Роберт Шекли - «Если», 1999 № 09

В «Мумии» 1932 года было отражено главное, что присуще арт хетипу страшного и пугающего — неотвратимость приближения зла, невозможность предупредить жертву или отвести от нее беду. Трагичность роли сторонних наблюдателей заключается еще и в том, что мы, выводя подсознательные, глубоко гнездящиеся, именно архетипные (то есть коллективно бессознательные) страхи на уровень сознания, не в состоянии даже силой своего разума противостоять безотчетной и неуправляемой внутренней тревоге.

Новый вариант «Мумии», сценаристом и режиссером которого является Стивен Соммерс, по сюжету примыкает к приключенческо-мистическому направлению современного кинематографа. Фильм компании «Юниверсл Пикчерз» вышел на экраны США в мае 1999 года и сразу стал одним из хитов сезона. Предполагается, что он соберет в американском прокате до 160 млн долларов. Обычно подобные широко разрекламированные блокбастеры при непосредственном знакомстве с ними весьма разочаровывают. Вспомните хотя бы прошлогоднюю «Годзиллу», тоже, между прочим, имеющую в основе культовую старую ленту — причем японскую, 1954 года. Однако современная «Мумия» практически уже не является римейком. Она способна увлечь зрителей исключительно своей авантюрно-комической стихией, впечатляющими съемками в пустыне и роскошными спецэффектами, выполненными студией «Индастриал Лайт энд Маджик» Джорджа Лукаса.

Кстати, проявившаяся в этом, а также во многом другом тесная связь новой «Мумии» со знаменитым киноциклом об Индиане Джонсе отнюдь не вредит картине Соммерса, а воспринимается в качестве дополнительного элемента забавной игры с публикой. И по сравнению с предыдущей работой — дурацки комикующим фильмом ужасов «Подъем с глубины» — «Мумия» является своего рода взлетом режиссера, причем не только в коммерческом, но и в художественном плане. Не исключено, что подсознательно фильм Соммерса должен был вызвать своеобразный терапевтический эффект. Можно предположить, что режиссер, сам желая избавиться от въевшегося в память ощущения страха, невольно проводит «психоаналитический сеанс» с теми из зрителей, кто в той или иной степени находился под впечатлением старой «Мумии» и ряда ее продолжений, тоже снятых в 30-е годы. Надо заметить, что подавляющее большинство попыток компьютерновиртуального осовременивания давних страшных лент приводит к обратному результату — все безумные спецэффекты и дорогостоящая машинерия воспринимаются как аттракцион в парке развлечений, где можно испугаться только на секунду — от неожиданности.

Несомненная удача Соммерса заключается еще и в том, что он сделал ставку на «атмосферу драчливости и хулиганского авантюризма», а также на то, что фильм должен «быть жутким, но не кровавым; забавным, но не вульгарным» (как раз кровавым и вульгарным был «Подъем с глубины», с треском провалившийся в прокате). Головокружительные приключения героев фильма (роли их исполняют Брендан Фрейзер, Рейчел Уайш, Джон Хэнна, Арнольд Вослу и Кевин Дж. Коннор) обеспечили успех ленты среди подростков, самой активной части зрительской аудитории. Мотив дерзких поступков и комического выворачивания наизнанку культурно-исторических и кинематографических мифов дает возможность воспринимать новую «Мумию» без придирчивости и въедливости. Оказывается, и на восставшую, будто из небытия, непокоренную мумию есть, в конце концов, управа. Эта нечисть боится кошек — животных, считавшихся священными в Древнем Египте. Помогает и вовремя обнаруженная Золотая Книга. И даже если попросту гаркнуть на злодея, то разинутый в крике рот человека — хороший ответ на отверзнутую пасть ожившей твари. Клин клином вышибают, а крик криком подавляют. Большой привет ныне модным молодежным ужастикам — «Крик», «Крик 2»…

Дверь за его спиной открылась и закрылась. Джеф Форзон не обратил на это внимания, завороженно разглядывая картины, покрывающие стену приемной от пола до потолка. Потрясающая живопись.

Первым делом, подумал он, надо отдать образчики краски на анализ. В жизни своей не видел ничего подобного! Какой колорит, какая изумительная текстура. Совершенно невероятный, головокружительный эффект объемности… И что замечательно, почти все картины написаны превосходными мастерами.

Теперь понятно, почему Бюро Межпланетных Отношений срочно затребовало офицера из Департамента Культурологических Исследований. Разве способен персонал, раскрасивший свою базу в цвета, приличествующие лишь мавзолею, по достоинству оценить произведения живописи? Да что там, они даже не знают, как правильно повесить картину!

Прожужжал коммуникатор, и скучавшая в приемной секретарша холодно сообщила:

— Координатор готов принять вас, сэр.

Он поспешно вскочил на ноги, бросив напоследок еще один восхищенный взгляд на драгоценную экспозицию. Форзон любил свою работу, но терпеть не мог тесно связанные с ней бюрократические формальности. Он также питал глубокое отвращение к фигуристым красоткам в униформе.

— Разве у вас на базе не носят туземную одежду? — как можно дружелюбнее осведомился он.

— Что вы говорите, сэр?!

Одна лишь мысль о подобном кощунстве так потрясла секретаршу, что она забыла придержать дверь, и та, качнувшись, чувствительно съездила ему по физиономии. Безмолвно чертыхнувшись, Форзон прошел за ней в коридор. На первой двери слева висела табличка: ШТАБ-КВАРТИРА КОМАНДЫ А (не шрифт, а сплошное убожество!). Далее последовала ШТАБ-КВАРТИРА КОМАНДЫ Б, за ней — дверь без таблички. Если мне отдадут эту комнату, мимоходом подумал Форзон, то свою табличку, уж будьте уверены, я нарисую сам.

Прежде ему никогда не случалось работать под прямым контролем другого правительственного органа, и чем ближе Форзон подходил к офису координатора, тем меньше ему нравилась сама идея.

Форзон ощутил, что его недовольство здешним координатором постепенно эволюционирует в активную неприязнь. Конечно, нельзя винить человека за то, что он не вскочил с постели посреди ночи, чтобы встретить нового сотрудника. Но продержать посетителя битый час в приемной?..

Девушка остановилась у двери в конце коридора и, холодно кивнув, передала Форзона с рук на руки юной деве не менее сурового вида, которая и препроводила его в личный кабинет Верна Раштадта, координатора базы БМО на планете Гурнил.

Явление Форзона, по всей видимости, не доставило Раштадту никакого удовольствия. Впрочем, это дряблое, изрезанное морщинами лицо с припухшими веками и опущенными уголками рта вообще не способно было выражать положительные эмоции; но глаза у координатора оказались живые, и подбородок — твердым. Судя по всему, этот человек, постаревший на службе, не пожелал уйти в отставку — и прочно укоренился в проекте.