Юрий Леднев - Оборотень

— Да, это редактор Флик… Кто?.. Здесь… Хорошо, — он жестом остановил Гюнтера, продолжая диалог с невидимым собеседником. — Он? Был… Да, да… Здесь… Хорошо. Будем ждать… — И положил трубку.

Бейкер ничего не понял из обрывков телефонных фраз, но что-то его взволновало. Он не мог еще догадаться, о чем шла речь, но, судя по тому, как менялось в ходе разговора выражение лица Флика, настроение шефа сильно испортилось, и причиной того, видимо, был он, Гюнтер. Иначе почему же такой разочарованной гримасой наградил его редактор? Почему так холодно, четко, словно высекая из кремня железом каждое слово, шеф отчеканил:

— Сейчас сюда… через несколько минут… приедут из… — он сделал паузу, подыскивая слова, означающие это «из», но, так и не найдя подходящего определения, продолжил: — Из одного… Из одной организации! Ты им должен показать свои фотографии. В том числе и эти последние, что я тебе вернул…

— Ничего я не должен! Что еще за организация?! — амбициозно спросил Бейкер, но Флик сухо прервал его:

— Гюнтер, умоляю: веди себя с ними покорректнее. И — без эмоций. Мы — не «Шпигель»…

Наступило тягостное молчание. Шеф ходил от стола к окну, и его туфли стучали, как метроном. Гюнтер делал вид, что заинтересованно рассматривает на стене кабинета портрет августинского монаха Мартина Лютера, который он видел уже не менее сотни раз.

Наконец в коридоре послышались бодрые шаги, дверь распахнулась, и в кабинет стремительно влетели двое в штатском. Один из них выкрикнул:

— Хэллоу, господин Флик! Это мы.

Бейкер готов был поклясться, что все это было сказано на чистом берлинском диалекте, если не считать чужеродного «хэллоу», пришитого к безупречно-немецкой фразе белыми нитками.

Всю ночь Гюнтер не спал. Лежал и глядел в темноте в потолок. У него никак не укладывалось в голове, почему он, добропорядочный газетчик, вызвал вдруг столько холода у шефа, который даже после ухода тех двух молодчиков не потеплел к подчиненному. Отчего переменилось к нему отношение «папаши Флика»? Почему так скрупулезно, через лупу, рассматривал один из штатских (видимо, старший) его фотоснимки с военной базы? И что за тон был у этого субъекта!? Он изъяснялся так бесцеремонно, словно Бейкер был нашкодившей кошкой:

— Как вы очутились на «Реттунге»?.. Вы знали, что будет пожар?.. Не знали?.. А подумайте!..

И совсем нелепым был последний вопрос:

— А вы не привозили с собой этого генерала?

Наглый собеседник подпихнул под нос репортеру один из его же снимков. Гюнтер вгляделся в фото. На фоне полыхающего зарева и столба дыма у ворот базы стоял генерал в американской форме и наблюдал за суматохой.

— Что, не узнаешь? — ухмыльнулся молчавший до сих пор второй из пришельцев.

Этот неожиданный неуважительный переход на «ты» прозвенел как пощечина и окончательно поставил Бейкера в тупик. Он так и не понял, какое отношение к нему может иметь этот генерал с пятью звездами, которого он действительно заметил краем глаза в той сумятице, что поднялась у военного городка после взрыва.

Допрос закончился неожиданно. Незваные гости так же стремительно, как пришли, удалились, оставив Гюнтера Бейкера в полном недоумении. В довершение всего Флик весьма холодно попрощался с ним и, даже не пожелав спокойной ночи, сказал:

— Вот что бывает, когда люди делают больше того, что им велено.

Утром с тяжелой от бессонницы головой Гюнтер решил пойти к своему влиятельному другу Вольфгангу Дорнье. Этот Дорнье действительно был незаурядной особой. Чтобы подтвердить сей постулат, достаточно упомянуть, что он, француз по отцу, занимал в немецком городке пост комиссара полицейпрезидиума.

Однако войдя в кабинет Дорнье (секретарша не остановила Бейкера, ибо знала, что он вхож сюда в любое время), Гюнтер застал там такую тревожную обстановку, что можно было подумать о внезапно начавшейся осаде города неприятелем. Начальник полиции стоял у карты, очерчивая указкой решительные круги. Сходство картины с военным совещанием подчеркивалось еще и тем, что Вольфганг в разговоре с подчиненными оперировал словами: «генерал», «офицеры», «солдаты», «боевая тревога», «диверсия». Голос его звучал сосредоточенно и напряженно, совсем не так, как на рядовых оперативных занятиях.

Решив, что здесь идут серьезные учения и что момент визита выбран неудачно, Гюнтер, извинительно кивнув головой, хотел было уйти, но Дорнье, подбежав к нему, дружески взял его за локоть и, усаживая в кресло, сказал:

— Подожди, я заканчиваю…

Ждать и верно пришлось недолго. Через минуту-другую кабинет опустел, и Дорнье, сменив деловое выражение на приветливую улыбку, заговорил певучим басом:

— Старина! Тут у нас такое творится! Можно подумать о конце света! Представь-ка: на военную базу «Реттунг» заявляется пятизвездный генерал из Америки, и никто не знает — как! Не на вертолете! Не на машине! Даже без адъютанта! На базе только что взорвалась ракета. Трагический случай! И тут — он! Внезапно! Ты знаешь, что такое приезд пятизвездного генерала в какой-то маленький дивизион?

Гюнтер Бейкер, онемев, слушал друга. Он начинал понимать, что генерал, о котором говорил Вольфганг, и тот, следы которого разыскивали люди в штатском, — одно и то же лицо. Но главное было даже не в этом. Рассказ Дорнье смахивал на выдумку, на легенду, на анекдот.

Оказывается, генерал появился на площадке, где бушевало пламя, в самый разгар пожара. Сначала он молча и мрачно смотрел на суматоху. Когда пожар был ликвидирован, он неестественно жестикулируя, срывающимся, крикливым голосом приказал срочно размонтировать все ракеты, запаковать их в контейнеры и вывезти с базы. Потом генерал, пританцовывая, словно в ногах у него были пружины, вышел через проходную и исчез так же внезапно, как появился.

Дальше шла сплошная мистика. Да-да! Охрана в воротах базы клялась небесами, что видела, как генерал испарился, а на его месте очутился… мальчишка!

О странном распоряжении генерала сразу же доложили высшему командованию. И вот что выяснилось: никто из генералитета США на «Реттунг» не выезжал и даже не собирался. Военная контрразведка определила портретное сходство визитера с одним лицом, занимавшим высокий пост в командовании европейскими силами НАТО. Но этого лица в данный момент вообще не было в Европе, потому что оно вот уже неделю отдыхает на калифорнийской вилле. Отсюда можно сделать вывод: если это не операция вражеской разведки, то очередная выходка террористов. Вот почему Дорнье получил приказ заняться поимкой псевдогенерала.

— Представляешь, Гюнтер, я буду ловить нечистую силу! — Дорнье расхохотался, но сразу посерьезнел. — А вообще, мне не до смеха. Этот чертов генерал все-таки существует. Вот он!