Владимир Михановский - Фиалка

- Мы навели справки. Работа у доктора Ленца в Ядерном центре в последнее время не ладилась, опыты по расщеплению срывались, да еще взрыв 2 апреля... Как можно говорить, что дело жизни выполнено?

Рина пожала плечами.

- Я же говорила вам, что Гуго в последние дни не делился со мной рабочими тайнами.

- Расскажите еще раз, когда и как вы обнаружили, что ваш муж мертв?

Ровным голосом, будто повторяя заученную роль, Рина произнесла:

- Я проснулась вскоре после полуночи. Не знаю отчего. На сердце было неспокойно. Гуго, как всегда, сидел у раскрытого секретера: "Разберу одну задачку". А я, не знаю как, снова задремала - так намучилась в последние дни... Очнулась - Гуго на прежнем месте, уснул, голову опустил на недописанный лист бумаги. Позвала - не откликается. А сон Гуго чуток. Вскочила я, подошла к нему... - Рина перевела дыхание. Только по судорожным движениям пальцев видно было, чего стоит ей рассказ. - На губах Гуго застыла усмешка. Он был мертв.

- Почему вы так решили?

- Глаза... глаза Гуго были широко раскрыты. Правая рука лежала на калькуляторе. Но дальше, наверно, не нужно? - перебила себя Рина. - Когда я закричала, в комнату сразу хлынула охрана, и у вас имеются подробные протоколы, фотографии...

- Протоколы и фотографии есть, - согласился Камп. - Но вы уклоняетесь от ответа на вопрос. Меня интересует, повторяю, то, что не попало в протоколы.

Рина еле заметно пожала плечами.

- Но я ничего не могу добавить.

Домой Рина возвращалась опустошенной. В хвост ее орнитоптера пристроился аппарат мышиного цвета, но Рина едва обратила на него внимание. И дома, и вокруг, она знала, полно теперь и электронных и прочих ищеек. Что толку? Все равно никто не вернет Гуго.

Комнаты зияли пустотой. Робин куда-то запропастился, оставив включенным телевизор.

Рима присела к секретеру, который так и остался открытым с той роковой ночи. После нашествия полиции тут осталось немного - несколько разрозненных книг, тщательно перелистанных привычными пальцами детективов.

Говорят, в комиссию по расследованию, которую возглавляет ненавистная Ора Дерви, были уже вызваны и опрошены сотни людей. Пусть! А она ни за что не пойдет туда, разве что потащат силой.

Рина долго сидела. В уши лезла назойливая музыка, с экрана кривлялась певица, похожая на Ору Дерви. Затем пошла серия рекламных фильмов, но Рина почти не смотрела на экран. Она даже забыла сделать замечание Робину за самовольное включение телевизора.

В дверь постучали. На пороге появился Имант Ардонис.

- Вас не задержали? - спросила Рина.

- Я не преступник, - пожал плечами Имант.

Они помолчали, оба чувствуя неловкость.

- Рина, я хочу пригласить вас в театр, - сказал Имант, вертя в руках шляпу.

- Нет, Имант, - покачала она головой.

- "Отелло".

- Нет.

- Раньше вы не отказывали мне в своем обществе.

- Раньше - да, а теперь - нет. На имя Гуго не должна упасть никакая, даже самая маленькая тень.

- Наверное, вы правы. Что ж, прощайте, - Ардонис тяжело шагнул к двери.

- Погодите, чаю выпьем, Робин! - громко позвала Рина.

- Нет, спасибо. Я пойду!

- Робин в последнее время стал несносным, - пожаловалась Рина.

- С некоторых пор я перестал доверять автоматам, - обернулся Имант. Люсинда словно взбеленилась. Отладить ее никому не под силу. Мало того, печатающее устройство с нее куда-то запропастилось.

Оставшись одна, Рина обошла все закоулки, заглянула даже в ванную Робина в доме не было.

...Он появился в двери, неуклюжий, приземистый, с четырехугольным регистрационным номером на груди.

- Где ты был? - спросила Рина тоном, не предвещавшим ничего доброго.

Робин замялся. Видимо, ему очень хотелось солгать, но лгать он не умел.

Незаметно прозвище "фиалочник" приобрело среди журналистов права гражданства.

Список "фиалочников" - людей, получивших послание с этим цветком, перевалил уже за сотню. Причем это были все люди уважаемые: военные, финансисты, литераторы, ученые... Особенно много ученых.

Получение фиалки стало предметом своеобразной гордости, как бы признанием заслуг со стороны неведомого врага государства.

Возникла даже идея - организовать "Клуб фиалочников", но президент наложил на эту идею вето. Злые языки связывали запрещение с тем, что сам президент фиалки до сих пор не получил.

Если свести все письма в одно, получалась интересная картина: требования автора, подкрепляемые недвусмысленной угрозой, сводились к одной мысли, выраженной еще в первом письме, полученном Гуго Ленцем. "Назад к природе!", "Идя по пути разума, человечество погибнет", "Нужно зашвырнуть ключи от тайн природы", - требовали анонимные письма.

На одном из первых "фиалочных" совещаний Джон Варвар высказал мнение, что письма печатает и рассылает не один автор, а целая группа ловко организованных мошенников и шантажистов. Цель - посеять в государстве смуту, дабы половить рыбку в мутной воде. Машинку, на которой печатались тексты, обнаружить не удалось, и это, по мнению Джона Варвара, подтверждало его гипотезу: очевидно, машинка хранилась в глухом подполье, куда не могли проникнуть щупальца полиции.

По распоряжению Кампа была проведена текстологическая экспертиза писем.

В основу экспертизы положили старую программу, с помощью которой некогда было установлено, что автором "Короля Лира", "Отелло", "Гамлета" и прочих гениальных творений является не группа авторов, как утверждали иные критики и литературоведы, а одно лицо - небезызвестный Вильям Шекспир. Спустя много времени история повторилась: экспертиза опровергла предположение Джона Варвара. Электронная машина, исследовав тончайшие нюансы стиля, а также среднюю длину слов, употребляющихся в текстах писем, установила, что автором всех фиалочных посланий является одно лицо.

Сроки жизни в письмах были отмечены самые разные: кому месяц, кому год, но большинству адресатов, как Арно Кампу, срок не указывался.

Для того, чтобы установить, насколько "серьезны намерения" автора писем, надо было проследить, в какой мере сбывались угрозы. Но Арно Камп лучше, чем кто-либо другой, понимал, что очень трудно, а подчас и невозможно отличить несчастный случай от покушения. Если взять значительную группу людей, то в силу вступает закон больших чисел. Шеф полиции знал, что статистика - хитрая штука. По ней, по статистике, несчастья случаются столь же неизбежно, как допустим, свадьбы.

За этими невеселыми размышлениями и застала Кампа Ора Дерви.

- Чем порадуете? - спросил Камп, выходя навстречу Оре.

- Расследование завершено.

- Значит, убийство?

Ора Дерви покачала головой.

Помолчав, она сказала:

- Я видела его перед кончиной.

- Он появился у вас после получения письма?

- Да.

- Простите, бога ради, за вопросы... - улыбнулся Камп. - Это разумеется, не допрос, а просто беседа.