Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— Мне кажется, здесь ты перегнул палку, Джубал, — вмешался Кэкстон. — Майк мог отписать Дугласу свое имущество, даже оставаясь королем Марса.

— Бен, мальчик мой, — нежно проговорил Харшоу, — тебя еще можно иногда читать…

— Спасибо.

— …но в политике ты неандерталец.

Кэкстон облегченно вздохнул.

— Слава Богу! Я думал, ты подобрел.

— Когда со мной это случится, пожалуйста, пристрели меня. Капитан, сколько человек вы оставили на Марсе?

— Двадцать три.

— Каков их статус, согласно решению по делу Ларкина?

— Я не имею права говорить, — хмуро сказал ван Тромп.

— Тогда не говорите, — посоветовал Джубал, — мы вычислим это сами.

Доктор Нельсон сказал:

— Я уже гражданский человек, капитан, и могу говорить, что хочу.

— И я, — подхватил Махмуд.

— А меня отправят в отставку! Ладно, я скажу. Только, Бен, обещайте, что это не появится в печати.

— Может, мне уйти?

— Нет, послушайте. Все колонисты отписали свои права по делу Ларкина правительству. Присутствие Майка на Марсе путало карты. Я не юрист, но понял, что если Майк откажется от своих прав, то Марс окажется государственной колонией.

— Что толку в этой колонии? — спросил Кэкстон. — Я никоим образом не собираюсь умалять ваших достижений, капитан, но общеизвестно, что Марс особой ценности для человека не представляет. Может быть, там нашли что-то настолько ценное и настолько стратегическое, что поставили на нем гриф «смертельно секретно»?

— Нет, все отчетные документы прошли без грифа, — покачал головой ван Тромп. — И Луна казалась бестолковым булыжником, когда мы туда прилетели.

— Признаю свою ошибку, — сдался Бен. — Жаль, что не мой дедушка купил Лунар Энтерпрайзез! Но Марс-то населен.

— Населен, — с несчастным видом согласился ван Тромп, — Вонючка, объясни ему.

— Бен, — сказал Махмуд, — на Марсе достаточно места, чтобы организовать колонию, и, насколько я могу судить, марсиане не стали бы на нее нападать. Можно лететь на Марс хоть сейчас, и вывешивать там флаги, но мы будем иметь статус муравейника под стеклом в школьном живом уголке. Я не знаю, на каком мы свете.

— И я не знаю, — кивнул Джубал. — Я вообще ничего не знал, кроме того, что администрация суетится вокруг этих так называемых прав; решил, что администрация тоже не в курсе дела, и пошел напролом. Нахальство — второе везение.

Джубал ухмыльнулся и продолжал:

— Когда я заканчивал школу, я выиграл диспут, процитировав указ Британской колониально-торговой комиссии. Мне никто ничего не смог возразить, потому что такой комиссии никогда на свете не было. Сегодня утром меня вынудили поступить так же бесстыдно. Администрации позарез нужны были Майковы права на Марс, и Дуглас боялся, как бы мы не продали их кому другому. А я сыграл на его жадности и страхе и продемонстрировал всему миру глупость решения по делу Ларкина, — Джубал был доволен.

— И поставил себя в дурацкое положение.

— Бен, — с упреком произнес Харшоу, — они короновали Майка, исходя из своей же логики. Стоит ли напоминать, что лучше быть явным королем, чем тайным претендентом? Старая скатерть и несколько аккордов музыки сослужили Майку хорошую службу. Его положение стало определенным, но не простым. Если ты соверен Марса — будь любезен, предоставляй — кому концессию, кому анклав. Владеть землей еще хлопотнее, чем владеть деньгами. Значит, снова отказываться от своих прав в пользу Дугласа? Этого я не хотел, как не хотел делать своего клиента заложником его так называемых прав. Поэтому нужно было аннулировать решение по делу Ларкина по отношению к Марсу.

Джубал ухмыльнулся.

— Вот и пришлось изворачиваться. Сначала я добился для Майка почестей. А почести оказываются либо монарху, либо его второму «я» — послу. Я стал убеждать публику, что Майк не карточный король (каким он является по пресловутому решению), а посланник великого марсианского народа! — Джубал передернул плечами. — Это был блеф чистейшей воды, но я рассчитывал на то, что ни Дуглас, ни Кунг не осведомлены в этом деле. Я сильно рисковал: рядом сидели вы — братья Майка. Если бы вы выступили против, мне не удалось бы убедить публику, что Майк — посол Марса.

— Я не воспринял ваше выступление как ложь, — сказал капитан ван Тромп.

— Значит, я случайно угадал правду.

— Не совсем, — капитан «Чемпиона» замялся, — Майк не столько посол, сколько лазутчик.

У Кэкстона отвисла челюсть. Харшоу потребовал:

— Объясните, сэр.

— Сию минуту, — сказал ван Тромп. — Мне кажется, что Старшие Братья послали Майка на Землю в разведку. Не поймите меня плохо — я не меньше вашего люблю парня. Однако у него нет причин быть лояльным по отношению к нам, то есть к Земле.

Капитан нахмурился и продолжал:

— Все думают, что человек, выросший на Марсе, обеими руками ухватится за идею вернуться «домой». Ничего подобного! Свен: не дай соврать.

— Майк не хотел на Землю, — подтвердил Нельсон. — Он боялся нас и даже близко не подпускал. Когда же марсиане велели лететь ему с нами, он подчинился, как солдат, для которого лучше погибнуть в бою, чем не выполнить приказ.

— Минутку! — перебил Кэкстон. — Вы хотите сказать, что марсиане пошли на нас войной? Это так же нелепо, как нам воевать с Юпитером! У нас гравитация в два с половиной раза сильнее, чем на Марсе, а на Юпитере в два с половиной раза сильнее, чем у нас. Аналогичны различия в атмосферном давлении и температуре. Марсиане не выдержат наших условий, как мы не выдержим условий на Юпитере.

— Вы недалеки от истины, — заметил ван Тромп.

— Какой же смысл нам нападать на Юпитер? А марсианам на нас?

— Бен, вы слышали о плацдарме на Юпитере?

— Слышал и знаю, что дальше проектов дело не пошло. Это нереально.

— Это было нереальным несколько лет назад. Современная техника дает человеку возможность высадиться на Юпитере. Почему вы думаете, что марсиане глупее нас? Вы бы видели их города!

— И тем не менее мне непонятно, зачем им воевать с нами.

— Капитан, позвольте и мне высказать кое-какие возражения. Вы знаете о делении цивилизаций на аполлинарные и дионисические?

— Что-то слышал.

— Так вот, даже культура Зуни показалась бы марсианам дионисической. Вы были на Марсе, а я много слышал о нем от Майка. У марсиан аполлинарная культура, они не должны быть агрессивными.

— Я не стал бы на это полагаться, капитан, — заговорил Махмуд, — мне кажется, доктор Харшоу прав. Я сужу о культуре по языку, а в языке марсиан я не нашел слова со значением «война». Я не встречал также понятий «оружие» и «борьба». Если же в языке отсутствует какое-то слово, то, следовательно, в культуре отсутствует соответствующее ему явление.

— Что за чепуха, Вонючка! Собаки дерутся и при этом прекрасно обходятся без слов!