Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1

— Гляди, это же она идет! Та самая красотка!

Ну да. Она представитель, который приветствует школу от имени новичков, потому что она набрала высший балл.

Это начинает интересовать даже меня, так что я кручу головой, пытаясь отыскать эту первоклашку.

— Представитель новичков — Мария Отонаси.

Мария… Отонаси?

Имя кажется чертовски знакомым. …Нет, нет. Не может быть. Марию ведь звали Аей Отонаси.

— Да.

Но голос ее, сомнений нет. Это голос Марии.

Ааа, вот оно что. Наконец-то до меня дошло.

«Если ты забыл, вспомни сейчас. Мое имя „Мария“».

Хех. Стало быть, тогда она говорила чистую правду.

…О? Так это что, я все это время звал Марию по имени?.. УАА! УАААААА!

— …Чего это ты так покраснел, Хосии?

Она взбирается на сцену элегантнее, чем кто-либо еще. Внешность ее великолепна, хоть она и прожила дольше всех здесь присутствующих.

Ученики расшумелись от одного ее вида.

Такое знакомое мне лицо. Лицо, которое было рядом со мной так долго.

На ней новенькая, с иголочки форма.

Мда, по-моему, это не по правилам. Никогда бы не подумал, что она младше меня.

Стоя на сцене, Мария обегает нас взглядом. Ее глаза встречают мои. И почему-то ее взгляд останавливается.

Потом она улыбается.

Мое тело мгновенно оказывается парализованным.

Мария начинает свою речь, не выпуская меня из-под этого ее взгляда. Даже самые шумные школьники смолкают при звуках ее серьезного голоса.

— Мне кажется, или она все время смотрит сюда? О черт, может, она на меня запала?

Харуаки сыпет шутками, но я настолько погружен во взгляд Марии, что не в состоянии даже отвечать.

Я смотрю лишь на Марию.

Мария смотрит лишь на меня.

— …На этом позвольте мне завершить приветствие новичков. Представитель новичков Мария Отонаси.

Мария покидает сцену.

И сразу же над учениками вновь поднимается шум. Нет, не только над учениками. Учителя тоже озадачены.

Но больше всех, несомненно, озадачен я.

Потому что Мария не возвращается на свое место, а идет прямо ко мне.

Ученики машинально раздвигаются, давая ей пройти; они загипнотизированы ее властностью. Пользуясь этим, Мария движется ко мне, не сворачивая.

По прямой линии, соединяющей ее и меня.

Аа, ччерт. Она так и не избавилась от привычки, приобретенной в том мире? Там полное отсутствие тормозов, может, и нормально было, но здесь это так не работает, верно ведь?

Я понимаю, что моей повседневной жизни приходит конец.

— Ха-ха…

Но, тем не менее, я смеюсь.

Это реальный геморрой.

Это реальный геморрой, но… такого ощущения просто не возникает.

Наконец раздвигаются те ученики, что стояли прямо передо мной. Харуаки тоже отодвигается. Вокруг нас пустое пространство, почти как глаз циклопа.

И в центре этого пустого пространства прямо передо мной стоит Мария.

Я думал, мы больше уже не встретимся.

Но если подумать — она просто не могла не прийти ко мне.

Ее цель — заполучить «шкатулку». А значит, у нее нет иного выхода, кроме как держаться рядом со мной, ведь именно мной интересуется «0».

Мария улыбается.

Непринужденно раскрывает рот.

— «Я всегда буду рядом с тобой, сколько бы времени ни прошло» — так я объявила тебе войну когда-то; но, похоже, эти слова все еще в силе.

И произнеся это, она вновь представилась.

— М е н я з о в у т «М а р и я О т о н а с и». Р а д а с в а м и п о з н а к о м и т ь с я.

Новенькая отвешивает глубокий поклон, как она делала уже когда-то давным-давно.

И поэтому я аплодирую, как делал уже когда-то давным-давно.

Какое-то время мои хлопки — единственное, что разносится по залу.

Затем Харуаки, ничего не понимая, все же присоединяется. Следуя его примеру, начинает аплодировать кто-то еще. Никто не знает, что происходит, но аплодисменты звучат все громче.

И посреди этой великолепной овации она поднимает голову.

Но она уже не улыбается.

Сжимая кулак, она решительно смотрит на меня.

Здравствуйте, я Эйдзи Микагэ.

С моей прошлой работы прошло ровно три года. Если кто-то из читателей с нетерпением ждал мою новую книгу, приношу свои извинения. И спасибо, что не забыли меня.

Было время, когда моя работа застопоривалась, но нельзя сказать, что я бросал писать. Причина, почему я три года не издавался, проста: мне не хватало сил.

Я писал эту книгу, предполагая создать что-то развлекательное. Моя установка на создание романов тоже изменилась.

Но ощущая все эти изменения, я поневоле тревожился. Не исчезнет ли качество моей работы? Не решат ли мои верные читатели, что я их предал? Не окажется ли моя книга погребена под кучей других интересных книг?

С этой тревогой — и страхом — я сражался каждую минуту, когда писал «Пустые шкатулки и нулевую Марию».

Но тревога и страх испарились, я даже и не заметил.

Потому что я понял, что эта вещь — не что иное, как моя собственная книга.

Я верю, что теперь, когда книга готова, я могу сказать «попробуйте это почитать» тем из вас, кому нравились мои предыдущие работы, тем, кому они не нравились, и тем, кто вообще ничего про меня не слышал.

И как вам? Понравилось, когда попробовали?

Если ответ «ДА», для меня нет большей радости.

Кстати говоря, это моя четвертая книга и первая иллюстрированная.

Сказать честно — сперва я опасался, что впечатления читателей изменятся из-за иллюстраций; но когда я получил по почте черновые наброски, мое мнение изменилось.

У меня возникло такое чувство, словно мои персонажи перестали принадлежать мне одному.

У меня возникло такое чувство, словно мои персонажи вышли у меня из-под контроля.

В этот раз я не знал, как выглядят мои персонажи, почти до самого конца работы, так что влияние было незначительным; однако я собираюсь задействовать эту «независимость персонажей» в будущих книгах.

Жду с нетерпением, какой же получится результат.

Кстати, пока я писал книгу, меня поддерживало множество людей. Откровенно говоря, в этот раз уровень моей признательности совершенно другой. Потому что я впервые почувствовал в полную силу, что сумел закончить такую книгу.

Поэтому мое слово благодарности будет сравнительно длинным. Заранее прошу прощения.

Все, кто работает в редакции ASCII Media Arts. Корректор. Дизайнер. Спасибо вам.

415-сан, нарисовавший иллюстрации. Сперва вопрос с иллюстрациями меня тревожил, но когда я увидел, что нарисовал 415-сан, все мои тревоги как рукой сняло. Мои дни стали другими; теперь я с утра до вечера мечтал, сидя с ухмылкой и разглядывая иллюстрации.

Друзья, которые помогали мне совершенствоваться, коллеги по моей дополнительной работе.

Моя семья, которая присматривала за мной, когда у меня были проблемы с изданием книги.