Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

— Пошли, — сказал я. — Я знаю выход.

Однако на обратном пути я долго не мог найти дорогу. Проблема была даже не в замысловатом лабиринте подземных труб, хотя заблудиться в нем было легче легкого, а в том факте, что Вдова заявила: «Никуда не пойду, если ты не будешь держать меня за руку».

— Ты и не представляешь, как это для меня трудно, — возразил я.

— Иначе я просто не решусь, — сказала она нервно и невесело рассмеялась. — У меня топографический идиотизм.

И вот, собравшись с духом, я схватил ее за руку и нырнул в стену.

В голове у нее творилось черт те что, я еле пробирался вперед, делая огромные усилия над собой, чтобы не соскользнуть с трубы. Мы проползли сквозь сотню ее воспоминаний, и все они относились к ее женатому любовнику, и все были одного сорта. Вот вам образчик:

Резко нажав рычажок, Дэниэл включил в машине радио. Салон затопила печальная музыка — что-то из классики.

— Не дури, крошка. Знаешь, сколько денег я в тебя вбухал? — чтобы указать на ее платье, он больно ткнул ее своим толстым пальцем в грудь. — Вместо этой тряпки я мог бы купить двух первоклассных шлюх.

«Так чего ж не купил? — подумала она. — Садись на свой «метролайнер» и катись к себе в Нью-Йорк, к своей жене, деньгам и двум первоклассным шлюхам». Вслух, вполне цивилизованным тоном, она сказала:

— Дэнни, между нами все кончено, неужели ты сам не видишь?

— Послушай-ка, крошка. Давай-ка не будем спорить, идет? Мы на автостоянке, мимо люди ходят, всем все слышно. Поехали к тебе, присядем и все обсудим, как культурные люди.

Она вцепилась в руль, глядя прямо перед собой.

— Нет. Мы решим этот вопрос прямо здесь и сейчас.

— Черт подери, — одной рукой Дэниэл вытащил из кармана куртки пачку «Кента», выдавил из нее сигарету. Взял губами за кончик, выдернул. Щелкнул зажигалкой. — Ну говори, говори.

Ощущение безнадежности захлестнуло ее зловонной волной. А еще считается, что от женатиков легко отделаться. Иначе бы с ними вообще дела никто не имел.

— Отпусти меня, Дэнни, — взмолилась она. И затем, зная, что лжет, добавила:

— Если хочешь, мы останемся друзьями.

Он раздосадованно хмыкнул.

— Я старалась, Дэнни, честно, я старалась. Ты даже представить себе не можешь, сколько сил я положила. Но все это зря.

— Ладно, я тебя выслушал. А теперь поехали, — перегнувшись через нее, Дэнни переключил передачу на задний ход. И наступил ей на ногу, больно вдавливая ее ступню в педаль акселератора.

Машина резко поехала назад. Будущая Вдова Чарли, вскрикнув, панически вывернула руль, а свободной ногой нажала на тормоз.

Машина подпрыгнула и с треском замерла. Послышался звон бьющейся пластмассы. Оказалось, что они врезались в «хёндай» фисташковой расцветки.

— Все, как по заказу! — процедил Дэниэл. Зажигалка погасла. Дэниэл вновь щелкнул колесиком, прикурил, распахнул дверь. — Пойду посмотрю, что там.

Оглянувшись через плечо, она увидела, как Дэниэл, подтянув брюки, сидит на корточках около «хёндая». Внезапно ей захотелось развернуть машину и сбежать. Нажать на газ и вперед, не оглядываясь! Увидеть, как уменьшается в зеркале заднего вида его обескураженное лицо. Обливаясь слезами, она тихонько засмеялась.

Дэниэл вернулся:

— Все нормально, поехали.

— Я же слышала, там что-то разбилось.

— Ерунда, задняя фара, — он странно покосился на нее. — Ты чего смеешься? Совсем сбрендила?

Она беспомощно покачала головой, тщетно пытаясь отделить слезы от смеха. Затем, она сама не помнила как, они очутились на Экспресс-вее. Тихо гудел мотор. Машина катила по безликому извилистому шоссе. Она была за рулем, но Дэниэл по-прежнему решал все за нее.

Тем временем мы окончательно заблудились. Всерьез и надолго. То, что я счел отводом основной водопроводной трубы, завело нас невесть куда. Следуя за извивами, мы наверняка преодолели уже несколько кварталов. Я остановился, выдернул свою руку из ее пальцев. Мне никак не удавалось сосредоточиться. Когда сквозь тебя кипящим потоком льется едкое, ядовитое чужое прошлое….

— Послушай-ка, — сказал я. — Нам надо кое о чем договориться.

Ее голос раздался ниоткуда, тихий, настороженный.

— Что?

Как тут лучше выразиться? Ужас этих воспоминаний заключался не в их неприглядности, но в их индивидуальных приметах. Они удобно входили в пазы, оставшиеся от моих подлинных воспоминаний. Они были привычны, как разношенные ботинки. Сидели, как влитые.

— Если б я хоть что-то об этой мути помнил, — сказал я, — извинился бы. Елки, разве я могу ставить тебе в вину твои же переживания? Разумеется, ты на меня зла. Но разве ты сама не понимаешь, все это прошло. Сгинуло. Пора тебе об этом забыть. Не надо спрашивать с меня за то, чего я даже не помню, идет? Все эти гадости случились двадцать, тридцать лет назад. Я был молод. С тех пор я переменился!

Осознав абсурдность своих слов, я чуть не рассмеялся, если б только мне было до смеха. Господи ты Боже, я вообще уже мертвец!

Долгое молчание. Затем:

— Значит, догадался.

— А ты знала с самого начала, — горько проговорил я. — Как только я спустился с высоковольтных проводов в Мейнеюнке.

Она не стала ничего отрицать.

— Полагаю, мне должно быть приятно, что в свой черный день ты пришел ко мне, — произнесла она с интонацией, намекающей на обратное.

— Почему ты мне сразу не сказала? Зачем тянула?

— Дэнни…

— Не смей меня так называть!

— Между прочим, тебя зовут именно так. Дэниэл. Дэниэл Кобб.

Все те чувства, которые я пытался побороть под тем предлогом, что

Вдова лжет или ошибается, окончательно взяли надо мной верх. Я рухнул ничком, крепко вцепился в трубу и стал биться о ее неумолимо-твердый чугун. Запертый, как в темнице, в недружелюбной пустыне ночи, я взвешивал, что для меня страшнее — оторваться от Земли или остаться на ней.

— Кобб?

Я смолчал. В голосе Вдовы зазвучали нервные нотки.

— Кобб, нам нельзя здесь оставаться. Ты должен вывести меня наружу. Я вообще не понимаю, куда идти. Без тебя я пропаду.

Мне было не до разговоров.

— КОББ! — окончательно запаниковала она. — Я не стала тебе мстить. Еще тогда, в Мейнеюнке. Ты нуждался в помощи — и я помогла, как умела. Теперь очередь за тобой.

Молча, незримо для нее, я покачал головой.

— Будь ты проклят, Дэнни, — яростно выпалила она. — Я тебе больше не позволю надо мной издеваться! Подумаешь, не нравится тебе тот козел, которым ты был раньше! Твои проблемы. Не смей самоутверждаться за мой счет. Я к тебе ангелом-хранителем не нанималась. Не думай, что я — последний шанс, посланный тебе небом. Не мое дело — уговаривать тебя не прыгать с обрыва.