Кэтрин Азаро - Паутина игры

Но узнать он все равно должен!

В комнате зазвучал голос Бренна.

Джеремия, здравствуйте. Если вы слушаете эту запись, то, вероятно, знаете: коубейцы прислали мне вашу работу. — Он помолчал. — Сказать, что их поступок нас удивил, — значит, ничего не сказать. Но как бы то ни было, я отдал ее на рассмотрение экзаменационной комиссии.

Джеремия заморгал. Какой смысл отдавать ее им, если они не могут проэкзаменовать его?

Бренн продолжал, словно предугадав его реакцию:

Диссертация, которую автор не защищает, это особый случай. Однако, ознакомившись с ней и учитывая сложившиеся обстоятельства, комиссия решила принять диссертацию без вашей устной защиты. Да и в любом случае, когда речь идет о работах вроде этой, защита — пустая формальность. — Он опять помолчал. — Комиссия, наша кафедра и руководство Школы Искусств и Наук приняли совместное решение. Вам присвоена докторская степень.

Ему присвоили докторскую степень без заключительной защиты? Как так? Он вовсе не считал ее пустой формальностью. Он серьезно опасался, что провалится. А Бренн продолжал:

Ваша работа породила такие горячие дискуссии, каких не было уже давно. — Он откашлялся. — Настоящий фурор вызвал раздел, где вы проследили возникновение Каланий и роль гарема Директора, доказав, что гарем со временем превратился в группу особо талантливых игроков в кости, не состоящих в браке с Директором. Ваши доводы, доказывающие, что полигамия, независимо от пола, всегда ведет к дестабилизации общества, стали предметом ожесточенных споров. Декан Бейкер объявил их полной чушью. Мелисса Алли считает вас блестящим талантом, а Уэйленд разрабатывает вашу теорию на компьютере, одному Богу известно как. — Он неловко добавил: — Но, может быть, вам представилось больше возможностей проверить ваши гипотезы о Каланиях, чем вам хотелось бы.

«Что есть, то есть», — подумал Джеремия.

Возможно, вам будет приятно узнать, — продолжал Бренн, — что вы получили приз Фельдмана по антропологии. Кроме того, я представил вашу диссертацию в Академию планетарных исследований… Джеремия, вам присудили Голдстоуновскую премию.

— Что-о-о?! — Джеремия так стиснул ножку хрустального бокала, что у него побелели костяшки пальцев.

По-моему, впервые за всю историю этой премии ее лауреат не смог лично присутствовать на церемонии. Денежную сумму вы сможете получить… ну, когда сможете.

После новой паузы Бренн добавил:

Ваши близкие шлют вам самые горячие приветы. Мы все гордимся вами.

Диск умолк.

Ножка бокала в руке Джеремии внезапно переломилась. Он уставился на начинающую кровоточить рану. Потом уронил чашу, и она разлетелась хрустальными брызгами по мозаике пола.

— Джеремия! — Халь протянула к нему руку.

— Нет! — резким движением он отодвинулся от стола, вскочил и почти побежал к дверной арке. За ней он оказался в коридоре с высоким потолком. Одна стена была отделана панелями темного дерева, но вторая была из стеклоплекса, и за ней открывалось бескрайнее небо.

Далеко внизу простирались Теотекские горы в гирляндах туманов и коврах пышных снежных елей. Облачный Лес! На севере блестела темная синева Озера Теней, а на юге голубело, отливая серебром, Озеро Слез. Далеко на востоке в небо вонзался одетый снегами пик Горы Теней. Эти необъятные просторы смеялись над ним, напоминали, что он заперт в раззолоченной клетке, и ему не доступна свобода, которой дышал этот величественный пейзаж.

Коридор завершался полукруглой комнатой, пол и задняя стена которой были вырублены в обрыве. Остальные стены были из выгнутого наружу стеклоплекса, поляризованного, чтобы умерить слепящий солнечный свет. Комната лепилась к обрыву, будто пузырек на огромном вертикальном пространстве камня. В задней стене была вырублена скамья. Джеремия сел, упер локти в колени и зажал виски в ладонях.

У входа послышались шаги, он поднял голову и увидел капитана своего эскорта. Вслед за ней появилась Халь.

— Можешь подождать в малой гостиной, — сказала она охраннице.

Капитан ушла, а Халь села на скамью возле Джеремии. Она сказала осторожно:

— Награды, которые ты получил, это большая честь, да?

— Какое это имеет значение? — Он уставился в замыкающее их полушарие неба. — Я же никогда не смогу их принять.

— Тебе станет легче, если ты не будешь молчать…

Какая перемена! Обычно он искал ее откровенности. А сейчас она сидела тихо, не настаивая и не укрываясь за своей холодностью.

Через некоторое время он нарушил молчание.

— Степень доктора — вот ради чего я трудился все эти годы. Обычно ее не присуждают без защиты, на которую я явиться не мог. Но они все равно присудили ее мне. — Он сглотнул. — А Фельдмановский приз — это грант, который присуждают каждый год за исследования, завершившиеся диссертацией по антропологии.

— Присуждают только одному? Из всех?

— Да. Ну, это-то мелочь.

— Так ли? — она пристально посмотрела на него. — А мне кажется: эта твоя докторская степень и престижный Фельдмановский приз куда более почетные награды, чем ты говоришь.

Джеремии и в голову не приходило, что он может получить «Фельдмана». Хотя он бесспорно достиг многого в исследованиях, но приз обычно присуждался выдающемуся ученому.

Однако поистине потряс его «Голдстоун». Он понять не мог, что побудило Академию присудить премию именно ему! Она же всегда доставалась члену факультета с солидным стажем, причем какого-нибудь ведущего факультета. Но чтобы недавний студент получил ее за диссертацию… Неслыханно! Это обеспечивало ему большие шансы на получение того или иного престижного места. Сбывались самые заветные мечты, но Коубей безжалостно положила им конец.

Халь не спускала глаз с мужа.

— А этот «Голдстоун», что он означает?

Джеремия сглотнул.

— То, что люди, которых я не достоин называть коллегами, считают мою работу самой выдающейся в нашей области за этот год. — Он повернулся к ней. — Разве ты не понимаешь? Это все, чего я когда-либо хотел. Вы украли мои мечты.

Она сказала негромко:

— Поставить этот диск было ошибкой.

— Отпусти меня, Халь. Позволь мне вернуться домой.

— Даже если бы я могла освободить тебя от Клятвы калани, а это не в моей власти, теперь мы не можем допустить, чтобы ты уехал. Ты слишком много знаешь.

— Вы не хотите, чтобы я писал о Внутри?

— Отчасти. Для нас это очень личное. — Она помолчала. — Но куда серьезнее то, что тебе известно о Севтаре. Его семья обладает огромным влиянием в Сколианской империи. Если они когда-нибудь узнают, что случилось с ним здесь, они примутся мстить.

Он мотнул головой.

— Я даже не упомяну о нем. Ни при каких обстоятельствах.