Александр Мееров - Защита 240

- Форген! Этот Том Келли, надеюсь, в ваших руках?

- Ну, конечно! - расплылся в самодовольной улыбке гангстер.

- Вы позаботьтесь о том, чтобы получить у него собственноручную записку с признанием в убийстве доктора Пауля Буша.

Физиономия Форгена потускнела.

- Сэр, я, право, не знаю...

- Вы меня хорошо поняли, Форген?

- Понял, сэр.

- То-то же! - Эверс поднялся, захлопнул книжку, и впервые за все время разговора в кабинете на его красиво очерченных, чуть припухших губах появилась улыбка. - Ну, а инженером Крайнгольцем я займусь сам.

4. "ЗАЩИТА 240"

В шесть часов утра к станции Волновой подошел пассажирский поезд. В шумной, торопливой толпе Титов пробирался к выходу. На пристанционной площади поток пассажиров редел, растекаясь по прилегающим улицам.

Титов внимательно осмотрел стоявшие у станции автомашины. Увидев на одной из них номер ХВ 15-40, он молча сел в машину, и она тотчас же тронулась с места.

Человек за рулем поздоровался с Титовым и спросил, куда он намерен ехать.

- Прежде всего, товарищ Кузнецов, мне надо повидаться с капитаном Бобровым и выяснить у него, чем я смогу быть ему полезен. Где сейчас капитан?

- Капитан в поселке. Он находит, что вам удобнее всего встретиться с ним на квартире.

- Ну, хорошо, там и поговорим обо всем. Как здесь у вас дела? Таинственное влияние Никитина на аппаратуру продолжается?

- Продолжается, Иван Алексеевич.

- Та-ак, интересно, - медленно произнес Титов. - А что представляет собой этот Никитин?

Кузнецов коротко, но исчерпывающе рассказал Титову все, что ему удалось узнать о Никитине.

Примерно за год до окончания войны, демобилизованный в связи с тяжелой контузией, Никитин поступил на работу в Центральный институт, затем его перевели в филиал, в Петровское. За эти годы он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Несколько замкнутый, молчаливый, он редко появляется среди молодежи. Однако это никого не удивляет - все знают, что Никитин все свободное от работы время учится. Благодаря настойчивости и умению работать он успешно справляется со сложными заданиями, посильными только квалифицированному инженеру, хотя и не имеет диплома. Никитин не чурается общественной работы, но и не является активистом. Неоднократно премировался, никогда не имел взысканий. Одинок. Особенно близких друзей не имеет.

- Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о нем, - закончил Кузнецов. Как видите, нет ничего компрометирующего.

- Ну, что ж, тем лучше. Я везу с собой, товарищ Кузнецов, приборы типа наших 24-16, - похлопал Титов ладонью по солидному чемодану, оклеенному светло-коричневым дерматином. - Эти приборы несколько переконструированы. Думаю, они помогут нам разобраться во всем этом деле. Начнем сегодня же, и начать нужно, мне кажется, с квартиры Никитина.

- Обыск?

- Нет, что вы! - Титов задумался, соображая, как воспримут его предложение капитан Бобров и его сотрудники. - Обыск, по-моему, не нужен. Вы припоминаете, товарищ Кузнецов, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились?

- Ну как же, Иван Алексеевич. - В косо поставленном зеркальце Титов увидел улыбку на лице Кузнецова. - Припоминаю. Кусок картона задал нам всем немало работы.

- Вот, вот. А вы помните, как разрешилось это запутанное дело?

- Еще бы! Ведь на приборы влиял этот чертов картон, на котором разравнивали листочки радиоактивного сплава. Иван Алексеевич! - Кузнецов притормозил машину и повернулся к Титову. - Вы думаете, что и в этом случае?..

- Уверен!

Кузнецов погнал машину быстрее, сосредоточенно вглядываясь в бегущее под колеса шоссе и молча продумывая предположение Титова.

- Вы здесь уже несколько дней, - прервал молчание Титов, - не так ли?

- Да, Иван Алексеевич, вторую неделю.

- Ну вот, значит, обстановку изучили. Скажите, есть возможность... Нет, впрочем, это будет сложно.

- Что именно?

- Снять комнату рядом с квартирой Никитина. Это облегчило бы нашу задачу.

- Это уже сделано, - удовлетворенно улыбнулся Кузнецов. - Капитан Бобров, как только приехал сюда, нанял комнату у хозяйки Никитина.

- Вот это чудесно! Молодец Петр Алексеевич! Как же ему это удалось?

- Сезон, Иван Алексеевич. Дачный сезон. Хозяйка переехала в летнюю кухню и с удовольствием пускает дачников. Никитин - ее постоянный жилец. Им она очень довольна. Не нахвалится: какой, говорит, симпатичный человек. Работящий, самостоятельный, не пьет и вежливый. По хозяйству много помогает. Старушка нам с капитаном доверительно рассказывала, что непременно хочет подыскать Никитину хорошую невесту.

- Заботливая старушка. Не подыскала еще?

- Нет, Иван Алексеевич. Но похоже, что Никитин уже сам нашел себе девушку.

- Вы с капитаном знаете ее?

- Это Белова, сотрудница спецлаборатории филиала.

Директор филиала института академик Зорин, которого предупредили о приезде Титова, появился у себя в кабинете раньше обычного.

Кабинет Зорина был одновременно и его личной лабораторией. Кроме обширного письменного стола, здесь стояло несколько лабораторных столов с аппаратурой и множество колб и штативов с пробирками. Южная и восточная стены были почти сплошь застеклены и заставлены легкими этажерками с аккуратно расставленными на них растениями.

Рабочий день еще не начинался. В помещениях института царила та особенная тишина, которая располагала к серьезным занятиям. Викентий Александрович углубился в дела.

Рядом с солидными книжными шкафами стоял сейф. Зорин встал из-за стола и нажал зеленую кнопку сейфа. Из средней его части выдвинулась маленькая полочка, туго обтянутая плотной бумажной лентой. Викентий Александрович расписался на ленте и отправил полочку в сейф. Послышалось ворчание, щелкание - и полочка с треском выдвинулась снова. Одновременно с этим в верхней части сейфа замигала красная лампочка и затрещал звонок.

Зорин недоуменно пожал плечами. Внимательно проверив подпись, он заметил, что расписался не совсем точно.

- Ну, что ты волнуешься? - искоса поглядел академик на мигавшую лампочку и поморщился от назойливого звонка. - Потише, потише, пожалуйста! Не шуми. Я сейчас сделаю все как следует.

Викентий Александрович написал свою фамилию четче и опять задвинул полочку в сейф.

Сейф удовлетворенно щелкнул своим металлическим нутром, и верхняя массивная дверца плавно растворилась.

- Ну, вот, так бы и давно, - добродушно пробурчал Зорин, - а то поднимаешь шум на весь корпус из-за какой-то едва заметной черточки! А впрочем, молодец. Молодец, конечно.

Викентий Александрович вынул объемистую папку с проектом Резниченко, бережно закрыл дверцу, подмигнул сейфу и направился к письменному столу.

Не меньше, чем история с Никитиным, его беспокоила судьба Резниченко.