Виктор Дубчек - Эльфийская ночь

Взрыва беглецы не слышали.

Мир погас.

– -

1 – автор знает, что у глагола "гнить" нет повелительного наклонения. Персонаж – не знает. А ежели и знает – он в слишком расстроенных чувствах, чтобы следить за правильностью своих мыслей.

– И что, все умерли?

– О, нет, сударь капитан, разумеется, нет. В противном случае история наша оказалась бы слишком короткой и существенно менее занимательной.

– Да пока весело.

Эльф вздохнул.

– Ваши представления о веселье…

– Так что стало с городом?

– Эльфы и гномы не пострадали. Чума оказалась опасной лишь для человека. Нагара обезлюдела на четыре пятых.

– Столица?

– Да, – Кави мотнул головой в сторону столь близких теперь стен. – В Варте множество городов и селений, как человеческих, так и прочих. Когда был снят карантин, Нагару постепенно снова заселили люди.

– А эльфы с гномами как отреагировали?

– Я не вполне понимаю Ваш вопрос…

Немец неопределённо обвёл рукой долину.

– Ну, когда люди стали возвращаться.

– А. Разумеется, при подобном катаклизме определённых нестроений избегнуть невозможно. К тому же, когда выяснилась безвредность чумы для нелюдей, в город успело переселиться немалое количество эльфов и гномов из провинций.

– Понятно, как в Косово.

Этот, по всей видимости, топоним принцу не был известен, однако тон капитана предполагал нечто весьма безрадостное. Кави всё же предпринял попытку дальнейшего объяснения.

– Полноценная армия в то время имелась только в распоряжении Адинама Доброго, императора людей.

– А теперь? – хмыкнул Немец.

– Теперь… всё сделалось сложнее.

Человек отвернулся.

Вид с холмов на долину открывался действительно волшебный, и принц в известном смысле даже позавидовал человеку: первое соприкосновение с такой величественной красотой не могло не породить и духовного сопричастия.

Свыше ста тысяч человек и нелюдей постоянного население, булыжные мостовые, трёхэтажные дома, грандиозный речной порт, шпиль Академии… башни дворца, белокаменного императорского дворца!…

– Ну и дыра… – еле слышно пробормотал человек, созерцая город.

Эльф несколько разочарованно вздохнул, – увы, сударя капитана столица не впечатлила, – и критическим взором окинул свои сапоги. Что же; добрая кожа просохла быстро. А вот одежда… С одеждой было худо: вся грязь, накопившаяся за время странствий в чужом мире, и вся грязь, присовокупленная к ней при вынужденном купания в местном чёрном болотце, расплылись, пропитали ткани изнутри, покрыли их дурным масляным блеском снаружи.

В таком виде принцу было бы решительно невозможно показаться во дворце.

– А ты уверен, что это твой мир? – спросил капитан, делая упор на притяжательном местоимении.

– Безусловно, – откликнулся эльф с уверенностью, которой в действительности не испытывал.

Да, город, несомненно, являлся той самой Нагарой, где провёл он лучшие свои годы – спервоначалу в роли приговорённого к смерти, затем, – много позже "затем", – консортом императрицы. И этот лес… сомнений быть не могло: именно в этом лесу впервые повстречал он Севати.

Принц улыбался и ничего не мог с собой поделать; даже и сознавая, что в глазах человека выглядит, вероятно, весьма глупо.

– Я дома, – сказал он капитану. И в порыве внезапной откровенности счёл возможным пояснить причину своего довольства: – Именно здесь я познакомился со своею будущей супругой; при весьма, должен сообщить, примечательных обстоятельствах.

– Вот прям здесь? – хмыкнул капитан, в ироническом сомнении озирая и в самом деле не особенно романтическую обстановку.

– Не вполне, – смутился принц, всё ещё мысленно розовея от нахлынувших приятных воспоминаний. – Это Суров Холм: здесь на поверхность выходят жилы земляного масла.

– Нефть, я вижу, – сказал Немец.

– Да, земляное масло; мы используем его для создания света в жилищах и на некоторых улицах. Но по некой неизвестной мне причине я не вижу здесь сборщицких лачуг… видимо, их всё-таки разрушили орки.

– Тут у вас и орки есть? Полный набор.

– Увы. Их посёлок стоит далее по дороге…

Кави осёкся, свежим взглядом оценивая то, что назвал дорогой. Соотнести узкую лесную тропку, вяло огибающую Суров Холм, с некогда могучим торговым трактом, было решительно невозможно. Да и лес… это был тот же самый лес, вне всяких сомнений, но изрядно разросшийся, много более дикий и суровый, нежели запомнился принцу.

– Моё отсутствие длилось всего лишь менее двух суток. Немыслимо, чтобы за столь краткий срок дорога пришла в подобное запустение…

– Так пойдём проверим, – сказал Немец, – чего сидеть.

– Сударь капитан, – возразил Кави, – я бы не стал удаляться от нашей цели. Тем паче, приближаться к посёлку орков.

– Тут же твоя земля – ты принц, нет?

– Верно… однако орки Великой Варты живут по собственным законам и не особенно жалуют чужаков.

– Варта – империя людей?

– Безусловно.

– И орки, живущие в людском государстве, считают людей чужаками?

Кави развёл руками.

– Они орки. Мы должны уважать их обычаи, понимать и принимать их такими, каковы они есть.

– Когда это мы успели ещё и оркам задолжать… – пробормотал капитан, и принц почувствовал себя уязвлённым даже не тоном, – хотя подобным тоном разговаривают с душевнобольными, – но этим уверенным личным местоимением.

Ибо местоимение прозвучало как-то уж слишком лично.

– Вот что, – сказал Немец, – огнестрел вам тут в новинку. Возьмём по "калашу", остальное прикопаем. Другой дороги в город твой всё равно нет, я так понимаю?

– Увы. Во времена моей юности, до присоединения северных княжеств, эта дорога использовалась по большей мере лесорубами да охотниками. Городская знать выезжала сюда лишь для посещения гробниц.

– Кладбище?

– Гробницы. Курганы великих царей древности. Сейчас на том месте посёлок.

– Вы построили посёлок на кладбище?!

– Не мы – орки.

– Вы позволили поселиться на собственном кладбище оркам?!

Принц отвёл глаза и печально поджал уши.

– Вот так, капитан, – пробормотал видимо потрясённый человек, – и у этих то же самое.

Впрочем, он тут же встряхнулся и подобрался.

– Скажи мне вот что, принц: уши-то у тебя родные, не китайские?

Кави уже довольно знал Немца, чтобы ни в малейшей мере не счесть себя оскорблённым.