Борис Стругацкий - Полдень, XXI век, 2009 № 01

— А у террориста, который взорвал себя в автобусе, — поинтересовался Маркиш, — у него тоже был листок клена?

— Вот про него ничего неизвестно, — хладнокровно сказал Григорович. — Но я по сети немного полазил. Именно таким образом татуируют послушников Земного Братства.

Тут и Маркиш прикусил язык.

О Братстве последнее время говорили много, оно добивалось отказа от национальных границ и создания коллегиального мирового правительства. По мнению самого Маркиша, идея о наднациональном правительстве была не такой уж плохой. Члены Братства разделяли идей Фогельсона и Сахарова о Едином Боге.

У Земного Братства было два пророка: имам Аль-Хиджри и бывший бизнесмен Иван Гонтарь, ставший миллиардером на торговле уральскими самоцветами, но внезапно оставивший все дела и с головой окунувшийся в религиозную политику. Как эти двое нашли друг друга, никто не знал, но они не только встретились. Они нашли общий язык и выработали единую программу действий.

Гонтарь выкупил у Индии один из островов, где на его средства был выстроен гигантский храм Единого Бога, увенчанный статуей четырехликого божества, при этом лицо Будды смотрело на восток, лицо Иеговы на запад, лицо Христа — на север, а лицо Аллаха — на юг.

Принадлежность погибших террористов к Земному Братству переводила все происходящее в совершенно иную плоскость — в плоскость большой политики, то есть именно того, чего Маркиш опасался больше всего. Это был очень плохой симптом. Обычно члены Земного Братства выступали против любого проявления экстремизма.

— Это куда же мы влезли, люди? — растерянно спросил Маркиш.

За Еленой Гриц установили наружное наблюдение.

Мероприятие это дорогостоящее. Требуется обеспечить не только необходимое количество людей, но и транспорт, экипировку, средства связи, технические устройства видео и аудиофиксации, требуется залегендировать появление людей в районах наблюдения… Много чего требуется, чтобы «пасти» одного-единственного человека и знать, где он находится и что делает в любое время дня и ночи.

Женщина вела себя обычно.

Проживала она в небольшой двухкомнатной квартире, полученной по прибытии в государство Израиль, занималась исключительно ребенком, прогуливалась с ним в тихом скверике, расположенном поблизости от дома, ходила на молочную кухню и в ближайший маркет за продуктами, общалась с двумя знакомыми женщинами, жившими неподалеку.

В бесплодных наблюдениях прошло несколько дней, Маркиш уже собрался снять наружку, чтобы в ближайшем будущем избежать неприятных вопросов в министерстве — там очень любили считать шекели.

И правильно сделал, что все-таки не снял.

День начался обычно — Гриц сходила в магазин, откуда вернулась довольно быстро. Она уже вкатывала коляску во дворик, когда появилась машина. Наблюдателям эта машина сразу не понравилась, но предпринять они ничего не успели — из машины хлестнула автоматная очередь.

Женщина закричала.

Когда наблюдатели из второй машины, имевшие экипировку полицейских, вбежали в дворик, все было кончено. Елена Гриц лежала в бессознательном состоянии, но оказалось, что это сказался испуг за ребенка, сама она была невредима, чего нельзя было сказать о покушавшихся. Их было двое — хорошо сложенных, симпатичных молодых ребят, явно не арабов, хотя имевшиеся при них документы свидетельствовали как раз об обратном.

Они даже не успели испугаться, а тот, кто стрелял, так и не выпустил из рук автомат — бездарную арабскую подделку под «узи». Глаза обоих террористов были широко открыты, и в них стыло удивление. Они-то считали, что сделать это будет просто — расстрелять молодую женщину и смирно лежащего в коляске младенца, они рассчитывали быстренько сделать это и бросить машину, которую угнали за день до покушения. Мальчики стреляли в упор. В детской коляске насчитали двенадцать попаданий, но ребенок оказался невредимым и заплакал лишь тогда, когда пришедшая в себя мать принялась менять пеленки.

Маркиш подъехал именно в это время.

Ничего особенного в голеньком ребенке не было. И смотрел он бессмысленно и пусто, как это обычно делают едва родившиеся дети.

Его мать выглядела не лучше, она в постоянной тревоге возвращалась к младенцу, отвечала невпопад, а еще чаще просто игнорировала заданные ей вопросы. Маркиша это не удивляло, многие в ее положении вели бы себя подобным образом, если не хуже.

Он осмотрел коляску.

Судя по пулевым отверстиям в ней, у младенца не было ни малейшего шанса выжить.

— Где пули? — спросил он эксперта в синем костюме с белой надписью на спине. — Вы нашли пули?

— Ни одной, — сказал тот. — Зендер с миноискателем обшарил все вокруг. Пуль нет, словно они испарились.

Испарились? Что ж, это вполне могло случиться.

Маркиш с тоской подумал, что с подобными вещами в своих расследованиях он встречается впервые. Ему показали схему места происшествия — как стояла машина, как стояла коляска, где в момент покушения стояла Эллен Гриц и откуда стрелял преступник. Разглядывая схему, Маркиш почувствовал легкий холодок в груди: у Эллен Гриц и ее младенца не было ни единого шанса остаться в живых, однако вопреки всему они выжили.

— Инспектор, — позвали Маркиша от машины покушавшихся.

Маркиш пошел к машине, уже угадывая, что сейчас ему предстоит увидеть неприятное — кленовые листки на предплечьях мертвецов.

Храм Земного Братства располагался в стороне от города.

В пустом гулком коридоре было прохладно — работали кондиционеры. Сводчатые стены были расписаны сценами, написанными по мотивам самых разнообразных религиозных книг. Христианские святые соседствовали с еврейскими пророками и раввинами, с буддийскими божествами, с мусульманскими имамами, и все это внезапно переходило в языческое буйство славянских и греко-римских верований, чтобы через несколько шагов смениться африканскими божками, ведущими немые диалоги с Христом и Магометом, Буддой и Иеговой. Чуть дальше маячили маски индейских богов, взмахивал крыльями Кецалькоатль. Шагая по коридору, Маркиш угрюмо думал, что все эти попытки привести религии мира к единому знаменателю однажды закончатся кровавым столкновением. Люди неохотно расстаются с прежними богами и принимают новых. Уж не с подобными ли попытками довелось им столкнуться? Скажем, ребенка этой Эллен Гриц кто-то посчитал рожденным Единым Богом или его будущим пророком. Если так, то мы с ней нахлебаемся. От этих мыслей и без того плохое настроение Маркиша стало совсем гнусным, поэтому на священнослужителя, вышедшего на звон колокольчиков, он посмотрел с неожиданной для себя свирепой яростью.