Евгений Щукин - Тропинкой человека

— Думаю, всем нам ясно: Кеша откажется это делать, — вдруг проговорил Фаргел. Фаргел?? Я думал, он на моей стороне.

— Каждый сам выбирает свою судьбу, — отозвалась Карини.

— И, тем не менее, он откажется: в нем еще слишком много человеческого.

— Чувствам не место в нашем обществе! — провозгласил Даулет.

Кто бы говорил! Я сделал еще одну попытку испепелить гада. Попытка провалилась.

— Прошу у Совета разрешения самому покарать смертного, — произнося эти слова, Фаргел смотрел на Дуккона.

А что, с Фаргела станется прикончить Диму, чтобы выгородить меня! Запросто!

— Я сделаю это сам! — решительно крикнул я, вызывающе глядя на присутствующих.

— И покажешь нам его голову? — осведомилась Парме.

— ?

— Таков закон. Мы должны убедиться, что тебе можно доверять.

Первым моим побуждением было покачать головой и отступить назад. Спохватившись, я молча кивнул.

Мои колебания отметил острый взгляд Дуккона:

— Он лжет.

Старейший говорил, не возвышая голос, не угрожая, — просто констатировал факт. Я подождал, не выскажется ли кто в мою защиту — но нет, Фаргел хранил молчание. Придется выкручиваться без него:

— Я сам выбираю свою судьбу.

— Пока еще нет, — неожиданно заметила Карини.

Ась? Опешив, я недоверчиво глянул на нее. Если я правильно помню…

— Жак! — позвала она после краткого раздумья.

— Да, госпожа?

— Расскажи нам еще раз, как вы сообщили ученику Фаргела про требование Совета. Постарайся вспомнить каждое слово. Фаргел, Даулет, задавайте вопросы.

Ну, Даулету только это и нужно было. Уж он-то со своей ролью прокурора справился на «отлично»: задавал наводящие вопросы, уточнял, любым способом подчеркивал верность действий посланников. Ему противостоял Фаргел: спокойный, лаконичный, уверенный. Этот ни на что не намекал — просто «выворачивал» Жака наизнанку, докапываясь до мельчайших деталей. Вроде бы и слова в мою защиту не говорил, но отвечая на его вопросы, Жак раз за разом подтверждал: да, мы ударили первыми; да, он остановился, когда мы потребовали; да, Вэл первым пролил кровь.

— …Достаточно! — произнесла Карини спустя какое-то время. — Вэл, ты нарушил кодекс посланника.

Понурив голову, «молодой» шагнул вперед.

— Ты уже понес наказание смертью. Тебя спас Фаргел: теперь ты его должник. В качестве списания долга ты никогда не будешь мстить этому новичку. Ты принимаешь это, Фаргел?

Фаргел поклонился:

— Я принимаю.

— Теперь ты! — Карини сфокусировалась на моей скромной персоне. — Ты явно выразил свое нежелание следовать воле Совета; и ты знал о каре за отказ. Фаргел, тебе придется заняться двумя юнцами.

Вопреки моему желанию, никто ей не возразил — хотя бы насчет меня! — даже Фаргел!

Повисла мертвая тишина. Ничего не понимая, я переводил взгляд с одного лица на другое. Неужели они в самом деле рассчитывают, что наставник посягнет на мою жизнь? Это же глупо!

Или я ошибаюсь??

Если так, мне пора драпать! Куда?? Любой из Старейших догонит меня и даже не вспотеет. Фаргел, помоги! — с мольбой в глазах я встретил взгляд наставника. Нет, Друга!

— Я настаиваю на соблюдении протокола, — тихо, невыразительно бросил Фаргел.

— Зачем тебе это? — удивилась Карини. — Убей его сейчас.

— Я настаиваю, — повторил Учитель.

— Твое право, — не стала спорить Карини. — У тебя есть ровно сутки.

— Иди за мной, — Фаргел выпрыгнул из-под крыши.

Я двинулся следом.

— Постой, новичок, — проговорил Дуккон, взяв меня за плечо. Мне послышалось или в его глазах действительно светился интерес? — У тебя есть максимум сутки, чтобы раздать долги. Воспользуйся случаем. Может быть, Боги явят тебе свою милость.

— Что происходит? — в который раз спросил я.

Против обыкновения, Фаргел был очень молчалив, раз за разом оставляя мой вопрос без ответа. Но на сей раз он разомкнул губы:

— Возразив посланникам Совета, ты подписал себе приговор.

И этот туда же! Что-то я не ощущаю неумолимого приближения дамы с косой. Происходящее скорее походило на коллективный психоз. Шаг вправо — смерть. Шаг влево — смерть. Ребята, вы вообще соображать нормально умеете? И этот — вроде нормальный, а туда же.

— Ты убьешь меня?

— Я должен это сделать, — отстраненно ответил Фаргел.

Псих, конечно, но опасный псих…

— Когда? — в груди заледенело.

— Что? Когда? Мне надо подумать.

Ни фуфа себе! Я здесь, слышь, худею от страха, а он должен подумать, когда будет удобнее меня…

И все же я надеялся:

— Может, есть какой-то выход?

— Выхода нет, — равнодушно сообщил Старейший. — Либо умрешь ты, либо — оба.

Надежда угасла.

— Тогда сделай это сейчас! Не тяни…

Фаргел повернул голову, чтобы остудить рядом летящего юнца взглядом своих задумчивых глаз. Очень добрых, кстати. И как я этого раньше не замечал?

— Я не хочу тебя убивать. Пока еще есть время — может, что-нибудь придумаю.

Надежда вернулась. Конечно, он придумает! Фаргел — умница! К тому же великолепно знает Кодекс вампиров. В нем наверняка есть лазейка.

— О чем ты? — спросил я, воодушевившись.

— У вампиров Учитель несет полную ответственность как за выбор ученика, та и за то, что этот ученик делает. Если нужно наказать смертью, именно Учитель должен это сделать. Поневоле становишься более мудрым при выборе очередного ученика, более беспристрастным в спорах с другими.

— У тебя раньше были ученики?

Вообще-то Фаргел как-то обмолвился… или что-то навело меня на мысль, что я — первый, но теперь я уже не был в этом уверен — откуда ему знать, что становишься более мудрым и беспристрастным? К первенцу-то всегда привязываются. Наверное.

— …Это имеет значение? — негромко спросил Фаргел, выдержав паузу.

«Еще какое! Вдруг их тоже приговаривали к смерти!»

Однако вслух я сказал иначе:

— М-м… Наверное, нет.

— У меня никогда не было учеников. — тихо проговорил наставник. — Право иметь Ученика — прерогатива Старейших. Все остальные новообращенные — просто рядовые вампиры.

— А — Ученики? Они что, как-то выделяются?

— Ученичество — обязательное условие для того, чтобы стать Старейшим. Но — не главное. Вампир должен уметь контролировать свои чувства, интересы Совета ставить выше собственных, иметь быстрое и гибкое мышление, быть жестоким и осторожным.

— Значит… — поглощенный открывшейся перспективой, проговорил я, — в перспективе я могу стать Старейшим?

— В перспективе ты уже мертв, — осадил Фаргел, — если мы срочно что-нибудь не придумаем.

Вот так с размаху — с небес, да об матушку Землю хрясь! Сам виноват: нашел время слюни распускать! Кста, а оно мне надо, членство в Совете?

— А почему у тебя раньше не было учеников? Ты стал Старейшим после победы над Фельве, а это было…