Такаюки Тацуми - Гордиев узел. Современная японская научная фантастика

Девочка чуть слышно вскрикнула.

Ее голову окутал голубой туман.

Раздалось шипение, как если бы на раскаленные камни лили воду. И тут же из затылка девочки стал подниматься пар телесного цвета. Стоявший совсем рядом Кровавый почувствовал аромат с легким привкусом гари. Он не знал, что лингвокуклы испускают запах роз при текстуализации.

Появился обрывок текста.

Текстуализировавшийся фрагмент начал действовать на столпившихся зевак, при этом не только понуждая находящихся рядом людей читать текст, но и одновременно стимулируя ощущения, пробуждая все пять чувств. Впрочем, ощущения бывают разные, в зависимости от способностей субъекта к восприятию и пониманию прочитанного, а также от его эмоционального состояния и настроения. Это подобно тому, как в нас пробуждаются вдруг и принимают отчетливую форму старые воспоминания.

Восстановленный текст постепенно проникал в мозг стоявших вокруг людей.

н просунул палец в увлажнившуюся щель. Нет, нет,

не надо, — твердила она, но тело говорило обратное.

Из раскрывшегося цветка сочился сладкий некта

— Эротика. Чистой воды эротика. — объявил, скривив рот, Курата.

— Да, куда уж эротичнее! Ну и куколка, — захихикал кто-то.

— Название? — обратился Курата к девчушке, и та, залившись румянцем, ответила:

— «Горячие сестрички, или Влажная потайная комната».

Кто-то засмеялся. Этот смех, поначалу призванный скрыть смущение, скоро перешел в беззастенчивое хихиканье и распространился в толпе зевак.

Подождав, пока веселье утихнет, Курата произнес:

— Если заметите нелегальных лингвокукол, просьба сразу сообщать в полицию.

Потянув девчушку за волосы, Курата заставил ее подняться.

На лице девочки зияла дыра, как будто кусок плоти вычерпнули огромной ложкой.

«Как это ужасно!» — подумал Кровавый и уже собирался произнести эти слова вслух, как вдруг...

— Сюда! — услышал он шепот у себя за спиной, и тут же кто-то схватил его за шиворот и втащил в глубь толпы.

Опешив, Кровавый обернулся и увидел девушку, заговорщицки приложившую к блестящим розовым губам указательный палец. Девушка была одета в такой же флуоресцентно-розовый, как ее губы, неприлично вызывающий костюм. Она схватила Кровавого за руку и, не обращая ни малейшего внимания на недоумение, написанное на его лице, вывела из толпы. Незнакомка продолжала идти быстрым шагом, крепко держа его за руку. Не пытаясь сопротивляться, Кровавый семенил рядом.

Девушка шла не останавливаясь, выбирая наименее оживленные улицы.

Когда они свернули в очередной темный закоулок, Кровавого охватила тревога и он решился спросить:

— Простите, а куда мы идем?

— Ты ведь лингвокукла, да?

— А-а что... так заметно?

— Да любому понятно. Если будешь ошиваться в людных местах, сразу попадешь в лапы к сыщикам из отдела нравственности.

— Извините.

— Да что извиняться-то. Как твое имя?

— Имя? А, вы имеете в виду название. Я называюсь «Кровавый берег».

— Ну, а звать-то тебя как?

— Хозяин называл меня Кровавым.

— Хозяин...— девушка досадливо прищелкнула языком.

— Ну да ладно. Ты, наверное, ужастик. А я Криптограмма. Называюсь «Учительница-садистка». Как ни шифруй, а все равно понятно, что порно, — улыбнулась Криптограмма.

У нее была открытая детская улыбка. Кровавый тоже улыбнулся в ответ.

— Сюда.

Криптограмма потянула его за руку, и они свернули в ворота.

За воротами был узкий как щель проход. Пригнувшись, они продвигались вперед.

К стене была приделана ржавая железная лестница.

Криптограмма взялась за лестницу руками и начала быстро карабкаться вверх. Кровавый последовал за ней. Он задрал голову, и его взгляд невольно очутился под короткой юбкой Криптограммы. Переведя глаза на мокрую бетонную стену прямо перед собой, Кровавый с сосредоточенным видом продолжал подниматься.

Они оказались перед небольшим окном, проделанным в стене. Это было даже не окно, а обыкновенная дыра, изнутри закрытая фанерой.

Криптограмма постучала. Фанера ответила жалобным скрипом.

— Это я, Криптограмма.

Не успела она договорить, как фанера отодвинулась.

Криптограмма исчезла в дыре. Кровавый влез следом за ней.

Внутри пахло плесенью. К затхлости примешивался едва ощутимый аромат роз.

Они оказались в темной комнате.

— Пришел новый товарищ, — объявил детский голос.

Глаза Кровавого постепенно привыкали к темноте. В холодной сырой комнате было несколько мужчин и женщин.

Стало светлее. Это зажгли свечу на столе. Язычок пламени колыхался, как водоросли на морском дне.

— Его зовут Кровавый, — объяснила Криптограмма. — Название — «Кровавый берег».

— А, ужастик, значит, — сказал мальчик лет десяти с небольшим. Это он объявил о появлении нового товарища.

— Меня зовут Шум. От слова «шумы» то есть звуковые эффекты. Я в картинках, — мальчик протянул Кровавому руку. На руке было всего два пальца. Большой и указательный.

— А остальные пальцы... — стал объяснять Шум, заметив, что Кровавый не может оторвать взгляда от его руки, — мизинец был гудок отправляющегося поезда, безымянный — рык льва, средний — сирена «скорой помощи». Указательный — автоматная очередь. Но до него читавший меня мальчик не дошел — надоел я ему.

Кровавый пожал протянутую руку.

— Кровавый. Приятно познакомиться.

— А это — Любимый,— Криптограмма указала на стоявшего в углу лысого мужчину. Тот широко улыбнулся и слегка поклонился Кровавому.

— Очень приятно, — сказал Кровавый.

В ответ Любимый радостно спросил:

— Хочешь почитать?

Голосу него был необыкновенно пронзительный.

— Почитать? — удивился Кровавый.

— Я тебе себя почитаю.

— Да что у тебя осталось читать-то? — пробурчал сидевший на полу коротышка. Не обращая внимания на его слова, Любимый выщипнул несколько волосков из брови. Бережно держа волоски на кончике пальца, он присел на корточки и аккуратно положил их на пол.

— В меня не попади, — надул губы коротышка.

— Да знаю я, — отмахнулся от него Любимый и достал распылитель с голубым декодером.

Пшик — и волоски превратились в текст.

Сегодня ясный день. Новый текс

— Вот, вот!

Любимый как будто ждал от него какой-то реакции, но Кровавый не знал, что сказать.

— Эти слова показывают, как отец любит меня, — объяснил ему Любимый, растянув рот в безудержно счастливой улыбке.

— С чего это ты взял? — снова подал голос коротышка, но Любимый опять проигнорировал его слова.

— Мой отец — знаменитый изобретатель. Он сделал потрясающее открытие, касающееся текстопласта. Чтобы поделиться им со всеми, он записывал свои эксперименты в дневник в виде лингвокуклы. Я и есть этот дневник. Любовь отца ко мне...