Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

– Там на склонах наверняка есть какие-нибудь полости и пещеры. А я бы не хотел встретиться с песчаной или пылевой бурей на равнине.

– Может, никакой бури и не будет?

– Будет, Витя. Обязательно. Они почти всегда идут за линией терминатора. Сверхсухой и разреженный воздух очень быстро остывает. А это вызывает значительный перепад давления…

Они не успели совсем чуть-чуть. Ветер поднялся внезапно и сразу достиг ураганной силы. Людям пришлось повернуться к фронту спинами, и в результате спасительный край котловины оказался сбоку.

– Двигаемся крутым бакштагом! – прокричал Малеев, поскольку вой ветра проник под шлем и заглушал любые другие звуки.

– Это как? – будто издалека донесся голос Буровского.

– А! – махнул капитан рукой. – Делай как я!..

И он двинулся в сторону котловины по-крабьи – раскорячившись, приставным шагом, подставляя напору ветра левый бок и спину. Писарев последовал за ним, демонстрируя хорошую сноровку бывалого яхтсмена, чего нельзя было сказать о Буровском. Едва ученый попытался повторить движение товарищей, как яростный порыв ветра сбил его с ног и покатил по грунту, впрочем, в нужном направлении.

– Олег! Якорь! – заорал, надсаживаясь, Малеев, забыв, что разговор ведется по радио.

Буровский неуклюже взмахнул левой рукой, но выброшенная «кошка» вместо того, чтобы воткнуться в почву, зацепилась за ногу бортинженера. Последовавший рывок свалил Писарева, и теперь уже двое робинзонов кувыркались в клубах песка и пыли, стремительно приближаясь к краю котловины. К тому же ноги бортинженера оказались спутанными тросом якоря.

Положение стало критическим, но капитан не растерялся. Он моментально изменил угол движения и почти выпрямился, позволив ветру взять на себя большую часть своего веса. В следующий миг Малеев уже несся к краю котловины длинными пологими скачками, быстро нагоняя товарищей.

Он успел настигнуть их, когда до опасного среза оставалось не более десятка метров. Тогда капитан резко присел, ухватил обоих робинзонов за ноги и тут же сам ничком распластался на грунте, исполнив роль якоря. Всех троих протащило еще пять-шесть метров, и наконец ветер отпустил свои жертвы.

Ползком, по-пластунски, космонавты добрались до спасительного края равнины и укрылись за его базальтовым гребнем. Немного отдышавшись, Писарев сказал:

– Чтобы я еще раз когда-нибудь куда-нибудь зачем-нибудь…

– А тебе и не придется, – злорадно откликнулся Буровский.

– И не надоело вам? – сердито поинтересовался Малеев. – Лучше спустимся пониже и поищем пещеру или хотя бы нишу.

Пещера отыскалась через полчаса. Почти круглая, с удивительно гладким полом и низким, ноздреватым потолком. Быстро осмотрев друг друга, робинзоны выключили фонари из соображений экономии энергии. Все же успели выяснить две неприятные вещи. У Буровского сорвало с плеча одну из престиновых пластин, а Писарев потерял два из трех ремкомплектов для скафандров.

– Н-да, – невесело произнес Малеев, – если так дальше пойдет, мы до транспортника не доберемся. Олег, советую тебе отключить все системы «ньюхофа», кроме отопительной, не то околеешь до утра.

– А когда оно наступит? Утро-то?.. – сварливо пробурчал ученый.

– Ну, если учесть, что сутки на Марсе почти равны земным и что мы с вами находимся недалеко от экватора, то примерно через десять часов начнется восход.

– И чем это нам грозит?

– Ты имеешь в виду утренний «бриз»? – съехидничал Писарев.

– Думаю, утром бури не будет, – примирительно сказал капитан. – Солнце греет слабо, а песок и камни за ночь остынут сильно и не дадут воздуху быстро нагреться. Так что будет действительно что-то типа легкого бриза.

– Сколько нам осталось пройти? – уже спокойно поинтересовался Буровский.

– Судя по пеленгу, около двадцати километров.

– Немного…

– Дойдем, Андрюха! – бодро заявил Писарев.

– Я тоже так думаю, Витя, – согласился Малеев. – А сейчас предлагаю быстро перекусить и спать. Так мы и отдохнем, и ресурсы «ньюхофов» сэкономим.

Возражений от команды не последовало, и вскоре пещера погрузилась во мрак – не светились даже наружные индикаторы скафандров, все было отключено.

Утром выяснилось, что поднятая бурей пыль до сих пор носится в воздухе, хотя ветер действительно сильно ослабел. Маленькое солнце с трудом пробивалось сквозь рыжеватую пелену, заполнившую котловину. Эта пыль, видимо, содержала значительное количество соединений железа, потому что сигнал радиомаяка то и дело пропадал, а пару раз в течение часа, пока робинзоны готовились к походу, возникало что-то вроде радиоэха – сигнал вдруг приходил с совершенно другой стороны.

– Черт! И как же мы найдем транспортник при таком неверном пеленге? – негодовал Писарев. – Здесь же ошибиться на несколько километров – дважды два!

– А никто и не говорил, что будет легко! – У Буровского было скверное настроение, и он его не скрывал. За ночь энергозапас в батареях снизился больше чем наполовину, несмотря на экономию, а уцелевший престиновый блок при таком скудном освещении вряд ли сможет восполнить потерю.

– У тебя есть запасной энергоблок? – спросил Малеев у бортинженера.

– Есть. А что толку? У Олежки блок «с мясом» вырвало, вместе с посадочным гнездом. А его-то в запасе как раз нет. – Писарев вздохнул. – У меня есть еще две аварийные батареи, их можно подключить через разъем диалоговой панели. Но во-первых, каждой хватит часа на два-три, не больше. А во-вторых, батарею Олегу придется нести в руке, поскольку закрепить ее негде.

– Ладно, – подумав, решил капитан. – Оставим батареи на крайний случай. А сейчас выходим. Нет смысла ждать, пока пыль осядет. Она тут может неделями висеть…

Двинулись в прежнем порядке и вскоре поняли, что идти по иссеченной трещинами и усыпанной острыми камнями местности не в пример труднее и опаснее, чем по песчаной равнине. Скорость движения упала до одного-двух километров в час. Приходилось очень внимательно глядеть под ноги, чтобы предательский камень не выскочил из-под сапога. Вывихнуть лодыжку или, оступившись, упасть и пропороть скафандр стало реальной угрозой.

А через пару часов робинзоны достигли каменного лабиринта. Перед ними расстилалось необозримое в пылевой завесе поле, заваленное крупными черными базальтовыми глыбами. Они не были высокими, в основном по пояс или по грудь человеку, но между ними были довольно широкие проходы, исключающие предложение Писарева.

– Можно попробовать прыгать по ним, – заявил бортинженер, взобравшись на ближайший валун. – Два-три метра в здешних условиях – пустяк.

– Ну да, – с сомнением произнес Малеев, влезший на соседний камень. – Видимость очень плохая. Если не рассчитаешь толчок и промахнешься, я тебе не завидую. И потом, вместе с «ньюхофом» и прочим снаряжением ты даже здесь весишь не намного меньше, чем сам на Земле. Вот и прикинь, далеко ли сможешь ускакать?