Владимир Михановский - Фиалка

- Мы спасаем людей.

- Спасаете, но какой ценой?

- За возможность жить никакая плата не чрезмерна, - сказала Ора Дерви.

- Не уверен, - отрезал физик.

Они подошли к машине Ленца.

- Так, может, ляжете в клинику хоть на несколько дней? - снова предложила Ора Дерви. - Речь идет только об исследовании. Даю слово, скальпель вас не коснется.

- Я абсолютно здоров, - упрямо покачал головой Гуго Ленц и открыл люк машины.

К 5 июля был приведен в боевую готовность весь полицейский аппарат страны.

Улицы и площади бурлили. То здесь, то там вспыхивали митинги. Впрочем, среди выступавших единодушия не было. Одни требовали сделать все, чтобы защитить физика Ленца от любых покушений, другие считали, что наоборот чем меньше останется ученых на свете, тем лучше будет, и не к чему вообще поднимать такой шум из-за физика, хотя бы и знаменитого.

Что касается Ядерного центра, то здесь все шло, как обычно, будто бы не на этот самый день неизвестный злоумышленник назначил гибель доктора Гуго Ленца.

Ленц в этот день был таким, каким его давно уже не видели сотрудники. Работа у него спорилась, он смеялся, шутил, даже напевал глупую песенку о фиалке.

После обеда Гуго Ленц уединился со своим помощником Имантом Ардонисом. Они о чем-то долго толковали. Матовая дверь не пропускала ни звука. Любопытные, то и дело шмыгавшие мимо двери, ничего не могли услышать - у них была лишь возможность наблюдать на светлом дверном фоне два силуэта: один оживленно жестикулировал, словно в чем-то убеждая собеседника, другой в ответ лишь отрицательно покачивал головой.

Иманта Ардониса отпустили несколько дней назад, взяв подписку о неразглашении. От него так и не добились ничего определенного, несмотря на сверхмощную техническую аппаратуру дознания, включая детектор лжи новейшей конструкции.

По распоряжению Арно Кампа за Ардонисом была установлена негласная слежка.

Шеф полиции рассудил, что в критический день возможный злоумышленник должен быть на свободе. Пусть Имант Ардонис думает, что его ни в чем не подозревают. В последний момент правосудие схватит его за руку, и преступление будет предотвращено. А если даже нет... Неважно. Пусть Гуго Ленц погибнет, зато остальным, кто получил цветок, опасность угрожать уже не будет.

В самом Ядерном центре не осталось ни одного не проверенного полицией сотрудника. Весь день Артур Барк безотлучно находился при докторе Ленце.

Когда Гуго Ленц вечером летел домой, его сопровождал целый эскорт. Орнитоптеры охраны были умело и тщательно закамуфлированы - под прогулочные, гоночные, рейсовые и еще под бог весть какие.

Люди Кампа потрудились и в доме физика, умудрились покрыть дом Ленца мощным силовым полем - защитным куполом на манер того, какой был над Ядерным центром.

День прошел, и ничего не случилось: Ленц был жив и здоров. У Арно Кампа грешным делом мелькнула мысль, что история с фиалкой - вселенская шутка, великий розыгрыш.

...Глубокой ночью Арно Кампа разбудил сигнал видеофона. Шеф полиции очнулся от короткого забытья, хрипло сказал:

- Слушаю...

- Докладывает агент 17. Гуго Ленц мертв, - сообщила мембрана.

Обсуждая причины смерти Гуго Ленца, медицинские эксперты не смогли прийти к единому мнению.

Факты были таковы: доктор Ленц скончался вскоре после полуночи.

Каких-либо признаков насилия на теле Гуго Ленца обнаружено не было.

Непохоже было и на отравление ядом, хотя здесь мнения разошлись. Во всяком случае, в организме Ленца не было обнаружено ни одного из известных медицине ядов.

Чудовищное переутомление, сердце не выдержало, говорили одни.

Доктора Ленца свел в могилу невроз, развившийся за последние три месяца, утверждали другие и добавляли, защищая свою точку зрения: попробуйте-ка 90 дней прожить под угрозой смерти, под Дамокловым мечом.

Вероятно, дни ожидания гибели сломили волю к жизни.

По распоряжению президента была создана комиссия для расследования обстоятельств смерти доктора Ленца. Председателем была назначена Ора Дерви, начальник Медицинского центра страны.

Смерть физика Ленца, последовавшая точно в срок, потрясла Ива Соича.

Значит, цветок, полученный Ивом Соичем, таит в себе отнюдь не пустую угрозу.

Пойти навстречу требованиям автора грозного письма? Свернуть работы в Акватауне, пока не поздно? Законсервировать скважину?

Остановить машины - дело нехитрое. А потом? Шумиха вокруг фиалки спадет, конкуренты подхватят начатое Ивом Соичем и брошенное им дело, и главный геолог останется в дураках.

Нет, отступать поздно.

Достаточно хотя бы немного замедлить темпы проходки глубоководной скважины - и он банкрот.

И вместо собственного спутника в космосе у него появится иной спутник вечная досада на себя: струсил, отказался от собственного счастья, не сумел схватить синюю птицу большой удачи, которая приходит раз в жизни.

Не отступать надо - атаковать! Ускорить проходку. Взвинтить темпы, как только можно. Не останавливаться перед новыми затратами. Закончить проходку раньше срока, отмеренного ему убийцей. Поскорее сорвать куш, купить спутник и перебраться на него. Там-то уж Ива Соича сам дьявол не достанет.

Там, на спутнике, он вволю посмеется над прежними страхами.

Сделает оранжерею - решено. И непременно будет разводить фиалки. Именно фиалки, пропади они пропадом!

В невесомости цветы растут хорошо...

К счастью, и он переносит невесомость неплохо, в отличие от некоторых людей, которые в невесомости и часа не могут прожить.

По распоряжению Ива Соича в Акватауне был введен жесткий режим, сильно смахивающий на военный.

Геологи, проходчики, инженеры, киберологи, ядерщики не имели права подниматься на поверхность и вообще удаляться за пределы Акватауна.

Ив Соич запретил даже обычные походы акватаунцев в рыбацкий поселок за свежей рыбой. И вообще Ив Соич решил свести к нулю непосредственные контакты акватаунцев с внешним миром - до тех пор, пока геологическая программа не будет полностью выполнена.

Ему удалось добиться разрешения президента на изоляцию Акватауна. Начальник Геологического центра внушил легковерному президенту, что глубинная скважина - дело, необходимое для страны, основа ее будущего благосостояния и могущества.

Ни одна душа теперь не сможет ни проникнуть в Акватаун, ни покинуть его.

Ив Соич свободно вздохнул, решив, что отныне здесь, на океанском дне, в глубоководной впадине он в такой же безопасности, как на спутнике Земли.

Работа в Акватауне шла день и ночь. Впрочем, понятия день и ночь были весьма условны под многомильной океанской толщей, в царстве вечного мрака. Суточный цикл регулировался службой времени. "Утром" тысячи реле одновременно включали наружные панели на домах-шарах, прожекторы выбрасывали вдоль улиц ослепительные пучки света, тотчас привлекающие глубоководных тварей, давно привыкших к возне под водой, ярче вспыхивали пунктирные лампочки, окаймлявшие дорогу к скважине.