Галина Долгая - Грани кристалла

— Сынок, прости меня, — Ира дрожащими пальцами прикоснулась к его лицу. Провела по щеке.

Миша прижал ее руку, развернув голову так, что его губы ощутили тепло горячей ладони. — Мама…

Ира провела рукой по жестким волосам сына, притянула его голову к своей груди, опустила лицо на его макушку, втягивая носом запах его волос.

— Я с тобой, сынок, я здесь… прости меня… больше я тебя никогда не оставлю… никогда…

Сердце Ирины разорвалось бы от боли, если бы не вихрь — не природный порыв ветра, а вихрь, с которым налетела на них Люда.

— Папка! — Дочка обвила его шею, а заодно и бабушку.

— Людочка, дочка, — Миша не выдержал, зашмыгал, плача, забыв про мужскую твердость, — Людочка, — он встал, обхватил своих любимых женщин, прижал к себе, целуя то одну, то другую в голову, в щеки — куда попадал. — Ох! А я ведь не верил Пашке, ведь мы с Ленкой даже к психиатру его водили… вот дурак, не верил!

— Папка, я так соскучилась, — только Люда не рыдала, она сияла, улыбаясь от уха до уха, — а мама, мама где? — Люда заглянула в машину.

— Дома. Мы с Пашкой уехали, сказали, надо к его другу за … за чем-то там надо. Она дома. И не ждет даже…

Дома… Люда явственно представила, как на заверещавший птичьей трелью звонок открывается дверь. Изнутри тянет знакомым, только присущим этому дому, запахом, а в освещенном коридоре стоит мама. Улыбаясь, тянется к дочке, целует ее и увлекает на кухню, где на сковородке уже поднялись, выгнув масляные спинки, самые вкусные в мире оладьи…

— Поехали скорее, папа, поехали, я так хочу маминых оладышек…

Люда распахнула дверцу машины, оглянулась.

— Бабуля, Милан, поехали, что вы там все стоите, как вкопанные?!

Паша уже сидел на переднем сидении и тонко улыбаясь, радовался звонкому голосу сестры, звучавшему наяву, не только в его голове, как обычно, а повсюду.

Михаил стоял напротив Милана и, задрав голову, открыто разглядывал его. Милан молчал. Он уже отпустил мужчину, сняв гипнотический приказ, и не читал его мысли, но и так было понятно, о чем думает сын когда-то украденной им женщины.

— Здравствуй, — к удивлению Милана Миша протянул ему руку.

— Здравствуй, — Милан ответил рукопожатием.

— Ты вернул их навсегда или?..

Вопрос Михаила застал Милана врасплох. Он не ожидал такой прямоты и не знал, что ответить. Сомнение вгрызлось в сердце. Милан слышал, что говорила Ири сыну несколько минут назад. Но и раньше он боялся ее категорического решения. Сможет ли он, ее муж, второй раз найди такие слова, чтобы убедить вернуться туда, где она, хоть и жила хорошо, но каждый день тосковала по сыну, по родине?..

— Им решать, — коротко ответил Милан, смотря прямо в глаза седовласому мужчине, которому сейчас, скорее всего, было столько же лет, сколько Ирине, когда он пообещал ей молодость и свою любовь.

Миша отвел взгляд, согласно кивнул. Опустил руку.

— Хорошо. Что ж, нам пора.

Миша развернулся и пошел к машине, но зов матери остановил его.

— Милан, идем же, нам пора ехать!

— Ты с нами? — Михаил искренне удивился.

— Да. Тебе придется принять это. Ты ничего не знаешь. Я не могу оставить их сейчас.

Михаил вернулся к чужаку. Придвинулся почти вплотную. Его не смущал рост инопланетянина, его явное превосходство в силе, молодость. Михаил решил бороться за своих близких и за себя, не поддаваясь слабости, как это случилось с ним в прошлый раз.

— Я не хочу ничего знать. Ты здесь лишний.

— Что происходит? — Ира, встревоженная долгим разговором мужчин, подошла к ним.

— Ничего, мама, не волнуйся. Он остается. А нам пора.

Михаил попытался увести мать, крепко сжав ее плечи. Но Ира воспротивилась.

— Как остается? Милан…

— Подожди, — Милан положил руку на плечо Миши.

Тот рывком сбросил ее. Встал, загораживая собой мать.

— Что ты хочешь? — в голосе землянина послышалась угроза.

— Так, так, спорим, не подеретесь? — Людмилка влетела между ними, как ласточка. — Пап, ты что? — она с укоризной уставилась на отца. — Князь с нами. Ой, ты же не знаешь! Мы прилетели с миссией сотрудничества. Мы с бабулей будем выступать на встрече Глав Содружества государств Земли и Совета Лиги, рассказывать о других мирах, о том, как мы жили на Лирине…

Михаил растерялся. Дочка тараторила о чем-то таком, что ему казалось … бредом. Но, он вдруг осознал, что мать и дочь вернулись не к нему. От этой мысли стало страшно и… стыдно! Стыдно за свою слабость, за слезы, за… все! Он почувствовал себя обманутым. Еще большая обида, чем ранее, захлестнула его. Михаил инстинктивно схватился за грудь. Словно стрела с раскаленным острием пронзила сердце. Миша глотал воздух, открыв рот, и не чувствовал насыщения. В глазах помутилось, и он осел.

Ира закричала, бросаясь к сыну, но Милан опередил ее: подхватил мужчину и мягко уложил прямо на землю.

— Спокойно.

Жестом остановив жену, Милан приложил руки к груди Михаила. Не прошло и минуты, как тот глубоко вздохнул, широко открыв рот и глаза. Попытался подняться. Но Милан не дал.

— Полежи немного, — Князь устал бороться с эмоциями землян и прибег к самому оптимальному способу воздействия — мысленному приказу. — Все в машину. Павел за рулем. Я сейчас.

Пока беспокойное семейство размещалось в тесном салоне местной легковушки, Милан, управляя посадочным модулем дистанционно, определил его на самый край склона, почти над пропастью, куда вряд ли кто из людей рискнет подойти. Вернув невидимую маскировку кораблю, Князь сел рядом с Павлом на переднее сидение, вжав голову в плечи и согнув ноги так, что колени поднялись до груди, и приказал трогаться.

Табунщики проводили странных гостей недоуменными взглядами.

— Чего приезжали?

— Горожане, поди, пойми их. То весь день валяются на траве — едят, пьют, облака рассматривают, то пять минут на звезды посмотрят и назад. На ночь остались бы, еще понятно, любуйся до зари, а эти… Зачем приезжали?..

Ледник громыхнул в кулуаре Чимгана; как вздох облегчения прокатилось эхо его голоса по горам. Кони тревожно подняли головы, прислушались. Далекий звук. На поляне опасности нет. Успокоившись, они снова принялись за сочную траву.

— Куда едем, дядя Милан? — Павел проехал пост ДАИ перед въездом в Ташкент и прибавил скорость.

Милан повел бровями, услышав непривычное обращение, но ничего не сказал. Спросил только:

— Мать дома?

— Да. Истерика будет… Она же не верит, что бабушка и Люда живы. На могилку к ним ходит.

— Куда??? — в один голос воскликнули женщины.

Павел от неожиданности, круто съехал на обочину. Но быстро крутанул руль, успев выправить машину.

— Вы это, не пугайте так, у меня опыт вождения небольшой, да и прав еще нет.

— Миша, о какой могилке говорит Паша? — Ира с Людой развернулись к сидящему между ними Михаилу.