

Крайнгольц ничего не отвечает, сидит не шевелясь, бесцельно всматриваясь в трепетное пламя свечи. Буш тяжело опускается в кресло, заботливо смотрит на друга и спрашивает.

- Ганс, с кем ты говорил по телефону?

- Право, не знаю с кем. Звонил на подстанцию. Там ответили, что Пейл-Хоум отключен за неуплату.

- На подстанцию? Они же сказали и о телефоне?

- Что о телефоне?

- Ведь тебе на подстанции сказали, что за неуплату будет отключен и телефон.

- Ну, да.

- А ты не подумал, что подстанция не имеет отношения к телефонной сети?

- Черт возьми, а ведь это верно!

Буш снова молчит.

- Я уверен, Ганс, что кто-то следит за тобой. Кто-то заботится о том, чтобы оставить тебя без самого необходимого. Сегодня без предупреждения отключили от станции, и ты остался без электроэнергии, завтра...

Крайнгольц вскакивает с кресла.

- Прошу тебя, Пауль, пойдем, помоги мне. - Буш вопросительно глядит на Крайнгольца.

- Я знаю, Пауль, ты устал, но это необходимо сделать.

Крайнгольц задумывается на мгновение и потом решительно заканчивает:

- Да, это необходимо!

Они направляются во внутренние лаборатории.

- Я чуть не забыл, что без тока не сработает приготовленная мною система, когда у меня не будет уже никакого другого выхода, - на ходу говорит Крайнгольц. "За высокой оградой" при свете электрического фонаря они подтаскивают к основной установке тяжелый аккумулятор.

Крайнгольц быстро отъединяет несколько проводников от небольшого щитка, вделанного в стене, и присоединяет их к аккумулятору.

- Теперь я спокоен, - говорит Крайнгольц хирургу, когда они возвращаются в холл и снова усаживаются в креслах. - Во всех комнатах виллы установлены десятки контактов. Включить один из них - и за "высокой оградой" не останется ничего, что не должно попасть в чужие руки.

- Это, может быть, и неплохо, Ганс, но, знаешь, я бы считал, что тебе лучше уехать отсюда. Я чувствую, что над тобой нависла какая-то страшная угроза, что кто-то сжимает тебя и твое дело какими-то очень сильными тисками. Хотелось бы только знать, кто именно закручивает винт этих тисков?

Буш поднимается с кресла, подходит к роялю и берет несколько аккордов. Эти звуки как бы вырывают его из окружающей действительности, он быстро опускается на круглый табурет, и его тонкие пальцы ударяют по клавишам.

Бурная, тревожная и вместе с тем полная страстного призыва к борьбе импровизация обрывается так же внезапно, как и начинается. Буш поворачивается к стоящему у раскрытого в непроглядную ночь окна Крайнгольцу. На горизонте полыхают зарницы.

- Ты должен срочно покинуть Пейл-Хоум, Ганс.

- Может быть, - медленно отвечает инженер, - но ведь это не так просто. Может быть, ты преувеличиваешь опасность, Пауль.

- Преувеличиваю? А поведение этого мерзкого типа Хьюза? Ведь что он только не творил, чтобы пронюхать о твоих секретах!

- Он никогда не был за "высокой оградой" и, значит, ничем повредить не может.

- А чья-то попытка пролезть в лабораторию?

- Не удалась!

- Но она была. Кому-то все же нужно было совать нос в твои дела. Ну, а отказ в финансировании после того, как тебе оно было обещано? А внезапное, без предупреждения отключение электроэнергии?

Крайнгольц протестует уже менее уверенно.

- Может быть, это просто цепь обстоятельств, странно совпавших, может быть...

- А это? - не на шутку нервничает доктор. - А это тоже совпадение? почти выкрикивает он, поспешно вытаскивая из жилетного кармана маленькую записочку.

- Что это?

- Послание, которое мне вручили недавно. Прочти!

"Послание", полученное доктором Паулем Бушем, не претендовало на изящество стиля, но было весьма красноречивым.

"Эй ты, старая обезьяна!

Если ты еще хоть раз зайдешь в Пейл-Хоум к Крайнгольцу, пеняй на себя, - будешь иметь дело с ребятами босса Джеймса.

Свирепый Джо".

- Пауль, почему ты мне не показал этого раньше?

- А что бы ты сделал? Пошел бы бить физиономию этому "свирепому Джо", которого ты не знаешь? Или, еще того хуже, заявил бы в полицию?

- Пауль, зачем ты шутишь такими вещами? Ведь ты прекрасно знаешь, что они способны на все. Когда ты получил записку?

- Пять дней тому назад.

- Ты с ума сошел, Пауль! Зачем ты приезжал сюда!

- Ганс! - гневно кричит старик. - Ты замолчишь когда-нибудь?

Крайнгольц тихо говорит.

- Спасибо, Пауль. Я конечно, знаю, что ты настоящий друг, что ты не хочешь оставить меня в такие дни одного, но...

Рояль заглушает его голос.

Буш играет с подъемом, с мастерством большого, одаренного музыканта. Играет одну за другой вещи бравурные, задорные, преисполненные огромной внутренней силы.

Гроза приближается. Глубоко внизу озеро все чаще окрашивается ослепительным фиолетовым блеском.

В холл врывается порыв ветра и тушит свечи.

- Спасибо тебе, Пауль. Мне было очень хорошо в эти несколько минут, говорит Крайнгольц. - Я забыл обо всем на свете и слушал тебя, как всегда, с упоением. Спасибо!

- Ну вот, а ты говорил, чтобы я не приезжал в Пейл-Хоум, - весело отвечает Буш.

- Ты все шутишь, Пауль. С этой бандой шутить нельзя. Разве ты не боишься смерти?

- Смерти? - доктор становится серьезным.

- Я прожил много, Ганс, и, конечно, боюсь смерти, но боюсь несколько особенной боязнью, - ну, вот примерно так, как боюсь, что кончается уже концерт, который принес мне столько возвышенного наслаждения. Да, жизнь для меня - наслаждение. И чем сильнее это наслаждение, тем больше боязнь смерти. Ведь жизнь не концерт - она не повторится.

Весь холл на миг озаряется розовым светом. Оглушительный грохот раздается совсем близко, и еще долго после него слышатся затухающие раскаты грома, а когда, наконец, все стихает, в наступившей тишине неумолчно трещит телефон.

- Ага, еще не отключили, - смеется Крайнгольц и выходит в кабинет.

- Пауль, вызывают тебя.

Переговорив по телефону, доктор начинает собираться.

- Что случилось, Пауль?

- Вызывают к больному.

- Куда?

- На ферму к Стиллу.

- К Стиллу? Странно!

- Что же здесь странного? Беда может приключиться со всяким.

- Откуда они узнали, что ты в Пейл-Хоум?

- Вот уж не знаю. Наверное, позвонили в Гринвилл, и там сказали, что я выехал к тебе.

- Стилл сам звонил?

- Нет.

- Кто-нибудь из его семьи?

- Нет. Я не узнал по голосу, кто звонил.

- Пауль, мне не нравится этот вызов.

- Нервы, Ганс, нервы. Нельзя же бояться каждого телефонного звонка. Откуда это у тебя? Я тебя знал не таким!

- Я о тебе беспокоюсь, Пауль. Может быть, тебе лучше не ехать?

- За все тридцать пять лет моей врачебной практики, мой друг, еще не было случая, чтобы я не выехал на вызов к больному. Мне нужно ехать - это долг врача!