Николай Коротеев - «Мир Приключений» 1977 (№22)

Это пишут советские исследователи Ц. Короленко и Г. Фролова в недавно вышедшей книге с характерным названием «Чудо воображения». А в таком авторитетнейшем издании, как Большая советская энциклопедия, мы читаем: «Развиваясь вместе с усложнением процесса труда и общественных отношений, воображение становится одним из основных элементов сознания и деятельности человека…»

Воображение становится одним из основных элементов сознания и деятельности человека. Становится! Это многое объясняет. И то, почему до сих пор мало кто прислушивался к тем оценкам, которые давали воображению крупнейшие писатели, ученые, художники. И то, почему в обыденной жизни к воображению, фантазии часто относятся прохладно. Знания — это ясно, они нужны, без них — никуда, а воображение… Какие-то фантазии, грезы — зачем?

Слова энциклопедии объясняют и то, почему паука и следом практика вдруг так заинтересовались «фантазиями». И до чего дело дошло! На очередной национальной конференции по проблемам творчества выступает директор — распорядитель Комиссии гражданских служб США. Комиссия эта у нас малоизвестна; между тем это, по существу, федеральный отдел кадров, ответственный за подбор и расстановку миллионов чиновников. С обширной исследовательской лабораторией, кстати сказать. И вот с высокой научной трибуны «главный кадровик» Америки основным свойством творческой личности объявляет воображение…

Небезынтересно, как практика уже использует воображение. Двадцать с небольшим лет назад, впервые в истории, возник метод активизации творческой, прежде всего научно-технической, деятельности — «мозговой штурм». Суть метода проста. Имеется задача, проблема, которая обычным усилиям не поддается. Тогда собирают специалистов, чтобы они выдвигали любые — хоть «в плане бреда»! — идеи. Критиковать идеи нельзя, их можно только подхватывать, развивать, выдвигать свои (анализ, критика, отбор — потом). Вот в принципе и все…

Метод оправдал себя и стал широко применяться. А что, собственно, было сделано? С воображения сняли узду…

Скоро, однако, выявились недостатки метода. Неуправляемое воображение подобно ненацеленному тарану: может сокрушить преграду, а может скользнуть мимо.

Воображение штука сложная. Один небольшой пример. Гоголевский Манилов — вот уж кто не страдал скудостью воображения! Но, как говорится, упаси нас от такого «творчества»… В чем тут дело, для современной науки не секрет. Есть воображение активное, а есть пассивное. Первое в основном нацелено на внешний мир и служит достижению цели. Второе обращено внутрь и от житейских задач оторвано. Бывает достаточно одной серьезной жизненной неудачи, чтобы человек попал к нему в плен и замкнулся в иллюзорном мире.

Двойственность воображения естественна, поскольку все в мире может служить и добру и злу; лекарством нетрудно отравиться, а из ядов делают отличные лекарства. То же самое и в психической жизни: усвоение тех же знаний — благо, но как легко здесь переутомить человека и швырнуть его в болезнь! И воображение даже в теории нельзя разделить на «хорошее» и «плохое». Не только потому, что его активная и пассивная форма переплетены в сознании, как уток и основа в ткани. Уж где, казалось бы, концентрат пассивных фантазий, так это в сновидениях! Начисто вроде бы бесполезная вещь… Проверили. Давали человеку выспаться, но лишали его сновидений. Оказалось, что это верный способ загнать человека в невроз. Кстати, многим писателям, ученым, художникам замечательные идеи и образы приходили как раз в сновидениях.

Раз уж мы коснулись патологии, то вот небольшая сцена. Сидят люди и с отрешенным видом порой изрекают: «Свинцовое окно!», «Квадратный шар!», «Горячий лед!»

Палата умалишенных? Отнюдь! Идет вполне серьезное занятие по методу синектики, которая явилась усовершенствованием «мозгового штурма». Если раньше эпизодически собирали тех или иных специалистов, то теперь создают уже постоянные и тренированные группы — таково основное отличие синектики. Тренируют людей прежде всего на воображение. Чтобы развить фантазию, надо, допустим, в виде упражнения быстро придумать десять несовместимых сочетаний. Кстати, это не так просто, как кажется. Тот же «горячий лед», например, не годится: получен такой в лаборатории. Вообще фантазирование нелегкое дело, хотя многие убеждены в обратном.

Синектика доказала большую, чем «мозговой штурм», эффективность (американские фирмы платят за обучение своих специалистов синектике многие десятки тысяч долларов). Но проблему управляемости воображения толком не решила и она.

Сложней подход к этой проблеме в АРИЗе.

Гением изобретательства называют Эдисона. Но о его методе хорошо сказал другой крупный изобретатель — Николай Тесла: «Если бы Эдисону понадобилось найти иголку в стоге сена, он не стал бы тратить времени на то, чтобы определить наиболее вероятное место ее нахождения. Он немедленно с лихорадочным прилежанием пчелы начал бы осматривать соломинку за соломинкой, пока не нашел бы предмета своих поисков».

Бессистемный поиск, он же метод «тыка», он же метод «проб и ошибок»; надо быть гением и жить очень долго, чтобы на его основе добиться таких успехов, как Эдисон. Меж тем, когда под рукой нет спасительного круга научной теории, так действует всякий, кто незнаком с достижениями современной эвристики. Мысленно он топчется вокруг и около изобретательской задачи, не имея понятия, куда же идти. Это напоминает игру в жмурки.

АРИЗ дает в руки компас и карту.

Скажем, так. В годы войны возникла неотложная задача. Существуют ваграночные печи, которые обладают одним неприятным свойством: время от времени из трубы выбивается пламя. Город затемнен, а здесь — шутка ли! — такой демаскирующий фактор. Процесс же на время налета остановить нельзя. Не удается и трубу надежно прикрыть колпаком — падает тяга.

Эту задачу, несмотря на обещанные вознаграждения, в годы войны нигде разрешить не удалось, хотя, как мы сейчас увидим, для победы над ней вполне достаточно школьных знаний.

Учебник по АРИЗу не столь уж мал по объему, мы его пересказывать не будем — упростим до предела. Первый «шаг», первое требование методики — надо представить, вообразить идеальный конечный результат. Будто нам дали волшебную палочку: взмахни ею — и получишь искомое.

Смысл этого требования вот в чем. Изобретение — всегда переход к новому качеству. Топтаться поэтому нельзя, нужен скачок, прорыв, выход мысли на новую орбиту. А притяжение, инерция существуют не только в физике. Двери первых вагонов московского метро были снабжены ручками. Зачем, двери-то автоматические! Ну как же, все двери имеют ручки… Это мелочь, курьез, бывает и посерьезней. Телескоп появился только в начале семнадцатого века. А оптика позволяла решить эту задачу столетия на два раньше. И потребность была огромная — не в телескопе, так в подзорной трубе, — военная, морская, жизненно важная. Но изобретение, которое так сильно ускорило науку, запоздало. И ясно почему. Качество линз было неважным. Соединить одну мутноватую линзу с другой — что выйдет? Недостатки сложатся…