Зенна Хендерсон - Вершина

Государственный контроль, бюрократия и тотальная слежка, — все это было ей хорошо знакомо.

— У нас дома то же самое, контроль за производством и распределением энергии, — пожаловалась она в свою очередь. — Ты даже не представляешь, какого труда моей партии стоило накопить энергию, достаточную для полета. Наверное, нам стоит найти другой способ делать деньги. Кстати, сколько их у тебя?

На моем счету в банке лежало 37 долларов 62 цента, но дом был переписан любящими родственниками на меня, и мне удалось занять под его залог пять тысяч, которые я тут же вложил в дело.

Наверное, со времен царя Мидаса, я был самым удачливым вкладчиком. Если я покупал землю, то из нее уже через неделю били нефтяные фонтаны, Правда, еще через неделю выяснялось, что на этой земле по всем законам геологии нефти нет и быть не может, но я к этому времени всегда успевал смыться. Для меня не имело никакого значения, во что вкладывать деньги — в акции или в недвижимость. Я просто греб их лопатой. Правда, случались и накладки. Один раз моя жена так довела налогового инспектора, что у бедняги случился сердечный приступ.

Мы много путешествовали, но всегда возвращались в наш старый домик, нас просто очень тянуло туда. Наверное, мы были слишком сентиментальны!

Свободное время мы проводили в музеях и библиотеках, на концертах и всяких шоу. Как только в культурной жизни появлялась какая-нибудь новинка, мы обязательно были в числе первых зрителей. Наверное, это жена заразила меня своей страстью к операм и симфониям, если не сказать — заставила их полюбить, потому что, если мне, человеку с убогим музыкальным вкусом, казалось, что какое-нибудь произведение слишком шумно или слишком длинно, она тут же исправляла эти недостатки. Но наше познание мира не ограничивалось одним искусством.

Как-то мы поехали в Европу. Я всегда вел себя как любящий муж, абсолютно преданный своей жене. Но там, как на грех, мы попали на концерт одной певички, маленькой брюнетки с круглым упругим задом и постоянной улыбкой на чувственных губах. Дело было, кажется, на Ривьере. Певичка эта пела испанские песни на английском языке со страшным итальянским акцентом.

Я даже не пытался подбить к ней клинья. Я даже не пробовал с ней заговорить! Просто у меня в голове проскочила парочка мыслей о том, что было бы неплохо познакомиться с ней поближе — вот и все.

— Ага! — сказала мне моя жена однажды вечером, когда мы, уже успев возвратиться в Америку, находились в нашем славном домике. Она сидела в кресле и слушала музыку. По приемнику передавали какую-то рок-оперу, которую она тут же окрестила “вторым самым прекрасным достижением человеческой цивилизации”. Я сидел рядом, беззаботно попивая виски.

— А-га, — еще раз многозначительно протянула она. — Значит ты можешь сидеть и спокойно мне улыбаться, а в то же время думать об этой дешевке, об этом поющем тореадоре! Да ты же видел ее всего два раза в жизни! “Ты дважды обо мне подумал”, — пропела она, копируя голос и акцент певички.

— Ну, знаешь, — слабо возмутился я, — ты же обещала не шарить в моих мозгах, словно в своей сумочке! Мужчине необходима личная жизнь, дорогая!

— Как же ты мог думать об этой шлюхе? Ты… — и тут она всхлипнула, — ты больше меня не любишь?!

Ох уж эти женщины! Когда наступает время ссоры, всегда приходится занимать глухую оборону, потому что наступление выбирают они.

— Успокойся, дорогая. Это же так — шальные мыслишки, не более того. Я просто…

— Я знаю, что это были за мыслишки! Прекрасно знаю!

— Она вскочила и выбежала на кухню. Я даже не успел заметить в первую секунду, куда она подевалась, так быстро все произошло. Внезапно домик затрясло, с полок посыпалась посуда и всякая рухлядь.

Затем меня ослепила яркая вспышка, ч свет погас точно так же, как в тот раз. Я перепугался не на шутку — а вдруг она исчезнет, вдруг она вернется домой, на свою планету? Я ринулся на кухню. Возле порога я споткнулся об очередное тело и грохнулся под кухонный стол. Неужели?.. И тут я услышал обворожительный голосок, в котором слышался слабый акцент. На этот раз я даже не стал искать зажигалку. Я бросился к ней, притянул свою маленькую брюнеточку к себе и нежно поцеловал.

— Дорогая, верь мне — я люблю тебя! Неважно, чей облик ты принимаешь, как ты выглядишь — я люблю именно тебя!

Такого чувства не испытаешь ни к одной земной женщине!

На следующую ночь мне пришлось копать за гаражом еще одну могилу, на этот раз побольше — для прекрасного длинноногого тела. Забегу вперед — все потом наперебой кинулись обвинять меня еще и в том, что своими захоронениями я испортил прекрасную клумбу. Но я к ней даже не прикасался! Розы эти начали загибаться сразу после того, как уехала тетя Белла. Ну ладно — все это такая чепуха!

Через полгода пришел черед и маленькой брюнетки занять свое место на моем маленьком семейном кладбище за гаражом, Мы решили снова возвратиться к блондинкам. Как я был прав, когда говорил своей жене, что она для меня — все женщины мира одновременно!

Последний вариант оказался среднего роста с эффектной и в то же время не вульгарной фигурой. В общем, получилась очень дружелюбная, сексапильная девушка с прекрасным телом, созданным для любви.

В области конструкции человеческих тел моя жена была прекрасным дизайнером. Вспоминаю, как однажды ночью, примерно через три недели после свадьбы, я почувствовал легкое недомогание — насморк, головную боль и прочие прелести. Конечно же, это была не чума, а обыкновенная простуда. Я болел ею обычно два раза в год: зимой и осенью. Пришлось выпить несколько стаканов горячего чая с лимоном, а потом объяснить своей, тогда еще высокой и белокурой жене, причину такого несвойственного мне поступка.

— Да, — ответила она, — я понимаю.

У меня тут же создалось впечатление, что она быстренько прошвырнулась по моему мозгу, но у меня уже не было сил с ней ругаться по этому поводу.

— Я пошел спать, — сказал я и отправился в постель. Странно, но вместо бессонной ночи, как водится обычно в таких случаях, я проспал, как убитый. На следующее утро я великолепно себя чувствовал! Душа просто пела от какой-то непонятной радости, переполнявшей мой организм. Клянусь, мне еще ни разу в жизни не было так хорошо безо всякой на то причины!

Когда я, умываясь, взглянул на себя в зеркало, то остолбенел: оттуда на меня вытаращился молодой здоровяк, каким я себя не помнил уже лет десять!

В тот же день я полез на крышу, чтобы установить там телеантенну. Мне-то самому телевизор до лампочки, но вот моей любознательной супруге нужно было знать о нашей жизни буквально все. Поскользнувшись на этой чертовой крыше, я шлепнулся, как жаба, с четырехметровой высоты, Но… встал, отряхнулся и пошел в дом. Никаких травм, ни единого ушиба!