Роберт Шекли - «Если», 1999 № 09

Он и сегодня живет в северо-ирландском городке Порт-Стюарте, с гордостью нося титул Патрона («покровителя») Ирландской национальной ассоциации научной фантастики. И продолжает писать, хотя и разменял восьмой десяток… Потому что, вероятно, относится к своему делу жизни так же, как настоящий врач: это не заработок, не служба, но скорее — долг, призвание. Благо «пациентов» хватает: в наше циничное, безумное и подлое время не падает спрос на таких, как Уайт, — психотерапевтов, целителей, врачевателей душ. Хватает, конечно, и жуликов, и проходимцев, но он-то не из таких. Он лечит по-настоящему.

________________________________________________________________________

БИБЛИОГРАФИЯ ДЖЕЙМСА УАЙТА

(Книжные издания)

1. «Тайные посетители» (The Secret Visitors, 1957).

2. «Второе окончание» (Second Ending, 1962).

3. Сб. «Станция-госпиталь» (Hospital Station, 1962).

4 «Звездный хирург» (Star Surgeon, 1963).

5. Сб. «Смертоносный мусор» (Deadly Litter, 1964).

6. «Орбита убегания» (Escape Orbit, 1965). Выходил также под названием «Открытая тюрьма» (Open Prison).

7. «Взгляд снизу» (The Watch Below, 1966).

8. «Все суждения разом отлетели» (All Judgement Flied, 1969).

9. Сб. «Чужаки среди пас» (The Aliens Among Us, 1969).

10. «Ответственная операция» (Major Operation, 1971).

11. «Завтра слишком далеко» (Tomorrow Is Too Far, 1971).

12. «Мрачная преисподняя» (Dark Inferno, 1972). Выходил также под названием «Спасательная шлюпка» (Lifeboat).

13. «Сонное тысячелетие» (The Dream Millenium, 1974).

14. Сб. «Чудовища и медики» (Monsters and Medics, 1977).

15. «Корабль «скорой помощи» (Ambulance Ship, 1979).

16. «Недоубийство» (Underkill, 1979).

17. Сб. «Будущие в прошлом» (Futures Past, 1982).

18. Сб. «Общий сектор» (Sector General, 1983).

19. «Звездный целитель» (Star Healer, 1985).

20. «Голубой код — срочно!» (Code Blue — Emergency, 1987).

21. «Мир Федерации» (Federation World, 1988).

22. «Молчащие звезды проходят» (The Silent Stars Go By, 1991)

23. «Геноцидный целитель» (The Genocidal Healer, 1992)

Поверхность фронта не менялась очень давно. Не линия никогда не затихавших надолго боев, а именно поверхность — незримая, но реальная. Там, где кипели сражения эскадр, она прогибалась в ту или иную сторону, иногда ощутимо и стремительно, чаще медленными судорожными толчками, но в этом секторе пространства она оставалась незыблемой вот уже несколько столетий. Периферия…

Не главные силы и массированные удары соединенных флотов, не циклопические побоища — лишь стычки, укусы и отскоки, позиционное противостояние, крохи успехов и такие же крохи ежедневных потерь. Медленно вращающиеся, но очень широкие жернова.

О ближайшей планете Леман знал очень мало, хотя ему доводилось летать в ее окрестностях достаточно близко, чтобы увидеть мутно-голубой диск. Есть ли кто-нибудь на планете — было неизвестно, хотя кому придет в голову жить на линии фронта? Планета не представляла никакой ценности ни для Великой Лиги, ни для ренегатов. Как и большинство пилотов действующего флота, Леман знал о ней только то, что случайно попалось на глаза и застряло в голове, — пустые, бесполезные обрывки сведений.

Планета земного типа. Сырья нет. Нет ничего, что стоило бы защищать или отвоевывать в случае потери. Девяносто процентов поверхности покрыто океаном. Островов, кажется, нет совсем, материк всего один, расположенный на экваторе, но тем не менее обледенелый и предельно негостеприимный. Атмосфера вроде бы кислородно-аргоновая, плотная, неспокойная и достаточно протяженная. В последнем Леман сейчас убеждался на практике.

По счастью, нигде в галактике нет столь глубокого вакуума, чтобы выпущенную по тебе серию импульсов нельзя было обнаружить по мгновенной ионизации межзвездных атомов, а обнаружив, попытаться уклониться. Особенно в этом секторе, где только за последние сто лет не меньше двух тысяч разнотоннажных кораблей обеих воюющих сторон превратились в пылевые облака, а причудливая поверхность фронта не сдвинулась и на миллипарсек.

Ох, неспроста его прижали к планете! Леман прекрасно понимал это, но, вертись не вертись, иного выхода, нежели вход в атмосферу, не было. Одиночный истребитель с израсходованным боекомплектом — легкая добыча для эскадренного дестроера. Если одному противнику еще можно какое-то время морочить голову резкими маневрами, то встреча сразу с двумя делает это занятие вдвойне бессмысленным. Три, от силы пять минут отчаянного танца под шквалом энергоимпульсов — и конец. Это если обреченным истребителем управляет опытный ас. Иначе — меньше.

Леман не был опытным асом.

И тем не менее он держался. Уходил, вертелся волчком, дважды пытался вклиниться между чужими кораблями, надеясь, что они поразят друг друга, и прекрасно понимая, насколько зыбка эта надежда. Его отгоняли огневой завесой, как надоедливую муху, и методично, без особой суеты, расстреливали. Дестроеры немного уступали ему в скорости, но уйти он не мог: для этого ему пришлось бы перестать маневрировать. Тогда счет оставшихся секунд жизни сократился бы с десятков — или сотен? — до одной-двух. Он понимал, что, скорее всего, был бы уже уничтожен, не подвернись эта планета.

Его прижимали к атмосфере. Рывок вверх — и только плазменный шар останется вместо боевой машины. Второй вариант — идти на посадку — по всей вероятности, ничуть не лучше, но сулил небольшую отсрочку. И Леман выбрал именно его.

Изображение поверхности на локаторе четкое, видны все детали. Весь материк был одним огромным плато, круто поднявшимся из океана на высоту в пять — семь тысяч метров, считая и километровый слой льда. Когда-то давно тектонические силы начали было ломать плато на части, но не справились и отступили, оставив сетку глубочайших каньонов, уступами идущих вглубь. Они-то и давали некоторую надежду на спасение.

Он пробьет атмосферу, нырнет в каньон и уйдет с экранов. Затем найдет подходящий уступ, отсидится. Дестроеры не сунутся в атмосферу, но могут караулить его на орбите и неделю, и две. Особенно сейчас, когда впервые за два года беспрерывных сражений и стычек в боевых действиях наметилось некоторое затишье.

Что ж, придется поскучать.

И поголодать. А воды здесь в избытке — вон сколько льда…

Все эти мысли пронеслись в голове Лемана в один миг, а следующее мгновение ушло на то, чтобы осознать: он неисправимый оптимист. Серьезные маневры уклонения от огня на посадочной траектории невозможны, иначе либо сгоришь, либо рикошетом отскочишь в космос, как раз под удар дестроера. Три-четыре минуты торможения в атмосфере — более чем достаточный срок для поражения маломаневренной цели.