Александр Казанцев - Спустя тысячелетие

— Какой суд? — возмутилась Весна-мать. — Судить. Да-да, вождь! Зачем слушать лжеца? Да-да, старейшинам! Каждое слово — да-да, ложь!

Тогда внезапно заговорила Весна-сестра. С материнской твердостью она объявила, что одну из названных матерью смертей примет на себя, если не будет собран суд старейшин. По традициям вешних, каждый обвиняемый имеет на него право!

— Суд старейшин нужен прежде всего нам, вешним, — настаивала она. — Старейшины могут узнать нечто очень важное для счастья вешних.

— О каком счастье может болтать лазутчик, если племя его сеет смерть? — возражала мать.

— Смерть одного бурундца, которого оценила, как я знаю, наша Эльма, не искупит всех потерь, а лишь умножит их, — продолжала убеждать Весна-сестра.

Весна-мать не то что смягчилась — она, скорее, разъярилась на дочь, но внезапно согласилась на суд старейшин, повелев стражам тотчас собрать их, а дочери сказала:

— Делаю это, не уступая тебе, а чтобы доказать, как вредна будущему вождю племени позорная мягкость.

Весна-сестра молча обняла мать и поцеловала ее в щеку.

Весна-вождь сердито отстранилась.

Утренняя заря, всегда связанная у Анда с Эльмой, все больше и больше проясняла странную бедность комнаты вождя; когда-то, видимо, она была богатой, но теперь из-за суровой строгости обстановки — двух табуретов и одного широкого ложа — выглядела едва ли не убогой, но вместе с тем говорила о характере тех, кто здесь жил.

Анд стоял со связанными еще на пути сюда руками около оставшегося сторожить его бородача. Второй страж отправился созывать старейшин.

Анд имел возможность убедиться, что Весна-вождь и ее дочь были воплощением мужества, однако оно не заслоняло их женственности, которая так покорила Анда в Эльме, на них похожей.

Женщины, не обращая внимания на пленного, занялись уборкой комнаты, свертыванием постелей на ложе, потом — приготовлением завтрака.

Весна-вождь не смотрела на Анда, будто его не существовало, но и не приказала вывести его.

Дочь же то и дело взглядывала на бурундца с нескрываемым любопытством. Ей, конечно, хотелось расспросить его об Эльме, но при матери она, видимо, не решалась.

Анд же пытался взглядом поблагодарить ее за то, что она добилась суда старейшин над ним. Он не мог сказать ей, что это нужно совсем не ему, не ради спасения его жизни! Она услышит все вместе со старейшинами.

Но кто эти старейшины? Отличаются ли они от диких бурундцев?

Ведь в прошлом веке вешние жили вместе с бурундцами на обоих берегах реки-кормилицы. Религиозные распри между Жрецом и Епископом, по-разному толковавшими древнее слово «добро»: как «доброта» или «имущество» — привели к возникновению двух религий и враждебности между приверженцами Креста и Доброты и учения о Добре-Имуществе. Приход к власти Урун-Буруна и лысого Жреца привел к изгнанию Епископа Добра, объявленного «Лжежрецом», и расселению вешних и бурундцев по разным берегам реки, разделявшей Город Руин.

Кровавые набеги бурундцев завершили раскол, породив ненависть и неутихающую взаимную вражду. Все это понимал Анд. Но понимали ли это старейшины, с которыми он сейчас встретится, быть может, в последний час своей жизни?

Женщины спокойно завтракали, не предлагая поесть ни стражу, ни пленнику.

Запах жареной рыбы с грибной подливкой пробудил у Анда голод, который проник в каждую клеточку молодого здорового организма. И это ослабляло юношу, в то время как ему предстояло показать старейшинам всю силу своего убеждения, заставить их понять, КТО и ЗАЧЕМ на его глазах вышел, как в сказке, но не просто из воды, а из ПРОШЛОГО!

Старейшины начали собираться. Белые ниспадающие одежды из домотканого холста, длинные седые бороды. Это были те немногие, кто смог дожить до недосягаемого для большинства возраста.

В полном молчании, лишь жестами приветствуя вождя и ее дочь, уселись все двенадцать старцев на корточках напротив камина.

Весна-вождь объявила о поимке вражеского лазутчика, присудить которого к смерти предстоит старейшинам. На суде настояла Весна-дочь, будущий вождь, поборница справедливости и добра. Однако истинное добро может и должно порой быть жестоким!

Старцы кивали в знак понимания и поглаживали бороды.

Весна-вождь закончила свое обращение к ним словами о том, что у вешних ложь — преступление, караемое смертью, а пленный может быть уличен судьями во лжи многократно.

Анд подумал, что в племени вешних ПРАВДА, к которой так привержена была Эльма, показав это в первую же их встречу, поддерживалась страхом смерти.

Анд располагал лишь одним оружием — силой убеждения. Но как найти нужные слова на бедном современном языке?

Внезапно на помощь Анду пришла Весна-вождь:

— Ты можешь говорить перед старцами на привычном тебе древнекнижном языке. Старейшины посещали Дом до неба, а потому мудры и поймут твое вранье.

Такой помощи от враждебной ему Весны-матери Анд никак не ожидал. Он не знал, что в традициях вешних — облегчать участь обреченного.

— Благодарю за неоценимую услугу, — поклонился он вождю.

Солнечный свет ворвался в окно вместо недавнего лунного, сделав суровую комнату приветливее. Надежда вернулась к Анду, и он обратился к старейшинам:

— Я — не лазутчик, как не был налетчиком во время гнусного набега моих соплеменников на вас. Об этом знают обе дочери вождя: и старшая, Весна-сестра, и младшая, Эльма. Вместе с вами я скорблю обо всех погибших во время разбойничьего набега бурундцев на вешних; я презираю насильников и убийц.

— Ложь! — властно прервала его вождь Весна.

— Это не ложь, уважаемые вождь и старейшины, — возразил Анд, — как и то, что я бессмысленно связан сейчас, перед тем как поведать вам главное.

Весна-вождь молча дала знак, и стражи развязали Анду руки.

Растирая запястья, он продолжал:

— Общее несчастье должно объединять, а не разделять людей. Но беда усугубилась тем, что вместе с Дарами увядшей цивилизации наши народы утратили и связывавшее их прежде чувство дружбы; оно вытеснено ныне межплеменной враждой, основанной на том, что человек родился не от тех родителей или думает не так, как другие. И уцелевшие остатки былого человечества содрогаются от бессмысленной кровной мести.

— Ложь и Правда не могут не враждовать, — опять прервала обвиняемого Весна-вождь. — Не лучше ли судьям-старейшинам заткнуть этот лживый рот и заставить преступника только отвечать на вопросы?

Старцы посовещались и, вопреки воле вождя, позволили Анду еще «поговорить», ибо он не сказал еще обещанного.

Весна-вождь гневно свела прямые свои брови. Весна-дочь положила руку на плечо матери, но та раздраженно сбросила ее.

— Весна-вождь сказала о Лжи и Правде, почтенные старейшины вешних, но шестеро наших общих предков в сопровождении малолетнего мальчика действительно вернулись к нам на Землю спустя тысячу лет.