Вячеслав Аничкин - Ужин с Доктором

Поймав такси, Павел, наверное, во второй или третий раз в жизни почувствовал себя одним из всех. Теперь он, как и все! Ничем не хуже, а может быть, и лучше.

– Куда? – уныло спросил водитель.

Павел растерянно посмотрел на него и внезапно выпалил первое, что пришло в голову:

– Давай в ЦУМ.

Водитель нажал на педаль акселератора, вырулил на дорогу, и такси понеслось по залитому солнцем городу навстречу будущему. Будущему без черных дней. Без дней, в которых нет счастья. Туда, где находится мир белых авто, роскошных женщин и вечных праздников. Мир, который был не для тебя, а теперь вдруг распахнул свои золотые двери и впустил тебя как полноправного участника бала, как одного из избранных, как царя, как Бога!

Модный костюм, новые туфли, галстук и еще кое-что. Такси подкатило к общежитию. Павел вышел из машины, расплатился и, уставший от долгого хождения по магазинам, поднялся на свой этаж. Ему хотелось поскорее избавиться от всех этих сумок, пакетов, коробочек. Он и Свете подарок приготовил. Настоящие жемчужные бусы. Стоят уйму денег. Теперь все можно.

Павел подошел к своей двери и услышал странные звуки из комнаты. То ли треск какой-то, то ли стук… Ничего не понимая, Павел отпер дверь и то, что он увидел, заставило его разжать пальцы, уронить на пол все покупки и заставило подогнуться его колени, вырваться короткому стону из груди. На столе сидело… четверо чертей. Они резались в домино!

На вошедшего они не обратили внимания. Один, правда, подмигнул хозяину комнаты и опять с увлечением продолжил игру. Черти по – очереди прикладывались к бутылке портвейна, стоящей на краю стола и уже почти пустой и закусывали печеночным паштетом, намазанным на тонкие ломтики батона. Игра их, видимо, сильно увлекла и они с азартом стучали костяшками домино по столу, временами заглядывая друг другу через плечо.

Павел лишился дара речи, и волосы зашевелились у него на голове. Он как-то нервно подпрыгнул, обхватил голову руками и, с диким криком понесся по коридору.

– Помогите!. Кто-нибудь!. Люди, откройте!. Он стал стучаться во все двери и одна из них открылась. Вышла женщина с бигуди в волосах. Она увидела Павла и испуганно у него спросила:

– Паша, ты что? Что случилось? Ты почему такой испуганный?

Павел, заикаясь, попытался что-то сказать, но слова опережали одно другое и мысли роились в голове, никак не желая приходить в порядок.

– Там… Я зашел только что… увидел… там черти играют…

Женщина покачала головой, посмотрела Павлу в глаза и спросила:

– Паша, тебе плохо? Объясни, что случилось? Какие черти? Ты не пьяный, случайно?

Тут из-за спины женщины вышел ее муж и подошел к Павлу.

– Павел, в чем дело? Ты слышишь меня? Что ты говоришь?

Павел мало-помалу взял себя в руки и, дрожащим голосом, попытался начать сначала:

– Митрич, ты… Пойдем со мной… сейчас ты сам все увидишь… этого не может быть, но я только что видел их!.

Митрич взял Павла за плечи, сильно встряхнул его и твердо сказал:

– Павел, успокойся. Я тебе еще раз говорю – успокойся! Что ты там увидел?

Павел, наконец, пришедший немного в себя, ответил:

Ты не поверишь, Митрич. Я открываю свою дверь, захожу в комнату, а там…

Там на столе сидят черти. Четверо… играют в домино и пьют… Митрич и его жена переглянулись между собой. Затем Митрич отстранил ее рукой, прикрыл дверь за ней дверь и тихим голосом сказал:

– Паша, послушай. Тебе сейчас надо отдохнуть. Никого в твоей комнате нет и быть не может. Иди и ложись. Поспи. А там, если захочешь, придешь ко мне и все расскажешь, ладно?

Павел понял – ему не верят. А верит ли он сам? Может, ничего и не было? А утром? Может, я болен? Сильно болен. Да, скорее так оно и есть.

– Хорошо, Митрич, я пойду, лягу. Извини, что поднял такой переполох. Мне что-то нездоровиться. Все чудится какой-то бред. Я пойду. Митрич хлопнул Павла по плечу и одобряюще улыбнувшись, сказал: «Вот и молодец!». Затем ушел в свою комнату.

Павел постоял секунду, тупо уставившись в закрытую дверь, и молча побрел к своей комнате, уже твердо уверенный, что вся эта чертовщина плод его большой фантазии. Захотелось выпить. Нечего! Значит, лягу спать.

Подойдя к своей двери, Павел опасливо заглянул в комнату – никого! Ни чертей, ни домино, ни портвейна. Ничего! Все по-старому.

Павел лег на кровать, не снимая одежды и обуви, и закрыл глаза. Что-то со мной происходит. Это продолжается уже третий или четвертый день. Сначала те мысли в пятницу, потом голос из детства, говорящий всего одно слово, а теперь сегодняшние события. Это не происходит вдруг. Надо с кем-то поговорить. Если я это никому не расскажу, я сойду с ума. Поехать к матери? Нет! Она этого не вынесет, подумает, что ее сын спятил. Свете? После этого, она больше не захочет меня вообще видеть. Подумает то же самое. Конец! Конец? И опять Павел, в который раз убедился, что он один. Абсолютно один. Все против него. Все к нему равнодушны. Весь мир к нему безразличен. Павлу казалось, что получив деньги, обретя свободу, он, наконец, станет одним из всех, таким как все. С ним захотят знакомиться, говорить. Будут дорожить его дружбой. А что выходит? Выходит, все наоборот! До сегодняшнего дня он, оказывается, не был одинок. У него была мать, была Света, а что теперь? Что теперь? Выходит, деньги ничего не решают в жизни? Выходит, что все было зря? Нет! Это невозможно! Не может быть! Теперь он может потерять и мать, и Свету!? Но это же бред? Полный бред! Стало еще хуже!

Павел вдруг почувствовал такую жалость к себе, какой никогда еще не испытывал. Ему хотелось выть, рыдать. Хотелось забыться. Что же это за наказания! За что! Что сделал такого? Кто же мне поможет? Кто?

Павел зарылся лицом в подушку и лежал так до тех пор, пока кто-то тихонько не дотронулся до его плеча. Сначала ему казалось, что это сон. Нет! Кто-то повторно дотронулся до его руки, и Павел оторвал голову от подушки. Возле кровати стоял мужчина лет шестидесяти, с гладкой зачесанной назад шевелюрой, среди которой пробивалась кое-где седина. Довольно хорошо выглядит. Костюм дорогой. Манеры. Жесты.

Павел приподнялся на локте и непонимающе вгляделся в не прошеного гостя.

– Кто Вы? Как Вы сюда вошли? Сколько времени? Мужчина улыбнулся, сел на стул, стоящий рядом с кроватью и, ровным красивым голосом ответил:

– Прошу прощения за внезапное вторжение, – но дверь была открыта и я вошел без стука. Павел вдруг вспомнил, что после всего, что произошло, он не закрыл дверь, да и вообще – улегся спать в одежде и обуви. Сев на кровать напротив незнакомца, Павел протер заспанные глаза и сказал, уже более дружелюбно:

– Да. Я сегодня что-то неважно весь день себя чувствую. Поэтому такая рассеянность. Незнакомец, внимательно изучая лицо Павла, прокашливаясь, сказал: