Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

Из начинаний Мартина этого периода можно отметить серию антологий «Новые имена», собранную из произведений начинающих авторов. Однако больше всего времени и творческих сил писатель отдает стихии, захватившей его в 1987 году: созданной им «межавторской» серии «Wild Cards» [7] Игра слов Буквально wild cards — это «дикие карты», «кошмарная карта» (на жаргоне — «непруха») и тому подобное; однако, кроме карточных аллюзий, Мартин явно намекает и на другие. Так, всем, кто связаны с компьютерами, хорошо известны «свои» wild cards — стандартные значки-шаблоны для обозначения более обширных массивов (например, «* *» — все файлы данного каталога, и т. п.). А в отдельных видах спорта wild cards — это зарезервированное участие в каком-то соревновании явного фаворита без предварительного отсева или, наоборот, выданный в последний момент пропуск для явного аутсайдера . Он бессменно вел ее все последнее десятилетие: собирал и редактировал антологии, сам писал рассказы и даже один роман — «Рука мертвеца», в общем, жил в выдуманном им самим мире.

«Wild Cards» — это история параллельной Вселенной, где занесенный на Землю инопланетный вирус в 1946 году уничтожил 10 процентов населения Нью-Йорка, а остальные 90 — мутировали. И лишь немногие из выживших превратились в экстрасенсов-суперменов — Тузов (или Асов, поскольку оба слова по-английски обозначаются одним словом — Асе), приключения которых и составляют сюжеты отдельных произведений. Если честно, то это уже не столько литература, сколько увлекательная игра, сродни компьютерным «стрелялкам» и «квестам», и Мартин, кажется, испытывает неподдельный экстаз от своей новой роли Game Master’a.

Джон Клют, сравнивая Мартина с другой яркой звездой 1970-х — Робертом Силвербергом, отмечал: «Оба схожи в том, что способны точно направить свое перо на что-то, захватившее их воображение, после чего отыскать единственно нужные слова, чтобы вернуть нас к реальности. А в чем они расходятся, так это в количестве написанного: Мартин никогда не поражал своей сверхпродуктивностью — скорее, наоборот… Виной всему — телевидение. Начиная с 1980-х годов, он написал множество удачных сценариев, получил немалую прибыль и теперь лишь от случая к случаю позволяет себе отвлекаться на научную фантастику и фэнтези». И заканчивает Клют статью пассажем, весьма смахивающим на траурную речь, полную сдержанной печали: «Мы благодарны ему за его блестящий менеджмент с серией «Wild Cards», но продолжаем скорбеть по поводу того, что он навсегда покинул научную фантастику».

Впрочем, навсегда ли?

Сейчас писатель живет в городе Санта-Фе (штат Нью-Мексико), где его соседом все последние годы до своей смерти был Роджер Желязны. Связи с миром science fiction и фэнтези Мартин не порывал: постоянно мелькал на различных конах, понемногу пописывал (в том числе и фантастику) в журналы и антологии. Да и два его недавних романа из новой серии «Песнь пламени и льда» — «Игра тронов» (1996) и «Битва королей» (1997) (с первым российские читатели недавно имели возможность познакомиться в серии издательства ACT) — достаточная порука тому, что отпевать Джорджа Мартина миру фантастики рановато.

Он всегда был удачлив. И, подобно другому знаменитому барду, конечно, вернется. И, конечно, споет — не пройдет и полгода…

________________________________________________________________________

БИБЛИОГРАФИЯ ДЖОРДЖА МАРТИНА

(Книжные издания, фантастика и фэнтези)

1. Сб. «Песня для Лиа» (A Song for Lya, 1976).

2. Сб. «Песни звезд и тенет» (Songs of Stars and Shadows, 1977).

3. «Свет умирающий» (Dying of the Light, 1977).

4. Сб. «Песчаные короли» (Sandkings, 1981).

5. С Л. Таттл — «Гавань ветров» (Windhaven, 1981).

6. «Горячечный бред» (Fevre Dream, 1982)

7. «Рэг Армагеддон» (The Armageddon Rag, 1983).

8. Сб. «Песни, которые поют мертвецы» (Songs the Dead Men Sing, 1983).

9. Сб. «Летящие в ночи» (Nightflyers, 1985).

10. Сб. «Путешествие Тафа» (Tuf Voyaging, 1986).

11. Сб. «Портреты его детей» (Portraits of His Children, 1987).

12. «Рука мертвеца» (Dead Man's Hand, 1990).

13. «Человек в форме груши» (The Pear-Shaped Man, 1991).

14. «Игра тронов» (A Game of Thrones, 1996).

15. «Битва королей» (A Clash of Kings, 1997).

И вдруг, пока я брел вниз головой по телефонным проводам, глядя под ноги, на плоское, холодное, кое-где присыпанное колючими яркими звездами небо, меня осенило: стоит на миг поддаться слабости, сделать маленький шажок вбок — и все. И я вечно буду падать вверх, к недостижимым высотам ночи. Тут в меня словно бес вселился, и я перешел на бег.

Ах, как пели провода под моими ногами! Ах, как они качались и выгибались надо мной, пока я мчался сломя голову! Мимо кафе-закусочной «Рикки», и в гору, в гору, в гору. Мимо старой шоколадной фабрики и комбината «Ай-Ди-Ай», где делают рекламные дисплеи. Мимо контор «охотников за головами», мимо «А. Дж. Лакорс: Электромоторы-Регуляторы-Запчасти». Выше и выше, по склону, который становится все круче, вдоль извивающейся, как змея, вереницы коттеджей, что карабкается к самому Риджу. Дважды я обгонял пешеходов, скрючившихся и закутанных, пригнувших головы, но не побежденных — шут знает, какие таинственные дела выгнали их из дома в такую погоду. Они-то меня не замечали, само собой. Где уж им, пешеходам. Впереди уже показалась ферма, где выращивают антенны — честно, целое поле антенн. И Семь Сестер, разукрашенные красными огоньками, как новогодними гирляндами, приросшие к земле, словно сталактиты. «Куда бежим, малыш?» — проворковала одна из башен — кажется, Гегемона — скрипучим, хриплым от помех голосом.

— Отстань, — процедил я, не замедляя бег, и все семь башен захихикали.

По шоссе, бормоча, ползли машины. Эта местность, хотя люди постарались заселить ее и вообще привести в порядок, изобиловала оврагами, с которыми ничего нельзя было поделать. Вот и здесь, сразу за обочиной, начинался непригодный для строительства крутой скалистый склон — царство деревьев и мусора. Коробочки от макдональдсовских гамбургеров и белые целлофановые пакеты махали вслед проезжающим автомобилям. Я прибавил ходу и начал выкладываться по-настоящему.

Примерно в квартале от Риджа я поскользнулся и чуть не упал. Еле успел ухватиться за столб. Огорошенный собственной беспечностью, я повис над бездной. Голова кружилась. Нервы шалили. Земля, чугунным щитом нависшая над моей головой, была черней, чем сама чернота, и все же я чувствовал: она, точно охотничья собака, принявшая стойку, готова в любой момент наскочить на меня, раздавить в лепешку, размазать в ноль. Я с ужасом уставился на нее.

Кто-то выкрикнул мое имя.